Те, кого нельзя называть

— А почему вас не удивило, что мы из другого мира? — задал Башкин каверзный вопрос.

— Потому что о существовании иных миров известно, более того, отмечены случаи переходов между мирами, правда, я удивлён, что прибыли обычные люди.

— А раньше кто прибывал? — не понял учёный.

Ведьмак счёл за лучшее промолчать.

— А вы как к своей профессии пришли?

— Я — ликвидатор в третьем поколении, имею генные модификации, часть получил по наследству, часть была сделана во время внутриутробного развития. Обучался до двенадцати лет, потом работал в паре с отцом, а с пятнадцати участвовал в операциях один. Специальность — охота на людей и монстров.

— Ещё вопрос, может быть, слегка нескромный, но вы — человек с научным складом ума, а потому не подвержены суевериям. Скажите, кто такие те, кого нельзя называть?

Правивший лошадью Юра вздрогнул и рефлекторно попытался отодвинуться. Ведьмак не подал виду, только укоризненно посмотрел на Башкина.

— Те, кого нельзя называть, потому так и называются, что упоминать их следует как можно реже, в закрытом и защищённом помещении и строго на трезвую голову. Конкретно вам советую вообще пока об этом забыть. Например, пока не окажетесь в Крепости.

— Понятно, — сказал Башкин, хотя по виду его было заметно, что ему ничего не понятно.

Когда вернулись в деревню, ведьмак первым делом отправился к старосте, вошёл в кабинет и положил на стол упакованную голову мутанта. Борис Иванович брезгливо поморщился, но тут же поблагодарил и полез в стол за деньгами.

— Мне только за него, — скромно сказал Лом, не желая приписывать себе чужие заслуги. — Стаю перебили они.

— Две особи сбежали, — сообщил Башкин. — Остальные мертвы.

— И сколько там? — подозрительно прищурился староста.

— Двадцать четыре, — сообщил Лом. — Я считал.

— Ну… — староста закатил глаза и занялся подсчётами, — по пять рубликов за голову… сто двадцать — это вам.

Он отсчитал несколько купюр номиналом в десять рублей. Башкин с интересом глянул на ведьмака, который, в отличие от нас, разбирался в здешних ценах и был условно на нашей стороне. Тот едва заметно кивнул. Ему самому достались несколько крупных купюр.

— Всего доброго, — сухо сказал он, развернулся и вышел из кабинета.

— Как можно на корабль сесть? — немедленно спросил я у старосты.

— Ну, так это с пристани надо, там корабли останавливаются. Чаще всего вечером. Сегодня тоже кто-то будет. Если не причалят, вы с берега помашите.

Организация перевозок ввергала в ступор. Мы тяжко вздохнули и отправились в номера. Марина, которая всё это время сидела, как на иголках и, подозреваю, плакала в жилетку инженера, немедленно вскочила и начала хлопотать.

— У тебя глаза красные, — немедленно указала она. — Снова Пасечник?

— Вроде того, — я вздохнул и присел на низкий табурет. — Лучше, вон, учёному помощь окажи, а то ему мозги умные стряхнули.

— Спасибо, но я лучше сам, — отмахнулся Башкин, начав перебирать свои запасы медикаментов.

— Я так понял, что вы с ведьмаком пересеклись, — спросил Коростин. — Узнали что-то?

— Ничего особенного, кроме того, что следует садиться на корабль и плыть на север до упора. А там пешком топать до Крепости. А корабли тут ходят без расписания, как левая нога капитана пожелает. Короче, предлагаю идти сегодня к вечеру. В крайнем случае, заночуем на пристани.

— Так и поступим, — согласился Коростин. — А за проезд чем платить будем?

— Борис Иванович от щедрот отсыпал сто двадцать рублей, — Башкин вынул из кармана деньги и продемонстрировал окружающим. — Если этого не хватит, есть небольшой запас золота, заплатим им, думаю, оно здесь цену имеет.

Сборы были недолгими, у нас и вещей-то, кроме оружия и тонны боеприпасов, не было. Кстати, запас патронов после сегодняшних событий уже не казался таким тяжёлым, сдаётся мне, надо было больше взять. Перед уходом решили пообедать, тем более что Борис Иванович всё так же предоставлял нам бесплатное обслуживание. А уже за обедом к нам подошёл Юра.

— Присаживайся, — я подвинул парню стул. — Что-то хочешь сказать?

— Ну, человек тот… — парень помялся. — Он записку отдал, сказал вам передать, как уходить будете.

Он протянул свёрнутый странным способом клочок бумаги. Я принял его и развернул. Внутри были несколько строк, написанных корявым почерком.

Будьте осторожны по дороге в Крепость. За вами могут охотиться.

Лом.

— Что это было? — спросил я, протягивая бумагу учёному.

— Этот мужик знал то, чего не знали мы, — он пожал плечами и передал листок дальше.

— А на словах ничего не передал? — спросил Коростин, читая послание.

— Вроде, нет, — парень покачал головой. — Он сказал, что проводил бы вас, но не успеет, дел у него много. Как управится, попробует догнать.

— Ну, и на том спасибо, — добавил Винокур. — Предупреждён, значит, вооружён.

Юра попрощался с нами и отправился по своим делам.

— Фигня какая-то, — сказала Марина, которая прочитала послание последней. — Нас ведь тут никто не знает, зачем на нас нападать?

— Даже если бы кто-то нас запомнил и решил напасть, то он не станет докладывать об этом ведьмаку, — сделал вывод Башкин. — Но и обманывать нас ему резона нет, стало быть, ждём беды. В конце концов, нападать на нас себе дороже, с учётом местного оружия, потребуется человек двадцать, а то и больше.

— Предлагаю не задерживаться, — сказал я, отодвигая тарелку. Остальные последовали моему примеру.

Поначалу мы решили двигать на пристань пешком, до вечера как раз доберёмся. Но тут внезапно нам улыбнулась удача. Группа рыбаков отправлялась на пристань, оценить ущерб от мутантов, прибрать трупы и возобновить рыбный промысел. Отправлялись не всей бригадой, а вчетвером на двух лодках, а потому были рады взять нас с собой.

Река, по которой шли лодки, оказалась крошечным притоком, шириной всего метров пять, а глубина местами была такая, что плоскодонные лодки скребли по дну. Тем не менее, такой способ передвижения был гораздо быстрее пешего марша и даже быстрее, чем поездка на телеге.

У пристани мы оказались (если я правильно понимал в часовых поясах) около восьми вечера. Рыбаки тут же занялись наведением порядка. Для начала, выгнали каких-то странных зверей, напоминающих шакалов, но с рыжим окрасом шерсти, как у лисы. Те уже вовсю пировали на телах убитых мутантов и остатках рыбы. Шакалы попались умные, не стали дожидаться выстрелов и быстренько свалили в кусты. А потом началась утилизация трупов. Особо не заморачиваясь, мужики стаскивали их баграми и отправляли под воду. Там имелись остатки затопленных построек, в окна которых и пропихивали тела. Трупы не будут всплывать, упираясь в потолок подводной комнаты. Один из рыбаков даже пошутил, что там завтра-послезавтра можно будет уйму раков наловить, они на трупы очень падкие. Впрочем, может быть, он и не шутил.

Мы разместились собственно на пристани. Здесь из воды торчал последний этаж ушедшей под воду высотки, к которому приставали корабли. Бригадир сказал, что корабль скоро придёт, сегодня, как минимум, должны подвезти с юга соль. Солить, правда, им пока нечего, мутанты за короткое время умудрились сожрать пару тонн рыбы, попутно загадив всю округу в радиусе ста метров, теперь придётся забивать склад заново. Но соль — товар без срока годности, поэтому никогда лишней не будет.

А нам оставалось только терпеливо ждать, что мы и делали, сидя на пристани и поглядывая на бескрайнюю водную гладь. Река внушала уважение, противоположный берег не виден вовсе, просто море, море пресной воды, медленно текущей с севера на юг.

А когда солнце уже склонилось к горизонту, с юга показался едва заметный дымок, а чуть позже мы разглядели небольшой пароход, который, к нашей общей радости, приближался. То, что пароход двигался именно сюда, подтвердил и бригадир рыбаков, который встал рядом с нами и начал махать флажками. Отдельно радовало, что корабль этот с паровым двигателем (а может, и дизельный), я уже опасался увидеть парусник или, чего доброго, галеру с гребцами.