Страница 6 из 11
– Лучше скажи, чего ты в юности не делал, – улыбнулся Виктор Олегович. – Но тему просек правильно. И правильно в доверие к этому кадру втерся. Но особо не задавайся. Сваровский не так прост, как любит казаться. Он лис ушлый.
– Я заметил, – кивнул Долгов. – Мне кажется, он хочет меня использовать в каких-то своих целях.
– Да понятно, в каких. Приятно иметь своего человека в чужом стане. Не удивлюсь, если он позвонит тебе, пригласит на встречу, а потом попросит информировать его о том, что происходит здесь.
Мохов взял графин и плеснул себе в стакан воды. Пока он пил, Долгов сидел молча, словно что-то обдумывал. Когда стакан босса опустел, Долгов слегка качнул головой, будто бы очнулся от забытья.
– Засланный казачок – не моя роль, – с вежливой улыбкой сказал он.
– Не твоя? – насмешливо сдвинул брови Хозяин.
– Никак нет-с, – ответил Долгов.
– Ох, приятель, жизнь показывает, что человек способен на любую роль. Даже самую распоганую. Даже самый распрекрасный человек. Поэтому, как говорила моя мама, не зарекайся. А сейчас я тебе хочу кое-что вручить.
Мохов открыл ящик стола, достал из него небольшой белый конверт и швырнул на стол.
– Это тебе.
– Аванс? – спокойно уточнил Долгов.
– Скорее, что-то вроде подъемных.
– Оправдал, значит, доверие-то? – с мягкой иронией в голосе поинтересовался Долгов.
– На девяносто девять процентов, – ответил Мохов.
– Значит, все-таки не на сто?
Мохов покачал головой:
– Нет, дружок. Сваровский ведь не согласился стать партнером.
Виктор Олегович посмотрел на вытянувшееся лицо помощника, подмигнул ему и весело расхохотался:
– Хватай конверт и топай домой. Советую тебе как следует отдохнуть, завтра у нас много работы.
4
Вспоминая об этом, Долгов удивлялся собственной прозорливости. Несколько лет назад, проходя мимо валявшегося возле дверей ресторана мужика, он, по сути, выбрал свою судьбу, и она, в свою очередь, слепила из него того, кем он был сейчас. А ведь было искушение взять бумажник «бухарика» и, как пишут в детективных романах, раствориться с темноте. Тем более что в бумажнике была круглая сумма. Сколько ж там было?...
Долгов наморщил желтый лоб.
Около штуки баксов, не меньше. По тем временам весьма кругленькая сумма. Можно было целый месяц валять дурака и ни хрена не делать.
– Эй, красавчик! – окликнул его мягкий женский голос. – Ты не меня ждешь?
Долгов отвернулся от окна и поднял взгляд на девушку.
– Привет, веснушка! – весело сказал он.
Татьяна (а это была именно она) наморщила носик.
– Я сто раз тебя просила не называть меня так, – сказала она, присаживаясь за стол.
– Почему? Тебе идет это прозвище.
Татьяна бросила сумочку на свободный стул и, доставая сигареты, покосилась на Долгова.
– Ты считаешь, что я конопатая? – с напускной сердитостью спросила она.
Долгов улыбнулся:
– Вовсе нет. Но несколько забавных веснушек на твоем носике вызывают у меня отцовские чувства.
– Остынь, папочка. – Татьяна вставила в губы тонкую белую сигаретку и чиркнула зажигалкой. Затем выпустила облачко дыма, помахала перед лицом рукой, отгоняя дым, и сказала: – У меня мало времени. Закажи мне что-нибудь выпить... А впрочем, не надо. Я не хочу ни пить, ни есть. Давай сразу к делу.
Она пристально посмотрела на Долгова и сощурила синие глаза.
– Что тебе от меня нужно?
– А разве ты не знаешь? – дернул бровью Долгов. – Просто я соскучился. Сколько мы с тобой не общались?
– Пару часов.
– Офис не считается, – возразил Долгов. – Я имею в виду...
– Мне плевать, что ты имеешь в виду, – грубовато, но довольно равнодушно перебила девушка. – И уж тем более я не собираюсь предаваться в твоем присутствии воспоминаниям о днях минувших. Что было, то было.
– Ты права, – смиренно согласился Долгов.
Говоря это, он опустил руку под стол и легонько погладил коленку Татьяны.
– Долгов! – тихо воскликнула она и смахнула его пальцы со своей коленки.
– Прости, золотце, не смог удержаться. Ты всегда так аппетитно выглядишь.
– Я не нуждаюсь в твоих комплиментах, – резко ответила девушка. Она сунула руку в сумочку, достала желтый кодаковский пакет и положила его перед Долговым.
Он посмотрел на пакет, затем поднял взгляд на Татьяну и спросил:
– Что это?
– То, что ты просил, – ответила она.
– Неужели? – На тонких восточных губах Долгова зазмеилась усмешка. – Так ты сделала? А я уж думал – не наказать ли тебя за строптивость. Ну-ну, не хмурься, веснушка. Я ведь шучу.
Девушка фыркнула:
– За такие шутки в зубах бывают промежутки.
Долгов поморщился.
– Оставь банальности для своего босса, – тихо сказал он.
– Он и твой босс тоже!
Долгов пожал плечами:
– А я не спорю. Но ты могла бы быть поласковее со мной. В самом деле, что нам делить? Мы с тобой в одной лодке, не забывай об этом.
– В одной лодке? Ой ли? – Татьяна прищурилась. Затем, не сводя взгляда с Долгова, кивнула подбородком на конверт. – Тогда зачем это?
– Чтобы расправиться с врагами Хозяина, – спокойно ответил Долгов. – А ты думала, зачем? Или я похож на мерзавца, который предает друзей?
– Скорей, на слугу двух господ, – сказала Татьяна.
Она сказала это ленивым, небрежным голосом, словно и сама не осознавала до конца, о чем говорит, однако Долгов бросил на нее быстрый, пристальный взгляд – словно прожег ее лицо огненным рентгеном.
Татьяна медленно отвела глаза и вздохнула.
– Андрей, с некоторых пор я перестала тебя понимать, – устало произнесла она. Затем стряхнула с сигареты пепел и добавила: – Честное слово, иногда мне кажется, что ты просто сумасшедший.
– Не исключено, – улыбнулся Долгов. – Знаешь, веснушка, некоторые психологи считают, что сумасшествие и гениальность – это одно и то же. Ван Гог лежал в сумасшедшем доме, но он писал гениальные картины. Роберт Лоуэлл и Сильвия Плат вообще не вылазили из психушки.
– А кто это? – насторожилась Татьяна.
– Не важно. Гении.
– Хорошо, если так. Только мне кажется, что вместо Нобелевской премии ты когда-нибудь получишь направление в дурку. Завернут тебя, лапочку, в мокрую рубаху, вколют укольчик и бросят в комнату с мягкими стенами. Чтобы голову себе не расшиб.
– Рад, что ты за меня переживаешь.
Долгов взял конверт, мельком заглянул в него, удовлетворенно кивнул и спрятал конверт во внутренний карман пиджака.
– Трепещите, враги! – весело проговорил он. – Теперь жизнь Хозяина в надежных руках.
– Что ж... Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – заметила на это Татьяна. Она изящным жестом вмяла окурок в пепельницу и взяла сумочку. – Мне пора бежать. И вот что, Андрюша, если захочешь меня увидеть – приходи в приемную. Эти таинственные посиделки в баре мне не по душе.
В темных глазах Долгова полыхнул холодный огонек.
– С каких пор? – осведомился он.
– Сам знаешь, с каких.
Татьяна поднялась со стула и забросила сумочку на плечо.
– Пока, милый! – насмешливо сказала она, помахала Долгову ладошкой, повернулась и зацокала каблучками по мраморному полу.
Долгов проводил ее взглядом до самой двери, затем повернулся к окну и смотрел на девушку до тех пор, пока она не скрылась из виду.
– В дурку, говоришь? – тихо проговорил он. Усмехнулся и добавил: – Не дождетесь.
В глазах его стояло бешенство.