Бедовый месяц

— Смотрю, есть ли синяки. Вдруг тебя попытаются обвинить в семейном насилии? — У меня не было слов, чтобы выразить многообразие возникших мыслей, а тетка уже опустила плед и велела: — Давайте положим твоего мужа на диван. Сейчас лекарь придет, негоже магу в шестом поколении валяться на коврике.

Филиппа мы поделили пополам. В смысле, мне достались ноги, а Клементина с Лидией схватили его подмышки. Перевалить мужчину на диван было несложной задачей, но муж вдруг показался чудовищно увесистым, как чугунная ванна. В общем, тяжелее, чем в тот момент, когда потерял сознание и навалился на меня всем телом. Теток повело. В тишине, разбавленной только нашим сопением, прозвучал глухой стук.

— Вы слышали? — замерла я, крепко-накрепко вцепившись в щиколотки мужа, и воровато оглянулась через плечо к запертой двери. — Что это был за звук? Кто-то постучался?

— Нет, — прокряхтела Лидия. — Твой муж ударился головой о стол. Два раза.

— Нельзя поаккуратнее? — возмутилась я. — Голова — очень важная часть Филиппа! Он ей думает.

— А я всегда говорила, что от ума одно горе, — пропыхтела Клементина и сдула со взмокшего лица выбившуюся из пучка седую прядь волос. — Если много думать, обязательно начинаются неприятности.

— Нет, тетушка! — подволакивая Филиппа к дивану, рыкнула я. — Если подлить в вино афродизиак, то начинаются неприятности. Но стоит перед этим получше подумать и не подливать, как не случается ничего. Вообще! Настоящая магия! Скажи?

— Неблагодарное дитя, — посмев обидеться, буркнула Клементина.

Страшно недовольные друг другом, мы забросили Филиппа на диван. Одна рука с золотым обручальным браслетом тут же свесилась с края и никак не хотела прятаться под пледом. Оставалась оттопыренной. Видимо, в этой руке проявилось подсознательное упрямство высшего мага в шестом поколении.

Едва мы покончили с укладыванием, как раздался деликатный стук в дверь. Отперев замок, я осторожно выглянула в коридор. На пороге оказался Рендел в компании незнакомого невысокого господина с опрятной бородкой колышком, аккуратными очками на носу и примятыми с одного бока волосами. Из-под расшитого золотом халата торчали полосатые пижамные штаны. Видимо, дядька вытащил нового приятеля из кровати. В руках тот держал лекарский чемоданчик.

— Добрый вечер, — поздоровалась я, хотя, очевидно, ни у кого не повернулся бы язык назвать этот ужасный вечер добрым.

Мужчины вошли, и Рендел с большой помпой представил:

— Знакомьтесь: господин Эрлан Вестфольд. Лучший лекарь северных земель!

— Да бог с вами, батенька, — отмахнулся явно польщенный лекарь. — Врачуем потихонечку.

Надо же, до какого взаимопонимания доводят мужчин совместные дегустации!

Глянув в мое бледное лицо, лекарь как-то враз проникся проблемой и догадался, что страдающей леди не до расшаркиваний и хороших манер.

— Так где наш больной? — поправляя на носу очки, резко перешел он к делу.

Я указала на диван и мысленно согласилась с тетушкой. Все-таки она была права: не по статусу аристократическому магу в шестом поколении протирать спиной ковер. Жаль, туфли не додумалась стянуть. Так и торчали из-под края пледа.

— Господа, выйдите, пожалуйста, в коридор, — глянув сверху вниз на Филиппа, немедленно выставил лекарь всех лишних, и у меня нехорошо сжалось сердце. Точно углядел что-то плохое!

Вудстоки друг за дружкой потянулись в коридор. Бросив на нас последний взгляд, Клементина плотно закрыла дверь, и в гостиной образовалась гробовая тишина.

Некоторое время лекарь осматривал Филиппа: пощупал пульс, проверил зрачки, вытащил из чемоданчика трубку и послушал сердцебиение. Я нервничала и, как в детстве, расковыривала на пальце заусенец.

— Он будет жить, господин лекарь? — тихо спросила у эскулапа.

— Куда ж он денется? — отозвался тот. — Насколько мне известно, леди Торн, от крепкого сна еще никто не умирал.

— Он спит?! — Я чуть не поперхнулась на вздохе.

— Мертвецким сном, — согласился Вестфольд. — Ваш муж принимал какие-то снадобья?

Он пытливо глянул на меня над стеклышками очков, словно видел насквозь и давно догадался, что в бокале Филиппа сегодня играло пузырьками не только благородное вино.

— Некоторым образом… — уклончиво отозвалась я, пряча руки за спину.

— Что именно?

Какой страшный вопрос!

— Снадобье для тонуса, — отчаянно краснея, пространно объяснила я.

— Сердечной мышцы? — допытывался он.

— Вернее, мужской харизмы.

 Видимо, Вестфольд не зря считался именитым лекарем. Судя по жалостливому взгляду, брошенному на Филиппа, и этого туманного объяснения оказалось достаточно.

— Много?

— Два бокала игристого, — с трудом проговорила я. — Он завтра будет в порядке?

— Ну… я не был бы так оптимистичен, — вздохнул лекарь. — Побочный эффект пройдет только через сутки.

— Какой еще эффект?

Господи, порадоваться не дали, а снова напугали! Отчего-то подумалось, что в ближайшее время, пару недель, роду Торнов продолжение не светит, но Вестфольд огорошил сильнее:

— Ваш уважаемый супруг не сможет пользоваться магическим даром.

— Он потерял магию?! — охнула я.

— Да что вы всполошились так? — удивился эскулап. — Дело-то житейское. Денек помучается и отпустит. Главное, дайте ему выспаться.

Он спрятал в чемоданчик трубку и вытащил какой-то флакон.

— Пусть утром примет это.

— Снадобье для возвращения магии? — доверчиво уточнила я, принимая лекарство.

— От похмелья, — поправил он, закрывая чемоданчик. — Очень советую. Отменное средство.

Осмотр закончился. Стало очевидным, что лекаря следует отблагодарить, но денег у меня не было ни одной завалящей золотой кроны, только мелочевка. Да и та в кармане плаща. Не будешь же высыпать в руку уважаемого лекаря пригоршню монеток. Хотя про пригоршню соврала — десяток медных геллеров. И это совсем паршиво, учитывая, что добрый эскулап, может, Филиппу не помог, но меня-то от нервного срыва спас.

Взгляд упал на омара, нахально выглядывающего из салатных листьев, словно он был на низком старте и планировал дать деру, едва проснется похмельный потерявший силу маг.

— Господин лекарь, угоститесь омаром? — сама от себя не ожидая, предложила я.

— Простите? — от удивления у Вестфольда сползли на кончик носа очки.

— Вы правы, про омара было неуместно, — вновь отчаянно краснея и мысленно обругав себя некрасивым словом, тут же покаялась я.

— С чего вы так решили? Очень даже уместно! — как будто даже возмутился он. — Кто ж отказывается от деликатесов, когда их предлагают с открытой душой?

— С открытой душой и искренними пожеланиями приятного аппетита, — с готовностью поддакнула я.

Какой замечательный лекарь! Истинная правда, что не зря считается именитым. Может, удастся ему сплавить еще и блюдо с улитками?

— Господин Вестфольд… — Я ни разу в жизни никого открыто не подкупала и слегка замялась. — В благодарность, что сегодня вы помогли моему мужу справиться с жесточайшей мигренью, может, и от улиток не откажетесь? Они выглядят очень аппетитными и почти живыми. С чесночком.

— Не ем улиток, уважаемая леди Торн, — развел руками лекарь, и у меня на лице погасла вежливая улыбка. — Я предпочитаю стейки. Еще и гарнир тоже можете переложить прямо к мясу. Знаете, после приступа мигрени вашему мужу следует воздержаться от чрезмерности.

Мало того, что лекарь отличный, так еще и человек понятливый. Отдала бы еще этажерку с пирожными, исключительно от хорошего расположения и большой благодарности, но он же не дотащит.

Честно говоря, я с любопытством следила, как Вестфольд распорядиться руками и куда денет чемоданчик. В зубы или как-то по-другому решит проблему доставки еды из номера в номер? Он зажал служебный чемоданчик под мышкой, а в каждую руку взял по блюду. Жаль, подавальщики утащили серебряные колпаки. Сейчас прикрыть еду было бы как раз кстати.

— Накроем салфетками? — предложила я, встряхивая льняную салфетку.