Страница 19 из 55
Индрек махнул рукой.
— Ерунда!
— Конечно, ерунда… Для меня война всегда останется абстрактным понятием… И этот наш вечер тоже ничем не сможет помочь…
Друг покачал головой.
— Знаешь, твой разговор тоже ерунда. Мы ведь играли деревянными ружьями и танками…
— Да. Но мы начинаем забывать. Даже те, кто был на войне, и они… Мы уже не понимаем размеров бедствия, мы уверены, что войны не будет… Слишком уверены.
— Может быть, — ответил Индрек, — но разве из-за этого нужно сидеть в подвалах и дрожать?
Аарне подумал, что все это ужасное умничанье. Зачем об этом говорить? Война? Что же делать? «Бороться», — говорят все. Так говорят газеты. Все. «Внесите свой вклад в дело защиты мира».
— Что это значит: внести свой вклад в дело защиты мира?
— Это? Это значит, что нужно бороться.
— Час от часу не легче!
Индрек уже не улыбался.
— Наше государство борется за нас. Мы только принимаем то, что нам дают, и еще ворчим. В школе я два раза голосовал за мир. Поднимал руку, и все. Что это за борьба, черт возьми!
— У тебя есть лучшее решение? — спросил Аарне. Индрек закрыл глаза и потянулся. Затем сел как раньше, пощипывая порвавшуюся обивку дивана.
— Ты сам только что высказал красивую газетную фразу. Но точнее было бы: своим трудом внести вклад в дело защиты мира. Не усмехайся…
— Я не усмехаюсь, — ответил Аарне. — Только мне эта фраза ничего не говорит.
Индрек взял подвернувшийся под руку карандаш, провел на листе бумаги жирную линию, затем вторую и стал рассеянно штриховать лист. Наконец он поднял голову.
— Труд… об этом всегда говорят! Запомни: труд!
Аарне ждал.
— Что дает труд?
— Человек трудится, и он счастлив. Он не хочет убивать.
— Перестань, я не ребенок. Но все-таки? Ведь все решает сила. Если ты сильнее, я пытаюсь тебя обогнать, и наоборот, не так ли? Вот тебе и борьба за мир.
— Ты иронизируешь?
— Нет.
Молчание.
Вдруг Аарне спросил:
— Скажи честно, ты веришь, что будет война? Только честно.
— Нет.
На улице поднялся ветер.
Вы правы. Я иногда боюсь. Особенно по ночам, когда метель и над дальними просторами мчатся огромные снеговые тучи. В лесах растут сугробы; чудится, будто кто-то плачет между старыми деревьями, плачет и не может найти дороги к солнцу. И это правда: я боюсь тогда, и ты боишься, но не стоит говорить об этом. Зачем об этом говорить? Не надо, правда, не надо. Мы и сами это знаем.
— Как ты можешь быть в этом уверен? Ты можешь?
— Да.
— Как?
— Войны, во всяком случае, кончились, — сказал, наконец, Индрек. — Технический прогресс достиг такого уровня, что может быть еще только одна война. Коллективное самоубийство, при котором прогресс уничтожит своих создателей.
— И ты уверен, что этого не произойдет?
— Уверен.
— Почему? Как ты можешь быть уверен?
Индрек улыбнулся:
— Я верю совершенно естественно.
Аарне неожиданно ударил кулаком по столу и вскочил.
— Черт побери!
— Что с тобой?
— Этот дом сведет нас с ума. Неужели ты не понимаешь? О чем мы болтаем?
— Который час? — спросил Индрек.
— Полдевятого.
Аарне распахнул одну дверь, затем вторую, третью. Метель ворвалась в коридор. Входная дверь ударилась о стену. На столе дрожали листы бумаги, колебались тени. Индрек посмотрел на Аарне, не понимая, что с ним. Аарне улыбался. Его волосы были растрепанны.
— Что с тобой?
— Давай впустим немного свежего воздуха…
Дверь, ведущая из коридора в кухню, открылась, и тетя Ида поспешила закрыть ее. Снег кружился по двору. Дверь вырвалась из рук тети и еще раз ударилась о стену. Дом вздрогнул.
— Метет, — сказал Аарне. — Будет оттепель. Я пойду помогу…
Но вот дверь закрыта, и мокрая, растрепанная тетя вошла в комнату.
— Аарне, неужели тебе еще мало того, что ты на меня донес! Теперь ты будешь ломать мой дом! Ты…
Аарне повернулся к ней.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я спрашиваю, тебе еще мало было доноса?
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что ты слышал.
— Я спрашиваю: что ты хочешь этим сказать?
— Некрасиво и нечестно выдавать тайны дома, — сказала тетя. — Если хочешь знать, то это подло!
— Да что же я выболтал? Объясни мне, пожалуйста.
— У каждого дома есть свои тайны.
Тетя Ида как будто не замечала вопроса.
Аарне не выдержал и закричал:
— Я в последний раз спрашиваю: что я тебе сделал? Слышишь?!
Тетя окинула его долгим взглядом и покачала головой.
— Вот как далеко мы уже зашли. Так-так. Ты уже угрожаешь мне? Ты уже угрожаешь мне?
Тетин голос вознесся до крещендо и оборвался. Это был почти истерический визг. Индрек все еще стоял у двери.
— Сопляк! Ты… Ты… смеешь мне так говорить? Ты…
Аарне на мгновение закрыл глаза, открыл их и прошел мимо тети, слегка задев ее плечом, сказал «извините» и подошел к Индреку.
— Я провожу тебя.
Он подтолкнул Индрека вперед, вышел сам и закрыл дверь. Тетя Ида осталась в комнате одна.
— Видел?
— Видел.
— Извини, ты не обиделся?
— Нет, отчего?
— Дурацкое положение.
— Интересно.
— Да, но не сейчас. А сейчас мне хочется плакать. Пожалуйста, уходи.
За дверью выл ветер. Индрек протянул руку.
— Если выгонит, приходи ко мне.
— Пока.
— Пока. Но знаешь, этот дом не для тебя. Спокойной ночи.
Дверь закрылась. Аарне вдруг почувствовал себя ужасно одиноким. Ему стало страшно, но он все-таки вошел в комнату. Тетя Ида была уже в постели.
В эту ночь спали лишь тетя Амалия и Линда. Это была шестая ночь без электричества. Тетя Ида не спала из-за глупого мальчишки, которого она ненавидела и любила, как сына. Ей казалось унизительным то, что не шел сон. И она вдруг подумала, что скоро наступит смерть. Она испугалась. Надо спешить. Ей хотелось дожить до лета.
И Аарне считал дни, ожидая лета. Он не думал о смерти. Просто у него ныло сердце.
На улице в самом деле наступила оттепель. Эта зима была очень капризной.
Первый весенний день
ШЛИ ДНИ.
Жизнь тети Иды текла по-прежнему.
Время проходило где-то вдали от тети Амалии. Иногда она подсаживалась к радио, включала его на полную мощь и слушала последние известия. Она не отрываясь глядела вдаль, и никто не мог понять ее дум.
В эти дни Андо впервые поцеловал Ингу.
Индрек притворялся, что у него все в порядке.
Корнель здоровался с Аарне равнодушным кивком. Он ждал, когда начнут действовать его слова.
КАК-ТО УТРОМ ТЕТЯ ИДА СКАЗАЛА:
— С сегодняшнего дня ты будешь сам покупать себе еду. И не смотри на меня так. Каждый человек должен однажды стать самостоятельным.
Она укладывала вокруг головы черный жгут волос.
— Где я возьму денег? — спросил Аарне.
— Получишь. Я напишу твоей матери.
— Вот как… С чего вдруг ты это придумала?
— Я же сказала. Тебе нужно обязательно повторять несколько раз?.. Будешь сам о себе заботиться.
Вмешалась сестра тети Иды:
— У нас не так уж много денег, чтобы… И чего ты нам сделал хорошего, что мы должны тебя кормить?
Это было уж слишком откровенно.
Тетя Ида прикрикнула на сестру:
— А ты молчи! Поела и иди спать!
Аарне оттолкнул тарелку, встал и пошел в школу.
Каков прожиточный минимум восемнадцатилетнего юноши? Причем, учтите, что у него в кармане немногим больше двух рублей, а мать живет примерно за шестьдесят километров отсюда и ничего об этом не знает.
Аарне купил буханку хлеба и двести граммов масла. Затем пересчитал деньги. Остался рубль и сорок копеек. Еще пачка плавленного сыра. Все. Чай он получит от тети Иды.
В СЕРЕДИНЕ МАРТА В ПОЛДЕНЬ НАЧАЛ ТАЯТЬ СНЕГ. Струйки сбегали в грязь и снег, покрывавшие тротуар, время от времени попадали прохожим за воротник, отчего те весело вскрикивали. В воздухе пахло весной, на улицах было все больше людей без головных уборов, а в больницах все больше больных гриппом.