Страница 10 из 17
57 Я бы хотел предложить, чтобы каждая психическая реакция, несоразмерная порождающей ее причине, была исследована на предмет того, что она одновременно обусловлена неким архетипом[42].
58 То, что я имею в виду, мне хотелось бы пояснить примером: некий ребенок испытывает страх перед своей матерью. Когда мы удостоверяемся в том, что у этого страха нет никакого рационального обоснования, например нечистой совести ребенка, властности матери или чего-то подобного, что в остальном ребенок не сталкивался ни с чем таким, что могло бы вызвать у него страх, логично рассматривать эту ситуацию с точки зрения воздействия архетипа. Обычно страхи усиливаются в ночное время и проявляются также в сновидениях. Во сне ребенок видит мать в образе преследующей его ведьмы. Осознаваемым материалом этого сна является сюжет сказки о Гензеле и Гретель. Многие высказывают мнение о том, что детям не надо рассказывать эту сказку, потому что, как считается, она может стать причиной детского страха. Это, конечно, ошибочная рационализация, но в ней все-таки есть доля истины, ибо мотив ведьмы является подходящим выражением детского страха, причем был таковым издавна. Детские ночные страхи – типичное явление, которое выражается – издревле и постоянно – в типовых сказочных мотивах и образах.
59 Между тем сказки суть инфантильные формы легенд, сказаний и суеверий «ночной религии» первобытных людей. То, что я называю «ночной религией», есть форма религиозной магии, цель и смысл которой состоят в контактах с темными силами, бесами, ведьмами, колдунами и духами. Детская сказка в силу филогенетических причин воспроизводит обрывки старой ночной религии, а детский страх является слепком первобытной психологии, филогенетическим реликтом.
60 Тот факт, что этот реликт сохраняет известную жизнеспособность, ни в коем случае не может считаться патологией, поскольку отдельные ночные страхи во вполне цивилизованных условиях даже у взрослых людей, безусловно, не представляют собой признаки болезни. Только чрезмерное усиление или учащение ночных страхов может считаться патологией. Значит, вопрос заключается в следующем: при каких обстоятельствах усиливается эта боязливость? Можно ли усиление и умножение страхов объяснить одним сказочным архетипом ведьмы – или следует привлечь сюда другие обоснования для внятного объяснения?
61 Лишь для небольшого числа аномалий мы вправе считать архетип ответственным за формирование страха; как правило, особо острое, аномальное чувство страха должно вызываться специфическими причинами. Фрейд, как известно, объясняет этот страх столкновением склонности ребенка к инцесту с запретом инцеста. То есть он объясняет страхи с точки зрения ребенка. Наличие у детей «инцестуальных» склонностей в том смысле, в каком употреблял это определение Фрейд, не вызывает у меня ни малейших сомнений. Зато побуждает усомниться другое: можно ли приписывать эти склонности детской психологии sui generis[43]? Есть веские основания считать, что психика ребенка подчинена родительской, прежде всего материнской, в той мере, в какой психику ребенка можно рассматривать как функциональный довесок к психике родителей. Психическая индивидуальность ребенка развивается позже, лишь после того, как у него возникает надежная связность сознания. То, что ребенок сначала говорит о себе в третьем лице, служит, на мой взгляд, доказательством обезличенности его психологии.
62 По этой причине я склонен объяснять определенные инцестуальные склонности ребенка, скорее, исходя из психологии родителей (точно так же любые детские неврозы следует в первую очередь соотносить с родительской психологией). Наиболее частым основанием для усиления детского страха оказывается особая «одержимость комплексами», то есть вытеснение некоторых жизненных затруднений и их забвение. Все, что попадает в бессознательное, принимает более или менее архаическую форму. Если, например, мать вытесняет болезненный и возбуждающий страх комплекс, то она воспринимает его как злого духа, который ее преследует, – как «скелет в шкафу», по известному английскому выражению. Эта формулировка указывает на то, что комплекс принял архетипическую форму. Мать находится в угнетенном состоянии, ее мучают ночные кошмары. Независимо от того, рассказывает она ребенку на ночь страшные сказки или нет, своим настроением она заражает ребенка и за счет собственных психологических процессов оживляет архетипические страшные образы в душе ребенка. Возможно, она переживает эротические фантазии в отношении другого мужчины. Ребенок – зримое свидетельство ее супружеской связи. Сопротивление и неприятие этой связи бессознательно направляется на ребенка, которого мать склонна теперь отрицать. На архаической ступени это соответствует детоубийству. Таким образом, мать становится злой ведьмой, пожирающей своих детей.
63 Как и в матери, в ребенке чутко дремлют предпосылки архаических представлений, и та же причина, которая в течение всей истории человечества порождала архетипы и постоянно их воссоздавала, по сей день непрерывно оживляет издревле существующий архетип.
64 Отнюдь не случайно я выбрал именно пример детского проявления архетипа. Непосредственным прообразом тут будет, конечно, мать, во всех отношениях ближайшее и сильнейшее переживание, которое к тому же случается в возрасте наибольшей пластичности человеческой психики (в детском возрасте сознание вообще развито слабо, об индивидуальном переживании не может быть и речи): мать является архетипическим переживанием; оно переживается в более или менее бессознательном состоянии, не в виде определенной индивидуальной личности, но как мать, архетип, исполненный неслыханными потенциальными значениями. В дальнейшем в течение жизни это первоначальное представление бледнеет и заменяется осознанным, относительно индивидуализированным образом, о котором складывается мнение, что это единственный образ матери, имеющийся в наличии. В бессознательном, напротив, мать, как и прежде, предстает могущественным прообразом, который на протяжении индивидуальной сознательной жизни окрашивает и даже определяет отношение к женщине, к обществу, к идеальному и материальному, причем так тонко, что сознание, как правило, этого не замечает. Принято считать, что в данном случае речь идет о простых метафорах. Однако перед нами предельно конкретный факт, от которого зависит выбор жены – мужчина выбирает невесту в зависимости от того, похожа она или не похожа на его мать. «Мать Германия» для немца или «прекрасная Франция» для француза – основа политики, которую нельзя недооценивать; упускать ее из вида способны лишь высоколобые интеллектуалы, оторванные от действительности. Всеобъемлющее лоно матери-церкви в столь же малой степени является метафорой, как и мать-земля, мать-природа и «материя» вообще.
65 Архетип матери дан ребенку непосредственно. По мере развития сознания в поле зрения ребенка вступает отец, оживляя архетип, который во многих отношениях противостоит архетипу матери. Как материнский архетип соответствует определению китайского «инь», так архетип отца соответствует определению «ян». Этот архетип формирует отношение к мужчине, к закону и государству, разуму и интеллекту, к динамике природы. «Отчизна» – это границы, определенное местоположение, тогда как почва – материнская земля, дарящая покой и плодородная. Рейн – отец, как и Нил, как ветер, шторм и гром. Отец – деятель и авторитет, отсюда представление о законе и рейхе. Это движитель мироздания, как ветер, который невидимыми мыслями – воздушными образами – творит и направляет. Это творящее дыхание ветра – пневма, spiritus, атман[44], дух.
66 Иначе говоря, отец тоже воплощает могущественный архетип, живущий в душе ребенка. Это в первую очередь Отец, всеохватывающий образ Божества, динамический принцип. На протяжении жизни человека этот авторитарный образ тоже отступает на задний план: отец становится ограниченной, зачастую сугубо человеческой личностью. Напротив, душевный образ отца расширяется во всех возможных значениях. Человек только на сравнительно поздней стадии развития открыл для себя природу – и лишь постепенно открывает для себя закон, государство, долг, ответственность и дух. В той мере, в какой развивающееся сознание становится способным к распознаванию, важность родительских личностей сливается. Однако на место отца становится общество мужчин, а место матери занимает семья.
42
См. мою работу «Инстинкт и бессознательное». – Примеч. авт.
43
Как таковой (лат.). – Примеч. ред.
44
Пневма и спиритус – мировой дух, соответственно, у гностиков и алхимиков; атман в древнеиндийской философии – неизменная духовная сущность, высшее «я» человека и прочих живых существ. – Примеч. ред.