Страница 4 из 55
Тийт сердито отбросил початок.
— Дура. Привыкай… Их будет много.
И снова все замолчали.
— Интересно, что мы завтра будем делать? — спросил Харри.
— Сперва нужно кончить это поле…
— Машина! Ребята, подъем! — закричала Эда так неожиданно, что все вздрогнули, и швырнула в Тийта большой початок.
Действительно, пришла машина. Когда они ехали к правлению, Аарне все еще думал об Эде.
К вечеру на руках выступила кровь.
— РЕБЯТА, пошли за яблоками! — предложила вечером Хельви, когда Корнель вышел из комнаты.
— Пошли!
Это было восхитительно.
Они пошли впятером: Хельви, Эда, Анне, Харри и Аарне. Стояла лунная ночь.
— Интересно, где собака? — спросил Аарне.
— Наверное, там, — показала Хельви в сторону ворот старого заросшего сада.
Земля была теплой и мокрой.
— Тихо!
На ветках шелестели пожелтевшие листья. Где-то далеко залаяла собака. И больше ничего. Осеннее село спало.
Неожиданно они попали в дебри малинника.
— Пролезем! Идите сюда, — прошептал Харри.
Аарне забрался в заросли и сразу же потерял остальных из виду. Он раздвинул ветки и осторожно огляделся.
— Ты кого ищешь? Не меня ли? — послышался рядом с ним голос Эды. Луна зашла за тучи, и Аарне не видел ее лица.
— Где остальные?
Эда пожала плечами.
— Не знаю, сама их ищу. Иди за мною! — сказала она серьезно и, взяв Аарне за руку, потянула его влево. Очень хорошо было держать руку Эды, она не была ни холодной, ни потной. Эта была чудесная рука.
— Ну, иди же!
Захрустели ветки. Где-то близко залаяла собака. Эда и Аарне пробирались в конец сада, спотыкаясь о какие-то корни и кочки. О своих трех спутниках они совсем забыли. Яростно лаяла собака. Рука Эды была все еще в руке Аарне. Она и не пыталась ее высвободить.
Они остановились и прислушались. Собака еще несколько раз тявкнула и зарычала. Затем умолкла.
— Т-с-с…
— Так уже все…
Из-за туч вышла луна. Аарне заметил, как близко стоит Эда, ощутил на своем лице ее дыхание, увидел ее огромные карие глаза. Он чувствовал, что надо что-то сказать, но не находил подходящих и нужных слов. Но сказать необходимо немедленно, сейчас…
— Эда… Ты просто чудо…
Он приблизил свое лицо к девушке и вдруг очень ясно увидел все малейшие черточки ее лица…
Кто хоть раз пережил одиночество, тот меня поймет. Это не ветер в ветвях, склонивших листву, это моя мысль, вдруг остановившаяся на полном ходу. Это не старый сад со старыми яблонями, это река, наполненная теплой темнотой, и я могу опустить в нее свои руки и вымыть их.
— Перестань! — строго сказала Эда и отступила назад.
Аарне почувствовал, что краснеет с ног до головы.
— Почему? — спросил он и тут же понял, как по-детски прозвучал этот вопрос.
Эда опустила голову.
— Аарне…
— Да?
— Пойми, я не могу тебе этого сказать… Будь умницей, хорошо?
Аарне не успел и рта раскрыть, а Эда уже перепрыгнула через кучу хвороста и побежала к дому. Мгновение прошло. Эда опять стала Эдой. Она озорно оглянулась и, не разбирая дороги, помчалась по ночному саду.
Залаяли все собаки. В дверях их встретила Криста.
— Где вы были так долго? Все давно вернулись, мы уже стали беспокоиться…
Они прошли в комнату. Эда помотала головой, пытаясь вытряхнуть из волос сухие листья и сор.
На столе лежало несколько яблок.
— Так мало? — протянула Эда.
— Там были молодые яблони, и мы не хотели их слишком обирать… Хельви запихала все яблоки в свои шаровары… А вы сами-то принесли что-нибудь?
Аарне пожал плечами и лег.
Сонный Ивар открыл глаза и прокомментировал:
— Кто их знает, что они там делали… Посмотрите-ка на Эду и на Аарне. Бедный Аарне… Эда, и тебе не стыдно, а?
Дальше говорить он не смог: Эда бросила на него целый ворох одежды и сама улеглась сверху. Началась возня. Летели подушки, обувь, все, что попадалось под руки. Выбравшись наружу, Ивар сказал:
— Сумасшедшая!
Но это звучало как признание. Все знали Эду, и никто на нее не обижался.
Даже Аарне. Он был рад этой возне, пыль от которой все еще висела в воздухе. Если бы не это, он не осмелился бы посмотреть на Эду.
Ночью Ивар и Виктор говорили о мистических аэродромах Африки. Девушки слушали их. В полночь за окном всплыла большая круглая луна. В комнате пахло соломой и духами.
Философский день
НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ КОНЧИЛИ КУКУРУЗУ и отправились копать картошку. Шел дождь. Однажды вечером Андо и Аарне возвращались домой по берегу озера. Грязь приставала к обуви, и ноги приклеивались к земле.
С одной стороны — серая вода, с другой — лес, а под ногами желтый песок.
— Чертовски хорошо, — сказал Андо.
— Что именно?
— Все. Жить хорошо. — Андо набрал горсть камней и кинул их в воду. — Все хорошо.
— Ты открыл это только сейчас?
— Нет, это бывает у меня часто.
— Неужели… — усмехнулся Аарне.
— Для меня жизнь всегда хороша.
— Всегда?
— Почти… правда, иногда я сам могу все испортить, но тогда и виноват я сам.
— А мне портят жизнь другие, — сказал Аарне.
Начало темнеть. В камышах шуршал ветер.
— Кто портит?
— Многие. Их очень много.
— Например?
Аарне пнул ногой подвернувшийся камень.
— Например? Пожалуйста, самый простой случай. Как тебе нравится, когда в кино твой сосед без конца смеется в самых неподходящих местах?
— Я думаю, что бог создал много дураков и терплю.
— А я нет.
— Интересно. — На лице Андо показалась усмешка. — А что же ты сделаешь? Запретишь ему смеяться или займешься его эстетическим воспитанием?
Некоторое время они шли молча.
— Ты, конечно, обиделся? — спросил Андо безразлично.
— Нет…
Озеро тихо плескалось о камни, деревья казались большими черными силуэтами. Аарне сказал:
— Я и не думаю обижаться. Этот пример — самый маленький, самый невинный. Я никогда ничего не делаю, я только думаю. И я не уверен, правильно ли я думаю.
— Думай лучше о чем-нибудь умном, — посоветовал Андо.
— Дурак. Ты миришься с пошлостью?
— Не спеши… Предположим, что ты не хочешь с нею мириться. Станешь ли ты умнее от этого и какая тебе от этого польза? Никто тебя не слушает. Ты просто смешон.
Аарне не считал себя смешным.
— Польза! — закричал он. — Какая польза от того, что ты работаешь в колхозе? Думаешь, колхоз станет богаче? Ты только съешь двойную порцию супа — и все. И все-таки ты здесь. Почему?
Андо обиженно улыбнулся, точно разъясняя ребенку самую простую истину:
— Нужно.
— Что нужно?
— Работать нужно. Так принято.
Аарне торжествовал.
— Работать! Убирать картошку нужно, это ясно! А посмотри вокруг… Господи, сколько еще глупости и тупости вокруг! Разве это не поле деятельности?
И Аарне тут же решил, что ему все ясно: цель, идеалы, может быть, даже средства.
— Это твое призвание?
— Да.
Андо очень удивился. Такого ответа он, кажется, не ожидал, но слова друга звучали так значительно, что невольно вызывали уважение. Через некоторое время он с опаской спросил:
— Ты хочешь… бороться? Но с кем? Где фронт?
— Фронт в этих низеньких домах.
— Дома не виноваты. И в этих домах живут хорошие люди. Не спеши. Что тебе нужно?
— Чтобы люди стали лучше. Смейся, смейся!
— Дурак!
— Ты не веришь в человека?
— Нет. Человек от природы подлый. Ему не нужна твоя борьба. Человек попал в тупик, и вся эта так называемая эволюция кончится десятком больших бомб…
— Ты ждешь этого?
— Нет, я боюсь…
Какая-то птица с пронзительным криком поднялась из-под ног Аарне. Только сейчас он заметил, что уже почти стемнело.
— Пойдем быстрее.
Вскоре они дошли до дома, в окне которого еще горел свет. У дверей Аарне остановился.
— Подожди, я хочу у тебя что-то спросить.