Страница 43 из 54
Глава 29
Константин открыл глаза и с удивлением посмотрел на склонившуюся над ним Надюшу:
– Вот и прекрасно, Константин Фёдорович, я сейчас Валентина Павловича позову. Он уже несколько раз к вам заглядывал.
– Подождите, Надюша, – хрипло пробормотал Казанцев. – А вы с отцом работаете?
– Не совсем так, – улыбнулась в ответ женщина и прошептала: – Я в медине учусь, а у папы в отделении сейчас практику прохожу. Но вы не беспокойтесь, я дипломированная медсестра. Как и моя мама, – с гордостью закончила Надюша и выбежала из палаты.
Вскоре пришёл Кучеров, привычным жестом откинул одеяло и присел рядом с Костей.
– Ну-с, как дела? Что-то чувствуете? Или пока, как говорит моя Наденька, заморозка действует? Вы не смотрите, что она иногда в разговоре употребляет вовсе не медицинские термины. Дочь с детьми проработала почти три года, потому и привычка осталась. А что до нашей спины, то могу с уверенностью заявить - всё прошло замечательно. У вас, кстати, хорошая кость, недаром вы Костя! – Кучеров усмехнулся и успокаивающе похлопал своего пациента по руке. – Думаю, что к вашему третьему круглому юбилею вы сможете посидеть с друзьями и родными. Именно посидеть, заметьте, потому что пока я вам разрешаю только лежать и стоять. Где-то через неделю разрешу заниматься физкультурой, массаж тоже будет не лишним, а вот ваши «железки», молодой человек, придётся оставить. Где-то на полгода точно. А пока покой, обезболивание и... приятные эмоции. Там в коридоре сидит незнакомый мне мужчина, представился Дмитрием Викторовичем, практически потребовал вашей аудиенции. Только не делайте резких движений, хорошо?
Он встал и широко распахнул дверь в палату, приглашая Дмитрия Викторовича, который молча протопал к постели и серьёзно спросил:
– Тебя тут не обизают? Ты мне слазу говоли!
Казанцев успел заметить, как Кучеров прикрыл глаза ладонью и с тихим вслипом выскочил из палаты, аккуратно прикрыв дверь.
– Дим, а мама где?
– Там, – махнул рукой Дима и с трудом подвинул к кровати одинокий стул, вскарабкался на него и прошептал: – Мама пакала-а-а.
– Ты успокоил её? Мы же мужики, должны заботиться о женщинах.
– Баба лугалась.
– Какая?
– Баба Лиля. А баба Маса тоже лугалась. Говолила, пакать низя, нос касный будет.
– Правильно бабушка Маша говорила. Ну где же мама, а?
В этот момент дверь отворилась и в палату несмело вошла Иринка, жадно оглядывая Костю. Казанцев глубоко вдохнул и с улыбкой наблюдал за приближающейся любимой женщиной. Она здесь... рядом... испуганная, зарёванная, но такая красивая и... желанная.
– Ирка, ну ты чего такая перепуганная? Мы же с тобой всё обсудили, ты сама с Валентином Павловичем говорила, чего ж ревела-то?
Ира улыбнулась и привычно провела ладошкой по голове сына, поправила воротничок на мальчишечьем свитерке и села рядом с Костей.
– Кучеров только что выскочил как ужаленный, добежал до своего кабинета, а потом смеялся там. Что вы друг другу такого уже наговорили?
– Не мы, а Дмитрий Викторович.
– А, ну этот умеет, – с облегчением заметила Ира и вдруг резко наклонилась и поцеловала Костю, обхватив его голову прохладными ладошками. – Я так переживала, так боялась за тебя, всю ночь места себе не находила, молилась – пусть всё что угодно, только живой, только со мной!
Костя прижал Иру к себе и опять глубоко вдохнул – вот и ответ на вопрос «нужен ли ты?» Любой, косой, глухой, лишь бы живой, лишь бы рядом.
– Как только выпишут, сразу же распишемся, поняла? Если что-то говорить будут, к дядюшке обращусь, воспользуюсь семейными связями, а то имею в родственниках генерала, а ещё ни разу его ничем не грузил.
– Костя, – тихо прошептала Иришка где-то у его сердца, – я так люблю тебя, что буду рядом даже без дяди-генерала, лишь бы с тобой.
– Жаль, что Димка у нас не все буквы выговаривает, да, сын?
Дмитрий, внимательно прислушивающийся к разговору взрослых, серьёзно спросил:
– Посему?
– Потому что твоё имя Дмитрий Константинович, сынок. Просто папа не был так близко, когда ты родился, поэтому деда Витя тебя назвал Дмитрием Викторовичем, а ты у нас с мамой Константинович.
Дима задумался, а потом с трудом выговорил:
– Ка... Каси... Кастиныть!
Ира с Костей рассмеялись, Казанцев приподнял Иру с груди и с улыбкой заметил:
– Хорошо, что не «костюмыч»! Родители как?
– Всё отлично! Вчера такое представление устроили дома, что я и смеялась, и плакала с ними. Костя, папа предложил твой юбилей отметить за городом на базе отдыха. У них, оказывается, своя база есть, я и не знала.
Константин согласно кивнул – просьбу Виктора Ивановича он помнил и старался не говорить Иришке о том, что работа отца имеет отношение к секретным технологиям. Для них с мамой завод отца занимался выпуском пластиковых изделий, а то, что некоторые компоненты новых летательных аппаратов были из технического пластика, Акони родным не говорил. Новый контракт его фирма заключила не так давно, поэтому и проводили аудит, результатом которого и стало вскрытие воровства и предательства некоторых работников. Но предателей выбросили за борт, так сказать, а жизнь продолжилась. И в этой новой жизни не было места для предателей, воров и шантажистов.
***
Леонид Анатольевич обвёл взглядом собравшихся гостей и кивнул своим мыслям – Акони оказался прав. Такое количество уже родных людей их с Верочкой дом просто бы не вместил. Телегины, Казанцевы, Акони, Римские, младшие Казанцевы и будущие Римские. И бегающий по кустам и дорожкам Димка. Уже Дмитрий Константинович Казанцев. База отдыха, на которую приехали приглашённые гости, оказалась уютной маленькой деревушкой с отдельно стоящими домиками, спортивными площадками, горками и приличным пляжем на берегу неспешной реки. Акони выбрал для праздничного ужина большой дом с огромной гостиной, множеством диванов и кресел, пушистыми коврами и больших размеров камином, у которого и собралась компания гостей. Костя полулежал в удобном кресле, рядом устроилась его молодая жена Ирина Казанцева, Дима лежал на ковре и что-то бормотал, рассматривая новую книгу с удивительными иллюстрациями.
– Костя, сынок, у тебя всё хорошо? – Лилия Анатольевна посмотрела на сына, устраивающего подушку под спиной.
– Да, ма. Просто рабочий день выдался не из лёгких.
– А я говорила, что ты рано вышел на работу, тем более больничный позволял тебе ещё полежать дома.
– Ма! – Костя приподнялся и провёл ладонью под подбородком: – Я уже вот належался в первый раз! Больше не хочу.
– Лиль, ты не переживай. – Вера Андреевна прижалась к мужу и продолжила: – Он в моём кабинете лежит, там и истории пишет. Мы ему такой столик на ножках приобрели, ложится и пишет истории. Он у меня сейчас в личных «неграх», да и в сети так легче рыться.
Лилия Анатольевна переглянулась с мужем и нахмурилась.
– Зачем?
– Костя, а ты родителям ничего не говорил?
Казанцев покачал головой и пожал плечами:
– Я решил уже на защиту их пригласить.
– Защиту? – Казанцев-старший вскинул голову и вопросительно поднял брови. – Решил всё-таки! Молодец! А ты, Паш, не надумал кандидатскую написать?
Римский посмотрел на своих родителей и тихо ответил:
– Нас с Таткой сейчас другие вопросы беспокоят.
Таня опустила голову и поправила подушку у себя на коленях – недавняя болезнь не отпускала её из своих тисков. Вот уже почти четыре месяца Татка не могла восстановиться – мучилась от болей, гормональных нарушений и жила со страхом повторного кровотечения. А ещё её пугали сны, в которых какая-то старая страшная женщина, напоминавшая ведьму, смеялась над ней и что-то кричала. Таня не могла вспомнить, что за слова она слышала во сне, но часто просыпалась от кошмаров.
– Не переживай, успеешь, – заметил Николай Васильевич Римский, отец Павла, передавая очищенный апельсин Татке. – В нашей профессии иногда простые пахари решают больше, чем учёные. Помнишь, Верочка, у нас на кафедре терапии работала старенькая такая лаборантка?