Страница 27 из 46
– Думаю, Григорий, она и так всё знает, только винит в случившемся себя.
– Да глупости какие! – Григорий привычным жестом провёл ладонью по голове, убирая волосы со лба. Александр проследил за его рукой и профессионально отметил, что руки у их собеседника грубые, ногти потемнели, будто их хозяин работает с маслами и грязными механизмами – такое бывает у автослесарей и водителей. – Если бы она тут оказалась, то и её бы не спасли. Это я уже потом узнал... подслушал пьяные разговоры. Боюсь только, что не захотят наши дело это поднимать. Но я понял, что у вас есть такая возможность... ну, надавить на наших.
Адмир усмехнулся и качнул головой, Александр же опустил взгляд вниз, но твёрдо заметил:
– Думаю, что для начала надо переговорить обо всём, а потом решать – сможем ли мы что-то сделать или не стоит это «что-то» и затевать.
– Григорий, здравствуйте! Адмир, Александр, Григорий работал с папой. Я очень рада вас видеть, – Настя с улыбкой смотрела на мужчин, а Адмир сделал себе заметку на память – Настя сказала «работал с папой», а «не на папу». Оговорка из воспитанности? Или этот незнакомец имел долю в деле Захарова? Сам же Перепелица искренне улыбнулся Насте и тихо заметил:
– Красавица, вся в маму.
Затем поднял корзину и вопросительно посмотрел на мужчин. Ветреный отвлёк Марго и Настю, а Кайтуков жестом пригласил Григория в дом Захаровых. Этой осенью соседка бабушка Света, что помогала Насте после смерти родителей, согласилась наконец-то с детьми и готовилась к переезду в город, поэтому Адмир подумывал о продаже дома Захаровых. С другой стороны, у Насти в этом городе оставались родственники по линии отца, возможно, они бы согласились присматривать за домом. Как ни крути, а могила сестры останется здесь, и посещать её, помнить - было долгом всей семьи.
***
Григорий сделал глоток чая и тихо продолжил свой рассказ:
– Бэлла Башировна была одиночкой. И не потому, что она была гордячкой или считала себя выше других. Она просто была выше сплетен, интриг и гадостей, в которых некоторые наши бабы преуспели. Я никогда не видел, чтобы она сидела на лавочке, чтобы шепталась по углам, зато кормила всех рабочих у Степана в мастерской, воду соседям приносила, я сам ей помогал, так что знаю, о чём говорю.
– А Настя знала об этом? – тихо спросил Адмир.
– Конечно, – с готовностью ответил Григорий. – Она маме во всём помогала.
Адмир поднял бровь и кинул взгляд в окно на племянницу, которая носилась по двору с Вагнером. Не Настя, а шкатулка с секретами.
– Степан тот ещё болван был, но Бэлла во всём его поддерживала. Всегда рядом, всегда спокойная, тихая, улыбчивая... Но если что-то было неправильно, она могла так обрезать. Одним словом, одним взглядом. Может, поэтому и Стёпкины родичи её не любили. Что мать его, что сёстры. – Он помолчал и добавил: – Бэлла Башировна ничего не понимала в машинах, в отличие от Насти, которая и рано за руль села, и отцу помогала иногда. Понятно, что в моторах не рылась – мужики её близко к ямам не подпускали, но все стенды, все панели она как обезьянка облазила. И всё тарахтела на разных языках. Родители её любили..
– Да уж, – усмехнулся Адмир. – Так любили, что оставили девочку ни с чем.
– Я знаю, – чуть виновато пробормотал Григорий. – Но кто же знал, что Бабалка на убийство пойдёт? Он, кажется, всё это время в страхе живёт. Пить стал, везде ему кто-то мерещится, по ночам выходить из дома боится. А как-то напился да и рассказал всё как было. И как к Бэлле клинья подбивал, а она ему пощёчин надавала, как мешал Степану работать – то щитки горели, то вода отключалась. Всё объединиться мечтал и Степана подмять под себя. Мало было, всё захапать хотел, напугать решил, а оно вон как вышло. И мастерская сгорела, и людей сгубил...
Григорий с тоской посмотрел на стены дома и глубоко вздохнул:
– Я после этого сразу ушёл, не могу с ним рядом находиться. Дома в гараже сам ковыряюсь, мужики, что к Степану ходили, ко мне стали свои машины пригонять. Я думал, что Бабалка в позу встанет, а он молчит, только крестится и глаза прячет, в церковь повадился ходить чуть ли не через день. Вот такие дела. Что делать-то со всем этим?
– А доказательства у вас есть? – вступил в разговор Ветреный. – Чтобы обвинить человека в убийстве, пусть и по неосторожности, надо крепкие доказательства иметь.
Григорий покачал головой и пожал плечами. Тогда он не сообразил, что разговор или его обрывки можно записать, а потом уже поздно было.
– Можно, конечно, вызвать его на откровение, да только так недолго и с ума свести. Да и Настя не пойдёт на такое, – задумчиво проговорил Кайтуков.
Ветреный внимательно посмотрел на Адмира, прищурился и приподнял бровь:
– А пугать его ни к чему. Его бы в церкви застать, а, Адмир?
– Думаешь?
– Уверен! А Настюше и говорить ничего не надо, нечего девочку травмировать – она вон только отошла немного. Пусть он её только увидит, а там и посмотрим. Но отцу Владимиру рассказать придётся, чтобы для него шоком не стало признание. А там уж и полицию можно подключить.
Но отец Владимир всё решил по-своему. Вечером того же дня присутствующие в храме Адмир и Александр наблюдали, как он поманил рьяно молящегося мужчину к себе и строго что-то спросил. Бабалка опустил голову и сцепил руки за спиной, будто боялся прикоснуться к одеянию священника. И в этот момент дверь в храм медленно отворилась и в свете заходящего солнца в её проёме показалась женская фигура. Девушка, вошедшая в храм, совершенно не походила на Бэллу и Настю, но её появление было последней каплей в хаосе мыслей и чувств совершившего страшное преступление. Он упал на колени и страшным шёпотом рассказал всё молчащему настоятелю, после чего забился в угол и начал что-то кричать о наказании, указывая рукой на потемневшую икону Богородицы. Отец Владимир всё так же молча перекрестился и кивнул Кайтукову, который сначала позвонил в больницу, а потом и в полицию.
Когда несопротивляющегося Бабалку увезла медицинская машина, отец Владимир подошёл к мужчинам и тихо заметил:
– Нехорошо получилось, не по-христиански.
– Думаю, отец Владимир, что ваш вопрос просто подтолкнул его к пропасти сумасшествия. Но рано или поздно это должно было свершиться. Он бы не выдержал того напряжения, в котором жил весь этот год. А с другой стороны – справедливость восторжествовала. Как ни крути, а он совершил страшное преступление. И всё из корысти. – Александр поднял голову к расписному потолку и закончил: – Зато теперь Настя, возможно, сможет жить дальше без чувства вины, которое медленно, но верно съедало её изнутри.
Отец Владимир что-то прошептал и попрощался со своими гостями. Он ещё долго будет просить Всевышнего вернуть разум несчастному сумасшедшему, но и родные Насти были правы – такое страшное преступление не должно быть забытым, а наказание за него не имеет срока давности.
***
Маргарита проследила за отъехавшей полицейской машиной и с облегчением выдохнула. Настя смеялась, бегая с Вагнером среди деревьев в небольшом скверике. Пёс на удивление спокойно воспринял их поездку, правда, от Насти практически не отходил – он выбрал себе хозяйку. Ага, вот и брат с Сашей появились, надо собираться домой, хотя Адмир хотел встретиться с родственниками погибшего зятя. Странно всё это, сколько Настя здесь прожила после смерти родителей, сколько они с братьями сюда приезжали, но никто даже не попытался с ними встретиться, поговорить. Что за отношения были в этой семье?
Александр улыбнулся Марго и оглянулся на вскрикнувшую Настю, в очередной раз подумав, как быстро эти две женщины заполнили пустоту в его жизни и в его душе. Словно мама и дочь. Словно... жена и дочь... А ведь ещё совсем недавно такая мысль не пришла бы ему в голову. Но знакомство с Маргаритой что-то изменило в его мыслях о семье, любви, преданности. Жаль, конечно, что эта изумительная женщина встретилась ему в сорок лет, что у них обоих за плечами потери, горе и предательство, но может, стоит попробовать? Попробовать забыть прошлое или отпустить его, чтобы построить будущее? Новое, счастливое и... общее. С начала, не боясь, что прошлое может вмешаться? Александр ускорил шаг, что осталось незамеченным Адмиром, который по-доброму усмехнулся и остановился, будто бы что-то ища в карманах. Но в этот момент он заметил, как Настя резко остановилась и замерла, вытянувшись в струнку. Адмир повертел головой и увидел среди деревьев парня, который наблюдал за девушкой. Кайтуков прибавил шаг, боковым зрением наблюдая за Александром и Маргаритой.