Страница 29 из 55
За дверью послышались шаги тети Иды. Она вошла, оглядела кухню, перешагнула через лужу, сердито оттолкнула Аарне, подняла мокрые чулки, бросила их на веревку и хотела взять ведро. Но оно откатилось в угол.
Аарне хотел помочь.
— Убери руки! — вскрикнула тетя. Она снова потянулась за ведром, но покачнулась и упала коленями в воду. Неожиданно она подняла голову. Наверное, во взгляде Аарне было что-то такое, отчего тетя проговорила с едва скрываемым гневом:
— Ах, ты еще и смеешься?
Аарне отвернулся. Тетя поднялась и вытащила откуда-то из-за печки большую половую тряпку. Она с трудом согнулась, чтобы собрать воду, но не смогла ничего сделать. Аарне подошел к ней и сказал:
— Позволь мне помочь. Я виноват…
— Убери руки, — тихо сказала тетя.
Аарне ухватился за тряпку и потянул ее к себе. Тетя тянула тряпку в свою сторону. Встретив ее взгляд, Аарне отпустил тряпку.
— Чего ты хочешь? — очень тихо спросила тетя.
— Помочь!
— Ты издеваешься надо мной! — изо всех сил прокричала тетя несколько раз.
Аарне пожал плечами.
И почувствовал, как его чем-то ударили по щеке. По губам стекали отвратительные помои. Тетя, держа в руках мокрую тряпку, спросила:
— Хочешь еще? Хочешь еще, дрянь ты такая?
Аарне почувствовал, что он держит в руках какой-то предмет. Он крепче сжал его…
— Убери руки! — взвизгнула тетя. Дверь в соседнюю комнату открылась, и Аарне заметил испуганные глаза Линды. Он очнулся и разжал пальцы. Что-то с грохотом упало на пол. Это была кочерга. Аарне захотелось сесть.
Линда взяла из рук тети тряпку и собрала воду. Тетя Ида села. Аарне заметил, как сильно дрожат ее руки. Она пила, и вода плескалась через края стакана. Не глядя на Аарне, тетя сказала:
— Иди собирай свои вещи. Чтобы завтра тебя не было в этом доме.
Через некоторое время тетя Ида вошла в комнату и с удивлением обнаружила, что там никого нет.
День расплаты
— ВОТ ВИДИТЕ, — сказал Аарне Корнелю, — вот так все и получилось, и я теперь здесь…
Он грустно улыбнулся. Корнель потушил сигарету и сказал:
— Да, что же еще делать… Где вы провели ночь?
— У Индрека.
— А что будет дальше? Мать знает?
— Мать? Нет. Я сегодня напишу ей.
— У вас есть куда идти?
— Может быть, к Индреку…
— Он согласен?
— Да. У него почти свободная комната…
— Ну, тогда хорошо…
Корнель подошел к окну и раскрыл его. Было теплое солнечное утро.
— Вы осуждаете меня? — спросил Аарне.
— Как педагог… я должен был бы… Но я не делаю этого, потому что… я поступил бы так же. Конечно, следовало бы… Но это не имеет значения.
— Спасибо, — сказал Аарне.
Теперь перед ним стояла еще одна трудная задача: забрать свои вещи из старого желтого дома. Ночью он лишь надел пальто и, выбежав, позвонил у двери Индрека. Индрек еще не спал. Выслушав друга, он извлек откуда-то раскладушку… Так прошла эта ночь.
…ПРИБЛИЖАЯСЬ К ЖЕЛТОМУ ДОМУ, Аарне почувствовал, что то, что еще вчера было его домом, за ночь стало совсем чужим. Нахально скрипнула калитка. Странно, этот звук Аарне заметил впервые. Индрек насвистывал какой-то легкий мотивчик.
У двери Аарне задумался. Ключ висел на гвозде. Нет, Аарне нажал на кнопку звонка. Зашаркали туфли, щелкнул замок.
Аарне и Индрек поздоровались.
Тетя Ида ответила безразличным голосом. Ее глаза были красными — то ли от бессонницы, то ли от слез.
— Мы пришли за вещами, — сказал Аарне.
Тетя, не ответив, ушла в комнату. Мальчики пошли за ней. Все вещи были на своих местах. Тетя не успела еще ничего переставить. И кто знает, хотела ли она что-нибудь переставлять?
Под диваном лежали два пустых чемодана. Аарне раскрыл один из них и стал укладывать книги. Фейхтвангер, Ремарк, Отто Дикс, Рокуэлл Кент, Казаков, номера «Библиотечки «Лооминга», учебники… тетради… какие-то наброски… «Спецархив» — папка с фотографиями и письмами. Он не был уверен, что в его архиве не рылись…
Все это время тетя Ида вместе со своей сестрой неподвижно сидела на диване. Сестра ничего не видела и шевелила беззубым ртом. Аарне физически ощущал взгляд тети Иды и старался не смотреть в ту сторону.
В этом чемодане уместились все книги и бумаги. Опустевшая полка стояла, как пыльный скелет. Во втором чемодане уместились брюки, рубашки и свитер. Два пиджака… Один Аарне решил надеть. Но второй?
— Что у тебя под пальто? — спросил он Индрека.
— Только свитер.
— Тогда надень еще этот пиджак.
Они сидели на корточках у чемоданов. Переезжать всегда грустно. Аарне оглядел комнату. Просто, чтобы попрощаться.
— И в такой атмосфере я жил три года, Индрек, — прошептал он, немного удивившись.
Но у тети Иды был хороший слух.
— Ты… — начала она дрожащим голосом, — ты еще придешь ко мне когда-нибудь… Слышишь? Ты говоришь мне при прощании такие слова… Аарне… — Она заговорила тише. — Ты — невоспитанный щенок. Ты вообще не человек, ты понимаешь это? Разве я виновата в том, что ты молод?
Старая женщина неподвижно сидела на краю дивана и говорила. Говорила ли она мальчикам или же самой себе?
— Аарне, ты страшный обманщик… Никогда еще никто меня так не обманывал…
Аарне закрыл чемодан.
— Как мы их дотащим? — спросил Индрек.
— Как-нибудь.
Вот и все… Аарне выпрямился. Он думал, что сказать на прощанье. В восемнадцать лет он немного любил театральность… К счастью, он не нашел слов.
Поднялась и тетя Ида. Она выглядела совсем больной, тяжело дышала. Но у нее были свои слова:
— Аарне, мне жаль лишь одного… Это значит, я рада, что этого не видит твой отец… Это убило бы его. Твой отец спросил бы: «Кто сделал из моего сына нахала, хулигана? Кто?» Да, так бы он и спросил. Я спрашиваю то же самое. Скажи, кто тебя сделал таким? Кто?
— Ты, — ответил Аарне. — Ты сделала меня таким.
Тетя Ида беспомощно заморгала. Кровь отлила от ее лица. Она как будто хотела что-то сказать, но не смогла. Аарне шагнул в ее сторону. Тетя шарила руками вокруг себя, как будто искала куда бы сесть. А стула не было. Раньше, чем кто-нибудь успел пошевелиться, тетя Ида упала.
И еще один день
ААРНЕ ЕЩЕ РАЗ ПЕРЕЧИТАЛ второй пункт двадцать третьего билета. Завтра первый экзамен — физика. Дни пролетели быстро, как во сне. Месяц, целый месяц. Сейчас уже конец мая, за окном шумит молодая листва, и вечером долго светло.
Аарне думал об экзаменах без особого страха. Почти каждый день они с Индреком занимались… и все было не так уж страшно!
Вчера на консультации к Аарне подошла Линда и сказала:
— Аарне, тетя Ида вернулась из больницы и хочет тебя видеть.
Аарне ничего не ответил. Он не мог ничего ответить. Был ли он виноват в том, что тетя Ида получила инфаркт? Конечно, был. Может быть, нужно было иначе вести себя? Но как… В восемнадцать лет так трудно решить, что именно следовало делать, чтобы тетя Ида не получила инфаркта. Да, Аарне вел себя, как умел.
Он сложил книги. К физике он больше не притронется. Завтрашний день покажет…
ОН ВЫШЕЛ. Солнце грело совсем по-летнему. Его охватила какая-то тоска. Он не умел ее определить. Улицы будто вымерли в полуденной жаре. В тени, высунув языки, лежали собаки. Девушка в купальнике полола грядки. Аарне не любил летний город. Он скучал по запаху свежего сена, по белым ночам, когда в тумане монотонно свиристит коростель. Ему хотелось подержать в руках косу, увидеть, как падает под ноги прохладная утренняя трава, ему хотелось послушать летним вечером далекую песню.
Он уже не думал о смысле жизни и прочих абстрактных вещах. Если уж тебе дана жизнь, то нужно жить — со смыслом или без него. Если у тебя нет смысла жизни, то ты живешь, как животное, если он у тебя есть, то ты живешь, как человек. И ведь нельзя же все время думать о смысле жизни. Смысл приходит, когда ты работаешь. Без работы могут быть только поиски. Лишь умирая, замечаешь, что всю жизнь ты чего-то искал и ничего не нашел. Может быть, ты этого даже не поймешь. Об этом знают другие, но они промолчат, потому что о мертвом не принято говорить плохо.