Те, кого нельзя называть

— С мутами понятно, — сказал я. — А в остальном?

— В остальном ситуация следующая: после всех потрясений на территории России осталось не более полутора миллионов человек, которые расселены очень редко, занимаются сельским хозяйством на примитивном уровне. Впрочем, сейчас этот уровень уже не такой примитивный, поскольку сохранились цивилизованные анклавы, именуемые Крепостями. Точное их происхождение неизвестно, но, думаю, это остатки правительственных учреждений, опиравшихся на подземные убежища. Всего на территории бывшей страны шесть Крепостей. Выглядят обычно, как высокие здания, выстроенные из бетона и металла. Они невелики, но основная часть находится под землёй, ходят слухи, что все Крепости соединены между собой подземной железной дорогой, во что я охотно верю. В моём мире и в моё время таковая дорога была. Люди оттуда, именуемые в просторечии крепостными (согласен, странный термин), временами подкидывают остальным цивилизационные плюшки, взамен получая сельхозпродукцию, а также подарки прошлой цивилизации, которые добывают на руинах. Например, металл, особенно цветной. В мире функционируют бумажные деньги, курс которых привязан к куску меди определённого веса, также он выражается в других металлах. Поначалу, вроде бы, даже монеты имелись, в двести граммов металла, но от них, ввиду неудобства, быстро отказались, заменив банкнотами. Заодно, крепостные регулярно пополняют свой генофонд парнями и девками из народа, для этого нужно сдать экзамен и подходить по состоянию здоровья. Такое пополнение в основном служит в силовых структурах. Помимо Крепости, центрами цивилизации служат города, все они невелики, не более пяти-десяти тысяч постоянного населения, большей частью расположенные на берегу реки. Вроде бы, есть какое-то ограничение в количестве населения, но тут мои данные хромают. В городах происходит торговля, там изготавливают ремесленные изделия, там реализуют высокотехнологичную продукцию из Крепости, там есть больницы и школы, там же можно купить книги и оружие. Кроме того, оттуда можно по какому-то примитивному телеграфу связаться с Крепостью, например, запросить помощь против тварей, как сделал, например, Борис Иванович.

— А оружие тоже в Крепости делают? — уточнил я, как-то не вязались примитивные берданки с высокими технологиями.

— Почти всё оружие изготавливается в городах, качество у тех ремесленников соответствующее, хотя станки и материалы большей частью получены от крепостных. В самой Крепости делают высокотехнологичное оружие, которое обыватель может купить только с разрешения и за бешеные деньги, да ему оно, по сути, и не нужно. Для охоты куда больше подходит берданка большого калибра. Патроны, кстати, тоже большей частью кустарные, даже капсюли и порох изготавливают на месте, хотя качество не сравнить с крепостными. Большинство крестьян использует оружие, чтобы отгонять мутов, не давая им сожрать урожай или задрать скотину, патроны дороги и расходуются крайне экономно, гильзы перезаряжаются много раз. В городах есть фортификации по периметру, там стоят даже пулемёты и простые пушки для защиты от нашествий. Их, как правило, покупают в Крепости за счёт общины, часто даже в кредит с расчётом в течение пяти-шести лет.

— А с географией что? — спросил Коростин.

— Вы бы удивились, но я сам видел новые карты. Например, реки Волги сейчас нет, как и Дона, Камы и ещё многих. После подвижек земной коры образовалась складка, в которой протекает одна большая река с множеством мелких притоков, которую так и называют, Большая. Река судоходная, поскольку все плотины были снесены движениями земли. По реке осуществляется доставка товаров, селяне отправляют дань в Крепость, наконец, просто рыбачат, поскольку рыбы в ней просто огромное количество. На юге река разделяется на два рукава, один, больший, течёт в Чёрное море, второй, меньший — в Каспийское. Последнее тоже изменилось, посреди него поднялись горы, отделив около трети, а треть эта сейчас быстро пересыхает. Зато там добывают соль, которую перевозят на баржах по реке.

— Блин, я слушать устал, — пожаловался Винокур. — Как ты умудрился столько из пацана вытащить?

— Это ещё не всё, кроме того, основным источником всё-таки послужили книги. Так вот, наша задача на сегодня — убить умника и, по возможности его стаю. Потом, когда пристань заработает в прежнем режиме, дождёмся кораблика, сядем на него и поплывём на север. Там высадимся на нужной станции, после чего отправимся в Крепость, что на месте снесённой Москвы. Ну, а дальше — дело техники.

— А что если упомянутый ведьмак всё-таки явится? — спросил я.

— Ну, явится и явится, — безразлично ответил учёный. — Разве плохо ему, если мы его работу сделаем? Наоборот, завяжется контакт, проще будет с Крепостью связаться. Кстати, Дмитрий Сергеевич, а как вы догадались, что ведьмак — это охотник на мутантов? Я это ещё вчера заметил, но спрашивать не стал.

— В моём мире был один писатель, польский, он написал серию романов о ведьмаке, это такой человек, тоже мутант, сильный, быстрый, сведущий в магии, который бродит по миру и убивает монстров за деньги. Видимо, наш мир был похож на этот, а те, кто организовывал Крепости, тоже читали фантастику и обладали чувством юмора. Название закрепилось в народе, а источник теперь уже никто и не помнит.

— Есть ещё кое-что, — сказал учёный, вдруг став серьёзным. — В словах парня проскочило нечто, что заставляет задуматься. А выяснять подробно я не решился, так и спалиться можно.

— И? — поторопил его я.

— При обсуждении теорий происхождения Конца Света, источника страшной заразы, он обронил фразу «Те, кого нельзя называть», эту тему я развивать не решился, хотя кое-какие версии есть.

— Например? — спросил Коростин.

— Например… — он немного помедлил. — Обычно так называют некое зло, сверхъестественное, страшное и необъяснимое. Нечто, что имеет имя, но произносить его нельзя, поскольку зло это повсеместно, всех видит и слышит, а произнесённое вслух имя его может призвать.

— Сказки, — предположил Винокур, но голос был неуверенным.

— Тем не менее, мы уже привыкли, что сказки, магия, драконы и прочая чертовщина вполне возможны в нашей жизни, допускаю их существование и здесь. Пока что у меня перед глазами стоит образ неизвестных тёмных созданий, что напали на нас у самого перехода.

— Но… они ведь там остались, с той стороны, — напомнил я.

— Может быть, так, а может, и нет. Твари очень странные. Помните, что случилось с отрядом писаных, попавшим на плато? Чтобы устроить такое, нужна немалая мощь. При этом их наличие в мире вообще было тайной, я, при всей своей осведомлённости, о них не подозревал.

— Можно предположить, — вставил Коростин, — что эти призраки привязаны к месту перехода.

— А можно ещё предположить, что они привязаны не только с той стороны, — сказал Башкин.

— Когда будем в Крепости, сможем выяснить, — подвёл я итог, — а пока будем просто предполагать их наличие. Сегодня у нас на повестке отнюдь не призраки, а самые настоящие мутанты, совершенно реальные, которые боятся пули. Ими и займёмся.

На этом разговор свернули, мы спустились вниз на завтрак, после чего вчетвером отправились к старосте за распоряжениями. Местный мэр встретил нас в своём кабинете на втором этаже деревянного дома, где сидел, обложившись бумагами.

— Смотрите, — Борис Иванович вынул кусок бумаги и начал чертить на нём карандашом. — Вот тут — спуск к берегу, там такой склон, а дальше низина, а у самого берега, вот так стоит пристань. — Он нарисовал несколько квадратов, символизирующих здания. — Там здания стояли, теперь-то, конечно, развалины, только большой дом стоит целый. Вот в нём-то рыбаки и сидели. А теперь, стало быть, муты. Я тут прикинул, запас рыбы там большой, а потому вся стая сейчас внутри, ну, или поблизости. Они, если наедятся до отвала, вялые становятся, могут прямо там спать улечься. Ваша задача — умника пристрелить, а с остальными — как получится. Их и наши перебить могут, когда главного не будет.