Страница 20 из 21
— Хватит, заканчивайте. Молодцы, «Таймыры»! Спасибо за отличную работу.
Алексей мысленно был вместе с ними, ощущал их напряжение, ему передавались и их чувства: сначала нетерпение, потом настороженность, потом желание непременно сделать все запланированное. Непременно! Каким бы трудным оно ни было…
В космос уходили другие экипажи, и в трудные минуты полета Алексей неизменно находился в Центре управления: этого требовала его работа.
Космос уже не раз напоминал людям, что он может в любой момент преподнести сюрприз конструкторам и космонавтам, чтобы проверить их готовность к любым неожиданностям. Так было и в августе 1979 года.
Антенна большого радиотелескопа, которая после завершения научных исследований должна была «отстрелиться» от станции, зацепилась во время осуществления этой операции за элемент стыковочного узла «Салюта-6» и повисла непредусмотренным грузом.
Руководство полетом предприняло несколько попыток исправить положение. Не получилось.
На 16 августа был назначен выход экипажа в открытый космос. Станция подходила к зоне радиовидимости корабля «Космонавт Павел Беляев». Антенны плавучего измерительного комплекса «поймали» голос «Протонов»: с орбиты шел доклад о многотрудной работе.
Каждый выход в открытое космическое пространство уникален. Каждый раз решаются новые задачи, испытываются воля и мастерство людей, возможности техники. Но тот выход Владимира Ляхова и Валерия Рюмина был необычен во многих отношениях. Еще ни разу не проводилась такая работа после столь долгого — более 170 суток — пребывания космонавтов в полете.
Алексей слушал лаконичные доклады товарищей:
— Люк открыт… Начинаем.
— Не торопитесь, — предупредила Земля.
— Вышел на «якорь»…
Это Рюмин сообщил, что стал на выступающую рядом с люком площадку, чтоб зафиксироваться, проще говоря, надежно прикрепиться к летящему в космической бездне комплексу.
— Откинут поручень…
— Пошел вдоль станции…
Потом «Протоны» вышли из зоны радиовидимости. Потянулись томительные минуты ожидания — ожидания и тревоги.
И вот сообщение:
— Антенна сброшена. Все нормально.
В зале аплодировали. Алексей взял в руки микрофон:
— Молодцы, «Протоны»!
И он подумал, глядя на огромную карту полета, где были обозначены маршрут движения «Салюта-6» и место нахождения кораблей слежения: «Павел Беляев страховал меня во время первого в истории космонавтики выхода в открытый космос. Теперь корабль, носящий имя отважного космонавта, помогал экипажу выполнять рабочие операции на новой орбите…»
Алексей представил шлюзовую камеру «Восхода-2», люк, распахнутый в космос, яркие блики солнца, многокрасочную Землю, плывущую внизу, и словно наяву услышал голос своего командира, спокойный, неторопливый, полный уверенности в успехе…
«Паша, дорогой, — мысленно продолжил он с ним разговор, — как жаль, что тебя сейчас нет здесь, что ты не видишь работу наших последователей: они молодцы, они уверенно продолжают то, что мы с тобой начинали, и уверенно идут дальше».
Дорога к звездам, к иным мирам Вселенной всегда будет загадочной и трудной. Пока еще очень немного можно сказать о не имеющем границ безмолвном океане космоса. Освоение его потребует исполинских сил, мужества, знаний, отваги. Кто знает, когда встретится человек с разумными существами иных миров — и встретится ли? И еще долго звездные пути будут полны таких причудливых, загадочных явлений, которых не сможет предвидеть ни ученый, ни фантаст.
Так думал Алексей Леонов, находясь в Центре управления, когда над планетой людей кружил очередной космический комплекс и его товарищи выполняли очередную сложную работу.
Верность
(Вместо эпилога)
С каждым годом множится число представителей новой профессии. Сегодня более девяноста человек побывали на космических орбитах. Общее время, проведенное людьми над планетой Земля, составляет более пяти лет.
Снова и снова раздается над Байконуром гром космических стартов, и половодье огня и дыма бушует над казахстанской степью. В летопись космонавтики вписываются все новые и новые свершения, новые имена. И те, кто причастен к этим новым свершениям, знают, что для достижения успехов на этом неизведанном и трудном пути нужно каждый будничный день прожить с требовательностью к себе. Это знают все, кто живет и трудится в Звездном.
Это знает Алексей Леонов.
Он категорически отрицает «улыбку фортуны», «нежданное счастье», «лотерейную удачу».
— Человек всегда ждет хорошего. Другое дело, как ждать: сложа руки или засучив рукава. Фортуна же «улыбается» лишь тем, кто довольствуется малым… Улыбка фортуны и улыбка Джоконды. Нет, я не провожу никаких параллелей. Но если спросить: что она означает? Сколько людей — столько и мнений. Но от этого картина великого Леонардо не перестанет быть великой. И своим сравнением я хочу сказать, что есть понятия, которые не поддаются поверхностному толкованию. И вот здесь-то проверяется точка зрения человека, его взгляд на себя. Разве можно сказать: я сделал все. Наверное, правильнее будет: я старался сделать все, мне хочется сделать все…
Размышляя о жизни, он не усложняет и не упрощает ее, о чем-то говорит сдержанно, о чем-то горячо и резко:
— Не терплю демагогов. Послушаешь — идей у них полна голова, и все настоящие, нужные. Но… Чуть дойдет дело до первой преграды, пусть даже маленькой, ветхой, опрокинуть ее пара пустяков, а они останавливаются, руки опускают: мол, объективные обстоятельства — против них не попрешь…
Романтика? Вот что он говорит:
— Мне представляется так: романтика — это лишь тень, которая таится в неизведанном, в нерешенном, в неисхоженном мире. Она отступает по мере того, как человек ставит точки там, где еще недавно стояли вопросительные знаки. Проследите хотя бы историю последних лет космической эры… Впрочем, это суждение не мое: я повторяю слова Константина Петровича Феоктистова, целиком разделяя его мысль.
Алексей Архипович вспоминает Королева, его напутствия, его суждения:
— Сергей Павлович был аналитиком и не любил лозунговых фраз. Суть умел формулировать коротко, но так, что она глубоко и четко выражала главное: «Космонавт — инженер — испытатель… Не мальчишеская горячность, не романтика ради романтики должна быть в основе его действий. Таких космос не примет. Патриотизм, отвага, скромность, трезвость мгновенного расчета, железная водя, знания, любовь к людям — вот определяющие черты. Без них не может быть космонавта…»
В жизни каждого человека бывают особенные минуты, особенные часы и дни, когда вдруг случается так, что ему надо, просто необходимо подняться над ворохом дел, над сутолокой будней, над привычным распорядком повседневных событий и порой кажущегося однообразия дней… Подняться, чтобы отодвинуть вдруг ставшую близкой, слишком близкой черту горизонта и охватить взглядом новые просторы, новые дали, новые высоты… Подняться, чтобы увидеть и пережитые годы, и те, что еще впереди…
У него так тоже бывает. И тогда он идет по аллеям Звездного, туда, где высится на мраморном постаменте бронзовый космонавт. Алексей подолгу стоит и смотрит на размашисто шагающего Юрия Гагарина.
Смотрит и думает.
С 1961 года прошло почти два десятка лет. Уже два десятка… Много это или мало? Мы часто ощущаем неодинаковую продолжительность лет. Все дело в скорости развития, в быстроте движения. Чем выше эта скорость, тем больше событий вмещает время, тем медленнее оно течет.
После 1968 года в его сердце и его доме по святому праву памяти живет Юрий Гагарин. Молодой, двадцатисемилетний, с прямым разворотом плеч, с открытым лицом и доброй улыбкой. Он всегда рядом с неумолимо взрослеющими и стареющими товарищами.
Был он с Алексеем Леоновым на «Союзе» и «Аполлоне». Был он со всеми экипажами на «Салютах». Его плечо чувствовали чехи, поляки, немцы, болгары, космонавты других социалистических стран. И потому после каждого полета, вернувшись из космоса, они с охапками цветов приходят к постаменту, на котором застыл первый космонавт планеты.