Её семья

– Не уходи, – неожиданно раздался глухой мужской голос. Настя вскочила со стула, Вагнер спросонья прыгнул на хозяина и старался дотянуться до его лица, чтобы лизнуть любимого человека. Дмитрий погладил пса, потрепал за ушами и с улыбкой посмотрел на гостью: – Извини, Настя, я подслушал ваш с Вагнером разговор. Знаю, что это неправильно и неприлично, но... Если хотя бы половина того, что ты говорила, правда... Останься, Настя. Я понимаю, что я старше, что я болен, что мороки с раненым человеком выше желаемого, но...

Настя вдруг шагнула к нему и прикрыла ладошкой губы Дмитрия.

– Дурачок, ну какой же ты дурачок, Дима. – Она медленно отняла пальцы от мужского лица и перевела ладонь вверх на уже поседевшие волосы. – Почему все мужчины так зациклены на своём возрасте? Мой папа тоже постоянно бурчал, что ему скоро будет... да так и не исполнилось. Дяди постоянно повторяют, что им уже за сорок, будто есть какой-то возрастной предел любви и нежности.

Варягин притянул девичью ладошку к своим губам и тихо ответил:

– А ты намного мудрее иных мужиков, моя девочка. И ты права – нет никаких пределов и границ. И да, я хотел тебе сказать – я вспомнил тебя ещё тогда в парке, когда вы с Марго и Саней помогли мне и вызвали медиков. Поэтому и Вагнера отпустил с тобой, потому что знал, что ты никогда не обидишь и не предашь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– А почему не сказал? – Настя подняла брови и нежно провела пальцами по его губам.

– Именно по той же причине – стар я для тебя, девочка. Да и ранение не располагало к юности прекрасным порывам.

Настя усмехнулась и тихо спросила:

– Старичок ужинать будет? Или так и продолжит мне стихи читать?

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Дмитрий прижал девушку к себе и коротко поцеловал в висок, после чего был отправлен мыть руки. Настя накрывала на стол, едва сдерживая улыбку и стараясь унять непонятную ей самой дрожь. Он не потащил её в постель, он не стал целовать и трогать её тело, как это делал Евгений, он дал понять своим «не уходи», что очень хочет, чтобы она осталась, но при этом не стал давить на неё. Хотя и это объяснимо – он ничего не знает о ней и её прошлом, да и сам не совсем пока здоров. Её мысли были прерваны приходом Дмитрия, и она тут же всё забыла, отвлеклась на искреннюю улыбку, нежные прикосновения и интересный рассказ о новом номере журнала.

– Ой, как я тебе завидую! – Настя прижала кулаки к груди и широко распахнула глаза. – Как же, наверное, здорово работать в таком месте!

Дмитрий усмехнулся и пожал плечами:

– Хочешь – приходи, я покажу тебе всю нашу кухню, так сказать, познакомлю с редакторами – среди них много талантливых ребят.

Настя часто заморгала, улыбка сползла с её лица, она молча уставилась на Варягина:

– Ты это сейчас серьёзно? Я могу прийти к тебе на работу?

Дмитрий отодвинул от себя пустую тарелку и спокойно ответил:

– Конечно. А что тут такого?

Радостный визг и крепкие объятия в следующую секунду несколько озадачили его – он не ожидал, что простое приглашение в редакцию вызовет у этой необыкновенной девушки такой шквал эмоций, но уже через мгновение он крепко прижал Настю к себе и внимательно посмотрел ей в глаза:

– Ты останешься сегодня со мной?

Настя несмело улыбнулась и кивнула, прошептав:

– Только позвоню Марго, – и отдаваясь нежным поцелуям счастливо рассмеялась после услышанного ответа:

– Если до этого вечера я был просто раненым, то после него я стану совершенно неживым.

***

Марго положила телефон на стол и тоскливо вздохнула. Вот и всё. Она знала, что этот момент наступить рано или поздно, но не думала, что так вот сразу, неожиданно. Вечером в пятницу... И она опять останется одна. Хотя, конечно, не стоит так говорить. Настюша здесь, недалеко. Жива и здорова. И дай бог, будет счастлива. Димка хороший, преданный, честный, правда, со здоровьем бардак, но это поправимо, не до конца, конечно, но и с такими ранениями люди живут, и живут долго, растят детей и радуются жизни. Вот только что же теперь делать ей? Да, Маргарита отлично сознавала, что семья простила ей тот выпад ранней весной, когда она поставила всех перед фактом, что племянница останется с ней. Даже мама с папой согласились, что внучка погибшей дочери будет жить не с ними, а с младшей дочерью, потому что отлично понимали, что значит потерять любимых людей. Марго сознавала, что она поступала эгоистично, но она отчаянно нуждалась в том, чтобы рядом с ней находился человек, о котором она могла заботиться, который нуждался бы в её помощи, советах и нежности. И семья приняла её решение без споров, согласившись с невысказанными ею доводами. И вот... «прости,‎ я останусь сегодня с Димой». Сегодня... Марго вздохнула – это не только сегодня, это уже навсегда.

Она тихо всхлипнула и резко опустилась на пол, зажимая рот ладонью. Опять одна. И некому рассказать о прожитом дне, и некому пожаловаться. И чем дальше, то больше сама себе принц. И конь... И что из того, что тебе всего тридцать восемь, что ты молода и бесполезно красива. И ты понимаешь, что это тoлько юным и наивным ещё хочется счаcтья, а уставшие и повидавшие жизнь уже согласны на стабильность. Марго сидела на полу, прислонившись к холодной стене, глотая слёзы и стараясь не выть в голос. А впереди выходные, и остаётся только бродить по огромной квартире, перекладывая книги и глотая остывший кофе.

Маргарита прикусила пальцы и сильно зажмурилась, стараясь унять текущие слёзы. Она даже не поняла, как вдруг взлетела вверх и кто-то сердито заметил:

– Это что за фокусы? Холодина на улице, а она на полу сидит!

Марго уткнулась в шею Ветреного и сквозь рыдания и икоту тихо спросила:

– Ты что здесь делаешь? И как в квартиру попал?

– Больше ничего спросить не хочешь? Тебя ни на секунду оставить нельзя! Вечно вляпаешься во что-то! Ну, – Александр положил Маргариту на постель, прикрыв ледяные ноги тёплым одеялом, – что случилось? По какому поводу у нас истерика? Что на душе?

– Душа у меня чиста, всё портят мысли, – пробурчала Маргарита, вытирая слёзы и мокрый нос. – Настя осталась с Димой.

Ветреный скупо улыбнулся и провёл рукой по мягким волосам, убирая пряди с женского лица. Он понимал, что неполный последний год вся жизнь этой женщины была заключена в работе и племяннице. Она не жила для себя, она жила для других. А ведь Маргарита ещё так молода, так красива, что иногда хотелось встряхнуть её и дать понять, что и для неё ещё не закрыты двери в рай, где можно купаться в любви и радости. Но она будто отгородилась от всех и вся, только отдавая и не желая получить что-то для себя.

– Она взрослая девушка, Рита, рано или поздно это должно было случиться.

– Ты не понимаешь меня, Саша!

– Если тебя никто не понимает – не расстраивайся, может, ты искусство?

Маргарита замерла и с удивлением посмотрела на своего соседа. Это она искусство? Да как... да она сейчас... Слёзы моментально высохли, дыхание стало частым и глубоким, кулаки сжались, Марго открыла рот и...

– Я люблю тебя, Ритуш. Очень. С первого взгляда, с первого твоего вопроса и улыбки. Я знаю, что ты боишься, что не хочешь начинать сначала, потому что страшишься потерять, но я хочу, чтобы ты попробовала, попыталась. Пусть это будет не так, как уже было, но ты же можешь просто полюбопытствовать. А вдруг это судьба?

Лежащая Маргарита захлопала длинными ресницами и тихо спросила:

– Ты мне предлагаешь... с тобой, что ли?

– Согласись, – с широкой улыбкой ответил Александр, удобнее устраиваясь рядом с любимой женщиной, – было бы странно отдать тебя кому-нибудь другому. Это был бы удар ниже кактуса.

Марго фыркнула и подняла руку, чтобы нежно коснуться лица склонившегося над ней мужчины.

– Ты пожалеешь о своём предложении. И не раз. Но я соглашусь, пожалуй. Может, сегодня наступил наконец тот день, когда судьба подумала – фиг с тобой, ненормальная, пусть будет по-твоему. Сашка, а наши отношашни не вызовут вопросов у моих братьев? Они же всё думают, что я маленькая девочка, которую надо защищать и прятать от других мужиков?