Её семья

– А что здесь происходит? – Голос удивлённой девушки разрезал тишину помещения. – Что вы делаете? Почему роетесь в моём компьютере?

Молодой человек с усмешкой откинулся на спинку кресла, осмотрел стройное женское тело и спокойно ответил:

– Исправляю твои косяки, Региночка. А то ты в последнее время такой бред пишешь, что Варягин скоро из штанов выпрыгивать начнёт и жалеть, что взял такую фифу безграмотную на работу.

– Я пишу грамотно, но кто-то умело подправляет мои тексты, а теперь я знаю кто! – возмущённо вскрикнула девушка. – Сейчас же уходите, я вызову охрану!

– И что скажешь? Что ты разява и дура, которая институт закончила не пойми как, диплом получила, а не знаешь как столица Афганистана называется. Да и вообще, нахер тебе военный журнал, когда ты можешь по-другому зарабатывать, а? Отсосала, и все довольны.

Регина растерянно поморгала глазами, но твёрдо сказала:

– Я знаю столицу Афганистана – там служил мой отец. А вы хам и подонок.

– Ты, дрянь, рот закрой! С твоим приходом в редакцию изменилось отношение Варягина ко всем, а ко мне в первую очередь. На должность повыше надеешься? Что, хорошо ублажаешь нашего раненого героя? Смотри, он жениться собирается, как потом делить его будете с этой его провинциальной замарашкой, обалдевшей от столицы и нарисовавшихся перспектив?

– Да как-нибудь поделят. – Варягин расслабленно стоял у стены, сложив руки на груди и рассматривая своих сотрудников, один из которых уже был бывшим коллегой. – Регина, вы, кажется, что-то забыли? Я вам советую – забрать свои вещи и уйти отсюда.

Дмитрий наблюдал, как девушка глубоко задышала, несколько раз порываясь что-то сказать, но потом гордо вздёрнула голову и с прямой спиной направилась к выходу.

– И не забудьте, пожалуйста, завтра к девяти я жду ваш обзор по письмам читателей. Поэтому отдохните немного и за работу. До свидания. – Он чуть не рассмеялся, когда девушка резко остановилась, будто споткнулась, обернулась и широко улыбнулась:

– Обязательно, Дмитрий Андреевич. Всего доброго!

Регина выскочила из редакции, Дмитрий оттолкнулся от стены и тихо спросил:

– Вас я тоже попрошу забрать свои вещи и уйти. Заявление на увольнение напишете завтра. Можете не отрабатывать положенные две недели.

– Дмитрий Андреевич, вы не можете вот так меня взять и уволить! Я здесь уже несколько лет работаю, ещё до вашего прихода начинал! Этой глупой курице не то что тексты доверить нельзя, её близко к журналистке подпускать не рекомендуется. Я пытался хоть как-то помочь и вам, и журналу, а вы тут начинаете увольнять сотрудников направо-налево. Так и всю редакцию можно уволить, не разобравшись в деле.

– Не разобравшись? – Варягин услышал звук открываемой двери, понимая, что пришла вызванная Настей охрана. – Вы разносили по редакции информационную гонорею и сейчас пытаетесь убедить меня в том, что полностью расходится с увиденным мною на месте событий?

– Вы ничего не докажете!

– Зато я могу доказать, – раздался тихий голос Насти. Она стояла у кабинета Варягина с телефоном в руке – Дмитрий и не заметил, когда она начала съёмку. – Пусть я и провинциальная дурочка, но я знаю, что значит быть несправедливо оболганной. Дим, запись я сбросила тебе на почту.

– Простите меня, Дмитрий Андреевич, – неожиданно заявил так и сидящий в кресле редактор. – Больше такого не повторится.

– Простить? Нет! И думаю, что это будет не только моё мнение.

– Но почему? Что я такого преступного сделал?

– Почему? Вы действительно не понимаете? Да потому что вы поступили как свинья, наевшись желудей досыта. А теперь вон! С генеральным и главным редактором я переговорю сам. Прощайте.

Дмитрий отвернулся, прислушиваясь, как за спиной охранники молча вывели бывшего сотрудника. Настя подошла и нежно обняла его, прикоснувшись щекой к напряжённой спине.

– Ты большой молодец, теперь всё будет по-другому, когда твои коллеги поймут, что ты не только строг, но и справедлив.

– Страшно, Настюш, и горько, потому что я часто вижу, как теряют совесть, а вот как ищут – не видел ни разу.

– Пф, этот предатель не стоит даже одной твоей нервной клетки! Потому что его физиономия рядового полупокера и гомоватая манерность вкупе с писклявым голосом вызывают особые эмоции, близкие к хохоту.

– Настька! Ты где слов таких набралась? – Дмитрий резко обернулся и прижал девушку к себе.

– Ну ты даёшь! Я ж не в столицах росла, а потом у меня половина семьи врачи, а вторая половина русский язык преподают. А на семейных сходках у нас и не такое услышать можно. Дима... – Настя глубоко вздохнула и потёрлась носом о мужское плечо. – Поехали домой? Тебе отдохнуть надо и поужинать.

– Поехали, девочка, только плохо всё как-то.

– Нет таких людей, у которых всегда всё хорошо, Дим. Просто некоторые люди, как ты, переживают даже самые тяжёлые времена... молча. Но теперь у тебя есть я, а это значит, что ты всегда можешь рассказать, пожаловаться и поплакать.

– Но тогда ты скажешь, что я плакса, бросишь меня такого всего в соплях и слезах!

Настя подняла голову и улыбнулась:

– Никогда. Люди, Дим, становятся близки не тогда, когда начинают спать вместе, а когда перестают пытаться произвести друг на друга впечатление. А это дорогого стоит. Пошли домой?

– Пошли. Знаешь, хорошо что ты тогда дверь в бассейн не закрыла... и я влюбился как пацан! Ну а теперь всё, домой!

Глава 20

Свадьба получилась шумной, радостной и громко хохочущей. И Настя, и Дмитрий смеялись, просто светились от счастья.

Маргарита переступила с ноги на ногу и тяжело вздохнула. Ларина, впервые вышедшая в «свет» после рождения сына Мишутки, оглядела ресторан мужа и заинтересованно посмотрела на подругу:

– Ты чего? За Настёну переживаешь?

– За неё я как раз спокойна как удав. Кстати, твой деверь тоже в курсе данного факта. Сказала, что яйца оторву, если что не так. Только всё так у них, смотри, какие счастливые. Блин, аж завидно!

Ларина обняла подругу и тихо прошептала той на ухо:

– А что тебе мешает стать счастливой?

– Влюблённый волк уже не хищник, – рассеянно пробормотала Марго, ища взглядом Ветреного.

– Влюблённый волк не то что хищник, он жизнь за свою волчицу отдаст, – тут же ответила Ларина. – А ты глупая женщина! Рит, ну сколько ты будешь его динамить?

– Ой, кто бы говорил! Ты Пашку своего сколько на расстоянии держала?

– Ну держала, – согласно кивнула Ларина. – Зато потом руку опустила, и у меня Мишутка теперь есть, точнее у нас. Ну чего ты опять вздыхаешь?

– Ноги болят! Чего, чего, – сердито пробурчала Маргарита и пошевелила пальцами. – Каблуки это, конечно, красиво. Это сексуально. Но я давно уже поняла, что удобнее всего в каблучных туфлях сидеть или, ещё лучше, лежать. Я вот, знаешь ли, очень красиво лежу в каблуках. Мастерски, можно сказать. Ещё я в них умею изящно фотографироваться. – Маргарита вопросительно подняла брови и посмотрела на хохочущую подругу. – У меня склад каблуков, ты же в курсе, но я везде бегаю в кроссовках или на платформе. Даже на свидания. Надо хоть потом, что ли, в каблуки переобуваться и в них лежать. Представляешь? Лежу я такая, а тут...

– Что тут? – раздался строгий мужской голос. – Это где ты уже лежать собралась, а я ничего не знаю?

Александр подошёл к улыбающимся женщинам и поцеловал Маргариту в макушку. Маргарита как-то привычно тут же припала к Ветреному, даже не замечая этого, но от Ларины это движение не укрылось. Господи, неужели Саше удалось вытащить Риту из тёмного колодца горьких воспоминаний?

– Да вот, мы тут с Ларой о красоте говорили. Скажи, зачем женщины носят каблуки?

– Чтобы быть красивыми, – тут же ответил Ветреный.

– Ну да, ты прав, конечно, но это же крайне неудобно! Потом всё болит, ноги как в картинах Пикассо, улыбка, кстати, такая же.

– Был я в Барселоне в музее Пикассо. Ведь сначала так было хорошо, понятные картины. А потом он сообщил, что хочет одновременно заниматься любовью и писать картины. Мне кажется, не получилось нигде ничего хорошего. Но я не знаток.