Мой снежный король

Впрочем, тот факт, что я все же вчера поддался ей и своему желанию, говорит о том, что чувства Вельмы и мои оказались для меня куда важнее, чем какие-то условности и общественные устои.

В  ответ на мое признание принцесса корчит смешную рожицу и снова утыкается мне в шею.

— Как тебе удобно. Не мне с моими проблемами с характером возмущаться, знаешь ли, — хихикает она.

Непоседа по своей природе, она вдруг снова поднимает голову и пристально смотрит мне в лицо, вынуждая снова меня ответить на ее взгляд улыбкой.

— Ты такой красивый. И как только до этого ты обошёлся без поклонниц?..

То, как Вельма пристально порой смотрела на меня, было, пожалуй, одной из самых странных вещей в наших отношениях. Не могу сказать, что я был против, но смущало меня это знатно. Этот взгляд, когда она будто бы видела во мне целый мир... Я не думал, что однажды кто-то будет смотреть на меня так. Интересно, мой взгляд на нее был таким же? Вряд ли, потому как я наоборот, пожалуй, слишком сильно смущался своих чувств и избегал подолгу смотреть на нее, будто боясь выдать себя. Глупо, конечно, ведь стоило Вельме хоть немного надавить на мою слабость к ней, как я выдавал всего себя с потрохами. Я искренне не мог понять, почему она считала меня — о, боги — красивым, когда, даже если сравнивать меня с моим отцом или с любым из моих родственников с портретов, отличался от них ото всех. И вот женщина, единственная в своем роде, принцесса перворожденных Черных эльфов, подарила свое сердце мне, после того, как мой отец вырезал ее народ, а я лишил ее вновь обретенной семьи и силой привез во дворец спустя много лет. Мало того, что она не считает меня своим врагом, что разглядела что-то в моем несносном педантичном характере то, за что можно было меня полюбить, так еще и в моем внешнем виде что-то нашлось для нее привлекательное.

Я же не мог разделить этого всего относительно нее. Да, разумеется, Вельма была красивой... Но я не видел ее красоту отдельно от нее самой. Это была просто она. Образ, цельный и неделимый, личность, которая внезапно ворвалась в мою жизнь и так кардинально изменила ее. Да, будем честны, я имел уважение к ее происхождению; пусть и был настроен к ее расе скептически поначалу. Меня будоражило то, как она видит мир с иной стороны, недоступной мне, и безумно влекло. И, в конце концов, нельзя отрицать, что когда она находится рядом, я абсолютно полностью терял голову от ее тепла, запаха и прикосновений — и это нельзя было передать словами.

12. О первом бале и неожиданных новостях

Все шло даже лучше, чем я рассчитывал. Шли дни, недели, принцессу постепенно принимали во дворце не только как данность, но и стали относиться к ней теплее. О нашей предстоящей свадьбе говорили во всех уголках королевства, как я на то и рассчитывал. Я дал Вельме добро на первый бал, который она организовала сама от и до, получив от меня полный карт-бланш на любые растраты, прихоти и капризы. Один раз можно, да и она заслужила всю эту роскошь, которой была лишена с детства.

К тому же, это должно было стать первым официальным приемом в честь эльфийской принцессы. Я понятия не имел, как все должно проходить, поэтому даже не лез в приготовление и прочие нюансы. Все организовывалось без меня. Единственное, что меня расстроило — оказалось, что в день самого бала мне было отчего-то запрещено видеть Вельму до самого вечера.

Стоит ли говорить, что к началу бала я уже ощутимо начинаю скучать и это чувство тоже для меня становится весьма в новинку. Вкупе с тем, что мне полагалось выглядеть хоть немного нарядно, а я этого терпеть не могу, настроение у меня не очень хорошее, когда я наконец появляюсь в огромном, украшенном зале. Слишком шумно, слишком людно, слишком светло и блестяще. Все в ее стиле. Что же, раз Вельма того хотела, значит, придется немного поиграть в эльфийскую светскую жизнь.

Теплые ладони накрывают мои глаза, а в ухо звучит жаркий шепот:

— Угадай кто, — моя невеста не избавилась от своей привычки вот так пытаться застать меня врасплох. Хоть я и говорил Вельме не раз, что в подобном ее бесшумном подкрадывании ко мне нет никакого смысла — я знаю о ее появлении еще задолго до того, как она подходит ко мне. Но я приучил себя не разворачиваться к девушке сразу, позволяя ей исполнить эту свою маленькую шалость и даже изображаю удивление, когда вижу ее. Вот и сейчас — я ловлю ее руки своими, разворачиваюсь и дарю ей сдержанную улыбку. 

Она здесь, пожалуй, единственная, ради кого я готов улыбнуться.

— Думаешь, я способен не узнать тебя? — задаю я риторический вопрос, невольно оглядывая ее внешний вид. Как я уже говорил, мне сложно воспринимать эльфийку как красивую женщину отдельно от нее самой — я видел всегда ее целиком и мне тяжело судить о ее красоте, ведь для этого пришлось бы сравнивать ее с другими, а других для меня попросту не существует, следовательно, она попросту для меня является самой совершенной и единственной. 

Но, с другой стороны, я могу сравнивать ее с ней же самой. И сегодня, здесь и сейчас, принцесса отличается от себя обычной. Не могу сказать, что мне нравится весь этот эльфийский блеск, украшения, открытое платье... Да уж, последнее, пожалуй, даже чересчур открытое. Но ей это идет. Все будут видеть, что их королева самая прекрасная на свете, а Вельма ведь так хотела, чтобы ею восхищались, хотели ей подражать. Поэтому я попросту не могу быть против.

— Ты будешь самой красивой королевой, какую только видел этот мир, — высказываю я свои мысли вслух.

Улыбнувшись, девушка прижимается ко мне и говорит тихо-тихо, чтобы это слышал только я:

— Ты не представляешь, как я жду момента, когда все закончится, и я смогу снять это платье, — сказав это, она завершает свою фразу коротким поцелуем в щеку, а потом снова отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза:

— Королева подстать королю.

Ох, хотел бы я сказать ей, что тоже жду момента, когда все это закончится, и я смогу снять с нее это платье.

— Ты же сама хотела пиры, балы и кучу поклонников, — усмехаюсь я, напоминая дословно ее условие пребывания здесь. — Все здесь ради тебя, — уже серьезнее добавляю я. — Только не заставляй меня танцевать, я ни разу в жизни этого не делал.

Сейчас я понимал, что это упущение с моей стороны, но еще месяц назад, пожалуй, я бы и подумать не смог бы, что буду участвовать в подобных мероприятиях.

Хоть я и был королем, но сейчас я оказался в ситуации, когда Вельма знакомила меня с дамами, которые уже некоторое время успели прибыть во дворец. Я, в свою очередь, представлял ей некоторых представителей знати, которые не были приставлены ко двору. Все эти беседы были донельзя скучными, поздравления в большинстве своем без особого энтузиазма, но я отслеживал еще помимо того враждебные настроения — и, к счастью, таковых не было. Было непонимание, скептицизм, больше — любопытство, но ненависти к Вельме никто не испытывал. В конце концов, отец больше всего прививал ненависть к эльфам именно во мне, а весь народ настроить против них ему не удалось.

— …Вы позволите пригласить будущую королеву на танец? — в какой-то момент один из гостей, высокородный альв, осмеливается подойти к Вельме с вежливым предложением.

Девушка переводит на меня несколько недоумевающий взгляд, словно бы спрашивая дозволения. Я лишь пожимаю плечами и выставляю ладонь вперед, как бы показывая Вельме, дерзай, если сама того хочешь. Принуждать ее веселиться я не собираюсь, но и против я не был, даже с неким облегчением отнесся к тому, что кто-то потанцует с ней за меня.

Я не до конца понимаю мотивов мужчин, которые танцевали с ней в течение вечера, по крайней мере — альвов, но с их стороны это является лишь интересом и вежливостью, по крайней мере, их запах говорит мне об этом. Примешивался еще один, мне незнакомый, кислый и резкий, но он будто бы витает во всем зале, и я пока не могу дать ему определение, хоть он и кажется мне смутно-знакомым. Я отвлекся от него, от Вельмы, точнее было бы сказать, что меня отвлекают — слишком много важных персон хотят осчастливить себя праздным разговором с королем и будто бы невзначай вставляют в него совсем не праздный детали, касающиеся государственных дел. Я не могу их в этом винить — обычно все дела доходят лично до меня только лишь через советников, а удостоиться моей аудиенции — весьма сложное дело, так что неудивительно, что многие желают поговорить со мной лично.