Мой упрямый принц

Ничего себе новость. Впрочем, в состоянии отупения я едва её восприняла.

– Какой ещё брак? – устало спросила я. – С кем?

– А вы не догадываетесь? Ваше сердце вам не подсказывает?

Я уставилась на свои наручники. Да уж, точно голос сердца.

– Вообще-то, я вызвала ваших родителей заблаговременно, – словно бы между прочим заметила королева. – Я побеспокоилась об этом заранее, зная, что в купальнях вот-вот может произойти некий… инцидент. Увы, вы его избежали.

То есть она признаётся, что подстроила мне ловушку в купальнях, и даже не собирается это отрицать!

– Как вы откровенны, – сквозь зубы произнесла я.

– А кто нас здесь услышит?

Да уж. Я бессильно оглядела толстые стены. Союзников здесь у меня не было.

– Главное, что вы согласитесь выйти замуж по своей воле, – по-прежнему мягко мурлыча, продолжила королева-мать. – Вы же понимаете, ваша маменька будет весьма огорчена, если не сможет присутствовать на свадебной церемонии… или если та сорвётся. Да и ваш отец… ценитель хороших вин, как я слышала. Вы же не будете лишать его прелестей свадебного ужина и грядущих брачных торжеств?

Я пропустила всю эту слащавую муть мимо ушей.

– Кто? – ещё раз повторила я. – Назовите мне имя моего будущего мужа, будьте так любезны.

Её величество вздохнула.

– Шевалье Вилье, разумеется. Думали, после неудавшегося инцидента в купальнях моё мнение переменится? Или что я отступлю от планов моего сына?

Я стиснула зубы. «Идиот был ваш сын и зря я его лечила!»

Нет, у Сизмунда всё же были другие планы. Он хотел видеть меня женой Лера и прямо запретил Вилье любые неблагоразумные поступки. Да и законченным злодеем Сизмунд не был.

Увы, её величество быть благоразумной отказывалась.

– Шевалье Вилье, – безэмоционально произнесла я. – Вы всё ещё хотите выдать меня за Вилье.

Её величество широко улыбнулась, явно наслаждаясь моей реакцией.

– Да у дивана и то больше шансов, чем у Вилье! – выдохнула я. – Сколько можно уже! Почему вы хотя бы не попробовали подсунуть мне кого-нибудь ещё, а? Хотя бы для разнообразия!

Королева-мать искренне рассмеялась:

– А зачем мне подбирать вам другого жениха? Зачем, когда у меня есть подходящая кандидатура, которую я давно держу в руках? Вилье очень зол на Сизмунда: тот поманил его морковкой, а потом отобрал будущую невесту и велел ждать. Что ж, Вилье сделал правильный выбор и отправился ко мне.

– И вы ему помогли.

– Попыталась. Увы, шевалье плохо воспользовался открывшейся ему в купальнях возможностью. – Её величество пожала плечами. – Но он полностью в моих руках, а стало быть, полностью отвечает моим требованиям.

– Насколько близко он у вас в руках, интересно? – не выдержала я. – Может, ещё и в вашей постели?

Королеву перекосило почище, чем Вилье, но она тут же овладела собой. Неужели они с Вилье действительно?..

Надо будет спросить Лера. Впрочем, увижу ли я его теперь?

– Мне нет дела до ложных обвинений и чужих грязных ругательств, – бросила королева-мать. – Вилье подчиняется мне, и это всё, что вам нужно знать, княжна. Монтер будет его лесом, а значит, и моим лесом.

– Не будет, – сквозь зубы произнесла я.

– Правда? – Её величество сверкнула прекрасными белыми зубами. – Напомните мне, дорогая моя, кого из нас обвинили в государственной измене?

Королева-мать резко повернулась, и юбки пышного платья плеснули за ней.

– Мои люди не получили разрешения на обыск, но Гарен вышел к твоей охотничьей избушке всё равно. И знаешь, что он там нашёл?

Внутри меня помертвело. Я же не успела прибраться, вынести все следы…

– Понятия не имею, – произнесли мои губы.

– Обрывки окровавленных повязок. Кровь. И несколько длинных светлых волос на подушке. – Королева-мать улыбалась всё шире. – Неужели этот проходимец Лерео завалил тебя прямо там, как деревенскую девку?

Не будь между нами решётки, я дала бы ей пощёчину. Раз уж всё равно обвинили в измене, какая мне теперь разница? Увы, со скованными запястьями я мало что могла.

Королева-мать наклонилась к самой решётке.

– Ты в моих руках, – доверительно прошептала она. – Я могу прогнать тебя голой через весь дворец до самого эшафота, если мне вздумается. А мне много чего может вздуматься, наглая девчонка. Ты и твоя сестра порушили мою игру, а этого я не прощаю.

– И вам наплевать даже на то, что ваш сын начал легче дышать из-за меня? – ровно спросила я. – Что я могу его спасти?

– Чушь, – жёстко отмела королева-мать. – Лерео заговорил мне зубы своими трюками, заставил поверить моих людей в то, что у него есть королевский дар, даже я сама испугалась этого… бесноватого. – Она криво улыбнулась. – Но теперь его влияние закончилось. Я не поверю его бредням снова. И твоей лжи тоже.

– Это не ложь, – устало сказала я. – Сизмунд на самом деле…

– Молчать!

Крик королевы-матери отразился от стен, срезонировав так сильно, словно мы снова стояли посреди пещеры. Я невольно пригнулась, ожидая, что из ниоткуда вылетит и промчится над нашими головами стая летучих мышей.

– Молчать, – уже тише произнесла королева-мать. – Мой сын умирает. Даже если произойдёт чудо и он останется в живых, вряд ли он сможет… разумно править.

– И поэтому вы распустили сплетню, что он больше не придёт в себя и его разум необратимо повреждён, – ядовито произнесла я. – С такой матерью никаких врагов не надо.

– Ты сама ненавидишь и держишь в чёрном теле своих родителей, – парировала королева. – Как упомянула твоя маменька, ты отказываешь им даже в приличной одежде. И что, ты считаешь себя хорошей дочерью?

Я мысленно выругалась. Вот ведь… маменька!

– Это наглая ложь!

– Одна и та же отговорка, – устало отмахнулась королева-мать. – Хватит. Я уже добилась того, чего хотела. Сизмунд никогда не женится на сестре изменницы, а твои земли и замок конфискуют. Доходы от них будут поступать в казну.

– Как вы и хотели, правда? – мрачно сказала я. – Но вы не получите моих земель.

– Уже получила, – сладко улыбнулась её величество. – У тебя есть одна-единственная возможность сохранить лицо – молча и безропотно пойти под венец, забрать сестру и уехать отсюда. Иначе, клянусь, девственницей ты следующим утром уже не будешь.

В коридоре повисла зловещая тишина. Это была прямая и недвусмысленная угроза, грубая, как ругань надзирательницы в бараке.

И она достигла цели.

Бежать. Бежать отсюда… проклятье, почему я не утащила Сюзи за собой и дала ей пойти к Сизмунду? Почему послушалась Лера и отправилась в спальню принца с телассой? Почему не осталась с сестрой и Лером? Почему, почему, почему…

Я чуть не застонала.

– Я с самого начала невзлюбила тебя и твою сестру, – проронила королева-мать. Она начала прохаживаться взад-вперёд у решётки моей камеры. – Упрямая девчонка, которая отказывалась продавать свой лес, и её младшая сестра. Но от вас мог быть толк, вы могли сделать хорошие партии и стать… послушнее.

Она усмехнулась.

– Ха! Я не успела даже подобрать кавалера твоей сестре, как Сизмунд вцепился в неё и запретил мне подсылать к ней других мужчин – с любыми целями. А я по глупости не посмела ослушаться и просто смотрела, как он всё больше отличает твою сестру… и забывает о Розали. Вот тогда я по-настоящему вас возненавидела.

Будь здесь Сюзи, она назвала бы королеву-мать страшной, ужасной и отвратительной злодейкой. Но мне королева-мать вдруг показалась… разумной. Как ещё короли могут держаться за власть? Только устраивая выгодные браки, устраняя соперниц, набирая влияние. Нам с Сюзи ещё повезло, что моя сестра «случайно» не утонула, упав с балкона, а я оставалась невинной. Ну, относительно. Один поцелуй на балконе не в счёт.

Её величество поступала так, как должна поступать королева, желающая сохранить единоличную власть. Разумно, логично, правильно.

…И одновременно – страшно, ужасно, отвратительно.

Вот сейчас её величество закончит свой монолог, и что мне останется? Тянуть время? Надеяться, что Лер спасёт меня и прервёт свадебную церемонию с Вилье в самый последний момент? Торжественно распахнёт дверь моей камеры, а гнусных мерзавцев, посмевших покуситься на мою честь, зарежет моим собственным стилетом?