Бедовый месяц

— Открыть питомник вымирающих магических тварей имени Филиппа Торна, — начала я перечислять, и поверенный этого самого Филиппа Торна подавился воздухом. — Создать фонд имени Филиппа Торна.

— Для сохранения этих ваших тварей? — усмехнулся муж.

— Для разных добрых дел

— И, должно быть, выпустить на волю всех выведенных в неволе драконов на фермах? — с иронией подсказал он возвышенную, но разорительную для нашей семьи идею.

— Драконы прекрасно живут на фермах, — отказалась я.

— Господин судья, это не повод менять жизненные планы! — воскликнул Вилсон. — Отсудим компенсацию, и вы, Тереза, откроете притон… притомник… питомник!

Мгновением позже под действием невидимой магической силы брачный договор взорвался мелкими клочками. В разные стороны разлетелись обрывки страниц, в воздухе словно закружили крупные хлопья снега. Они усеивали пол и стол. Мировой судья с азартом отряхнул от обрывков договора пиджак.

— Надеюсь, теперь яснее, что развода действительно не будет, — прокомментировал мой муж.

Сквозь бумажно-снежную пелену мы с Филиппом смотрели друг на друга. Мне хотелось смеяться.

— Вы уничтожили оригинал, — тихо заметил стряпчий.

— Я знаю, — невозмутимо отозвался он. — Зачем нам договор? Мы с леди Торн планируем жить долго и счастливо. Вместе…

— Но если надумаете развестись, то, пожалуйста, позовите другого судью, — чисто по-человечески попросил судья.

— И другого законника, — буркнул Вилсон.

На следующий день на третьей полосе «Вестника» появилась статья. Репортер уверял читающую публику, что произошла страшная ошибка, и супруги Торны вообще-то не разводятся. И знаете? Мне кажется, эта была самая достойная новость в нашем королевстве за последние пару лет.

Эпилог

Особняк блестел от чистоты. Слуги находились в полуобморочном состоянии. Повар тоже хотел бы упасть в обморок, но держался и с перерывами на успокоительные капли гонял по кухне помощниц. Мы с мужем не нервничали, хотя не каждый день к нам с неофициальным визитом приезжала ее величество. Королева пожелала сделать взнос в благотворительный фонд имени Торнов (по совету его величества, благословите святые заступники этого замечательного человека). Событие века, достойное первой полосы «Вестника»!

Когда Филипп Торн-младший, десятилетний маг в седьмом поколении, демонстрируя свои лучшие манеры, осторожно постучался в двери и протиснулся бочком в туалетную комнату, у меня выпала из рук сережка. Я глянула на сына сквозь зеркало и мрачно покачала головой, мол, не смей говорить, что тебе очень жаль. Не сегодня! Твоя мать месяц готовилась к этому вечеру! Твой отец купил новый смокинг и уже готов изображать гостеприимного хозяина. Ты просто не можешь сказать, что тебе жаль…

— И все-таки мне очень жаль, — правильно расшифровав мой взгляд, вздохнул сын и опустил кудрявую темноволосую голову. — Он сбежал из моей спальни.

— Кто? — окончательно убедившись, что случилась большая беда, нараспев выдохнула я.

— Дракон.

— Какой еще дракон?! — Я резко крутанулась на пуфике, чтобы посмотреть в лицо маленького хулигана, так сказать, со всем положенным укором.

— Предположительно карликовый, но папа вчера за ужином мне сказал, что карликовых драконов нет. В общем, или маленький дракон, или я сдаюсь.

— Ты хочешь сказать, что притащил в дом неведомую зверюшку? — охнула я. Хорошо, что сидела, иначе упала бы.

— Он совсем ручной! — уверил сын. — Ничего не натворил. Только сгрыз ножку у кресла. И учебник по начертательной геометрии. И еще…

— Остановись, — прикрыв глаза, попросила я, сделала глубокий вздох и очередной раз прониклась сочувствием к Клементине, которая с честью переживала появление в доме котят, щенят и прочих подобранных четвероногих найденышей.

Но последним-то у меня был леймар, потом я поумнела. Сейчас он старенький и счастливо обитает в клетке. В кабинете у мужа.

— Я уже договорился с одноклассником, — уверил сын. — Завтра он его заберет. Вы вообще ничего не узнали бы, но дракон сбежал.

— И?

— И я его не нашел. — Филипп развел руками. — Все комнаты проверил.

Другими словами, у нас осталось меньше часа до прибытия высокой гостьи, а по дому бродило неизвестное существо.

— Папе сказал? — Подскочив с пуфика, я подхватила длинное вечернее платье, чтобы случайно не наступить на кружево и не отодрать подол. — Быстро к нему! Он поможет искать.

— Дорогая матушка! — Филипп резко выставил вперед руку, и от изумления я остолбенела. — Давайте не будем в этот важный вечер беспокоить нашего уважаемого отца.

— Филипп Торн-младший! — в сердцах рыкнула я. — Забыл, что сказал твой отец, когда неделю назад ты притащил в дом пса размером с лошадь?

— Что я пошел в тебя? — уточнил он, рассматривая меня ясными и честными папиными глазами.

— Кроме этого, — проворчала я.

— Что надо любить братьев наших меньших?

— Что ты можешь любить братьев наших меньших, но отправишься на каникулах на драконью ферму, если приведешь хоть одно блохастое существо в дом! — напомнила я.

— Но ведь драконы не блохастые, — не понял он суть претензии, если озвученный запрет нарушен не был.

— И сейчас я склонна согласиться с отцом!

Стуча каблуками по паркету, через супружескую спальню я ринулась в гардеробную мужа. Мимо большой кровати, длинного комода, уставленного портретными карточками нашей семьи, фонарика из Энтила, висящего над каминной полкой на оленьих рогах. Красота переместилась сюда после переезда тетушки и дядюшки в восстановленное шесть лет назад поместье Вудстоков.

Сын топал следом. Надеюсь, преисполненный раскаянья за то, что подвел уважаемых родителей под монастырь. Давненько репутация достойной семьи Торнов не подвергалась такому риску! Драки в школе вообще не в счет.

Муж стоял перед зеркалом и как раз вставлял в петельку на лацкане смокинга значок женского клуба защиты вымирающих тварей. Вообще-то, наше общество давно распалось. Как первому мужчине (моему супругу) торжественно вручили значок, так и распалось. Полагаю, что для Филиппа значок был ироничным символом, как один человек может развалить целую организацию! При этом не совершая вообще никаких телодвижений.

За эти годы в темных волосах мужа появились седые пряди. Он раздался в плечах и в поясе, как и положено хорошему семьянину, но вокруг него по-прежнему бурлила энергия, заставляющая чужих людей цепенеть. И мы по-прежнему были влюблены, как в медовый месяц.

Филипп-старший перевел на нас предупреждающий, хмурый взгляд и покачал головой. Мол, не смейте говорить, что вам очень жаль. Я выразительно кивнула сыну.

— Глубокоуважаемый отец… — неожиданно начал он.

Казалось, что он снова попал на сцену в театральном клубе и, вытянув руку, отыгрывал роль набедокурившего принца. Актерского таланта, в отличие от магического, нашему сыну природа пожадничала, но его преподавательница по изящной словесности мадам Кирилла считала, что воспитание детей обязано быть гармоничным.

В воспитании детей, как показывала практика, я вообще плохо разбиралась и близко дружила с бывшей соседкой. Она-то умела найти подход к… неокрепшим талантам ввергать семью в хаос.

К слову, Кира давно была замужем за чудесным человеком, преподавателем начертательной геометрии. Тот разговор в чайной курортной деревушки не прошел впустую. Подруга присмотрелась к жениху, неожиданно выяснила, что он со вкусом изменял ей с Виреной, и сбежала от адской семейки.

— Кто? — тихо спросил муж, мигом угадав, что реплику из пьесы демонстрируют не просто так, а по большой неприятности.

— Карликовый дракон, — покаялся сын и коротко добавил: — Сбежал. Не нашел.

— Нам обоим очень жаль! — поспешно добавила я. — Но твоему сыну жальче.

— На ферму… — заледенев взглядом, было начал ругаться Филипп-старший.

— Не время, дорогой муж! — перебила я. — Вы маг в шестом поколении. Выманите это существо с помощью заклятия.