Страница 38 из 54
– Помню, как в шесть лет я заболела и осталась дома с бабушкой. Родители в тот день вызвали педиатра на дом, а сами угнали на работу – врачам редко давали больничный, если было с кем оставить своё чадо ненаглядное. Ждали мы врача с бабулей, ждали, никого нет. Бабушке срочно в магазин понадобилось выйти, говорит мне: «Если кто постучится, не впускай, пока не убедишься в том, что это педиатр». При этом она, конечно же, не уточнила, как именно я должна была проверить, что это врач. Пришлось решать этот вопрос самостоятельно, в чем мне помог медицинский справочник – а что поделать, если в семье других книг было не больше этих? Когда педиатр пришёл, не открывая дверь, задала такой вопрос: «Что такое плоскостопие?» Ответ его мне показался неубедительным и я врача не впустила. Хорошо, что бабушка скоро вернулась. Потом эту историю вся детская поликлиника из уст в уста передавала. А вообще, если честно, меня такой заучкой, как Лёнька сказал, сама бабушка и сделала! Когда я не хотела учиться, бабушка пугала меня будущей работой на почте, где я буду стоять высунув язык, чтобы люди заклеивали об него конверты. – Раздался очередной взрыв смеха, сама несостоявшаяся жертва почтового ведомства смеялась громче всех, делая маленькие глотки уже остывшего глинтвейна. – Ну, раз сегодня решили все свои секреты вытащить из заначки, то есть ещё один фактец из моего детства. В детстве откровенно не понимала, почему у всех людей при улыбке видны нижние зубы, а у меня нет, и очень переживала по этому поводу. Правда, чего вы смеётесь? Поэтому старалась улыбаться, выпячивая вперёд нижнюю челюсть и широко скаля зубы. – При этих словах Леонид Анатольевич подавился вином и громко закашлялся, стараясь унять и кашель, и смех. Телегина широко улыбнулась, несколько раз стукнула кулачком брата по спине и закончила: – Теперь все наши семейные фотоальбомы заполнены счастливыми лицами нашей семьи и моим оскалом – то ли как у серийного маньяка-шизофреника, то ли как у страдающего запором дикого зверя, попавшего в капкан.
Сидящие гости стонали от смеха, Вера Андреевна уже придерживала ладонями щёки, что начали болеть от нескончаемого смеха, Татка уткнулась носом в плечо Римского и хохотала, придерживая ладошками живот. Ирина с Костей открыто смеялись, переглядываясь и не упуская из виду серьёзного Димку, что пытался сложить фигурку из крупных пластмассовых деталей. Симонова выдохнула и задумалась. Потом оглядела приехавших друзей и тихо сказала:
– За мной тоже водится несколько косяков. Когда я была маленькой, папа перед уборочной побрился налысо, говорил, что так легче переносится жара. Я его не узнала и испугалась. Когда они уснули, я в одной ночной сорочке побежала во двор к бабушке, что жила с нами через забор, и сказала, что мама спит с каким-то чужим мужиком. Бабушка была у нас дома через десять минут. Потом мне так влетело! – Казанцев-старший усмехнулся и показал Вере большой палец. – А вообще, одно из самых тёплых воспоминаний детства - зима, вечер, мороз. Мама забегает домой с дровами и скорее закрывает дверь, чтобы не пускать холод, топит печь. А мы все в шерстяных носках, пижамах. Смеёмся, болтаем. Пьём чай перед сном на кухне. Желаем спокойной ночи друг другу. Я сплю с мамой в комнате, она укладывает меня под толстое одеяло, затыкая все дыры. Приносит кошку Муху, кладёт её мне в ноги. Перед сном секретничаю с любимой мамой. – Она замолчала и задумалась с грустной улыбкой. – Я уже давно выросла, мамы нет тоже давно, но я многое бы отдала за ещё один такой день. Ой, извините меня, я что-то, наверное, не то сказала.
– Всё хорошо, Верочка, наверняка у каждого остались такие тёплые воспоминания из детства. Хотя у нас Лилькой всё как не у всех людей! Я вот, к примеру, очень хотел в детстве получить государственную награду.
– На всю грудь свою могучую, – тут же усмехнулась Лилия Анатольевна.
– Бери шире и выше – с переходом на спину! И тогда было неважно за что. За то, что я молодец, например. Медаль «За всё». Или орден «Офигенный человек высшей степени». И даже не важно какого царства-государства эта государственная награда. Но чтоб непременно вручал король какой-нибудь. Или президент. Вот прям как наяву всё видел. Стоит этот король или президент - перевязь золотая через плечо, почётный караул, и его величество король Какойтович.
– Ага, – вклинилась в рассказ брата Лилия Анатольевна. – Корвалол Двенадцатый Великолепный.
– И всё-то ты знаешь и везде ты побывала, – со смехом ответил Телегин и продолжил: – И вешает этот Корвалол такой мне орден на всю грудь и говорит: «Спасибо вам за всё. За заслуги там и всё такое. Офигенный вы человек». И руку жмёт. И я выхожу на улицу, иду гордо, а люди смотрят с благоговением, вот, мол, идёт герой страны, всех поспасал, всем рыла начистил, дай ему боженька крепкого здоровья. И в общественном транспорте место почётное, семья гордится, мол, сын-то у нас о-го-го! Герой, с первыми лицами государства на короткой ноге. А помру ежели, то понесут мой орден на подушке бархатной, все вокруг плачут, рыдают, такой человек ушёл, горе-то какое... Но пока такой награды не придумали, потому пока помирать рановато. Я подожду. А то перед людьми неудобно, – под общий смех закончил Телегин. – Потом были и президент, и звезда Героя, а та дурацкая мечта так и осталась со мной, – задумчиво сказал генерал.
Татка распахнула глаза и внимательно посмотрела на Леонида Анатольевича:
– Вы сказали – звезда Героя? А можно... простите, может, моя просьба покажется вам немного странной, но можно посмотреть на неё?
Телегин пожал плечами, молча встал и вышел из гостиной.
– А ты не знала, Тат? Эх ты! – Казанцев-младший покачал головой и улыбнулся.
– Эх я, – тихо прошептала Татка. – Я никогда не видела наград такого уровня. Вам, наверное, всё это привычно, но я будто из другого мира, честное слово.
Вера Андреевна глубоко вздохнула и тихо ответила:
– Не только ты, Татка. Я тоже рассматривала Лёнечкину звезду и не верила, что мой муж, такой простой и домашний, и вдруг герой!
В этот момент вернулся Телегин и аккуратно положил на колени Тане коричневую коробочку с наградой. Она провела ладонью по золотым буквам, по твёрдым углам, затем медленно открыла крышку и замерла, рассматривая блестящую звезду и не решаясь дотронуться до неё.
– А за что вам её вручили? – Таня не отрывала взгляда от красного бархата, с благоговением проводя пальцами по тонким граням коробочки и удостоверению.
– За охрану границы, – коротко ответил Телегин и залпом выпил остатки глинтвейна. – Ну да ладно, всё это дела минувших дней. А сегодня у нас праздник, а значит, пора вручать подарки! Дима, ты согласен на подарки?
Младший Акони с готовностью кивнул, поднялся с ковра и шустро подошёл к хозяину дома:
– Подалки я люблю, но толт люблю бойше!
Взрослые рассмеялись, Константин подхватил мальчика на руки и подбросил вверх:
– Будет тебе торт, но сначала давай подарки вручим нашим женщинам, да?
В течении нескольких последующих минут комната наполнилась смехом, восклицаниями, вздохами и словами благодарности. Таня с удивлением смотрела на перевязанный блестящей мишурой тёплый плед и фигурку ангела.
– Танечка, этот ангел не просто фигурка, это аромалампа. Если тебе захочется вечером просто посидеть и помечтать, ты можешь зажечь свечи и наслаждаться приятными ароматами. Тебе же запах цитрусов нравится? – Вера Андреевна с улыбкой смотрела на растерянную девушку, пытаясь понять, о чём она думает.
Таня оторвала взгляд от ангела и прошептала:
– А у меня и подарков никаких для вас не приготовлено.
– Глупышка! – Симонова обняла её и с облегчением рассмеялась. – Главное, чтобы ты поправилась! А подарки дело такое, вся жизнь впереди. Надаришься ещё! Ну что ты? Не плачь, Татка! А то я тоже сейчас разревусь, Лёня нам с тобой выговор объявит.
– Вера Андреевна, – задыхаясь и сглатывая слёзы, проговорила Таня, – я так счастлива, вы себе даже представить не можете! Я никогда не думала, что у меня появятся такие близкие люди. Спасибо вам.