Страница 22 из 40
— …Нет, моя мать все еще жива. Иногда я думаю, ей повезло выйти замуж снова, ведь неизвестно, как сложилась бы ее жизнь, останься она с отцом.
— Выйти снова замуж? Это как? — смеется Вельма, слушая мои душевные излияния уже который час.
— Фертильные женщины, способные родить, у нашего народа ценятся на вес золота, и часто выходят замуж несколько раз, рожая для нескольких мужей.
— Звучит… Отвратительно!
— Моей матери повезло — отец отдал ее тому, в кого она по-настоящему влюбилась. Пусть ценой и была разлука со мной… Она сделала свой выбор, — я решаю, что, пожалуй, стоит сменить тему, — Может, это смешно, но я лет до двенадцати вообще женщин не видел, пожалуй. Да и после.. До твоего появления при дворе был только "тихий сад". Наложницы отца, которых дозволялось видеть лишь ему. Так что... Ты, можно сказать, первая женщина, с которой я общаюсь настолько близко.
Я не вижу в своих словах ни признания, ничего подобного. Просто говорю то, что приходит мне в голову, не улавливая того, как можно еще эти слова воспринять.
— Гарем… — даже по тону Вельмы можно услышать нотки отвращения и осуждения, — Какой в нём смысл? Надо чтобы отношения были настоящими, а не такие, которые заводят лишь для услады собственных желаний.
Я тоже не понимал сути женщин, которых отец держал ради... Черт возьми, мне даже думать об этом противно. Вельма правильное определение дает этому — ради удовлетворения собственных низменных желаний. После его смерти я даже пытался дать свободу этим женщинам — но многие из них пожелали остаться, и я понимал, что им попросту некуда идти. Какая судьба их ждала? Торговать своим телом где-то еще? Во дворце они хотя бы оставались в безопасности, их больше никто не трогает, и они живут, будучи сытыми, продолжая общаться между собой и, кажется, даже вполне довольны этим.
Отец пытался привить и мне привычку... общаться с ними. Пару раз даже буквально заставлял разделять с ними ночь. Но я быстро научился с ними договариваться ночевать в моих покоях, но без унизительного исполнения своих обязанностей. Может, еще поэтому они мне доверились и прониклись уважением. Я знаю, что некоторые из них сейчас находятся в связях с моими советниками... И не имею ничего против. Главное, чтобы все было добровольно.
— Поверь, гарем не единственное деяние моего отца, которое я до сих пор осуждаю, — я стараюсь даже легонько усмехнуться, но все равно мои слова звучат, пожалуй, слишком сеьезно.
— Твой отец был страшным, — до меня доносится легкая дрожь в голосе Вельмы, — Я видела его лишь однажды вблизи, но и тогда он мне показался безумным. Наверное, мой отец знал об этом, поэтому остался с мамой, хотя она уже была мертва. Наверное, не хотел, чтобы кто-то навредил её телу… Обнимал ее даже после смерти. А твой отец стоял и смотрел… Очень долго. До сих пор не понимаю, почему, — еще один тяжелый вздох, — Красивая у моих родителей была все-таки любовь. Ты бы видел… Я им даже завидовала в какой-то мере и мечтала, что однажды и у меня что-то такое будет.
Я остро осознаю необходимость заговорить с Вельмой о чем-то приятном, чтобы она перестала грустить и думать о плохом.
— Я прежде лишь читал о любви. И, честно говоря, так и не понимаю до сих пор, что это значит. Высшая степень дружбы?
Да, пожалуй, Вельма единственный собеседник, с которым я могу вот так открыто говорить на подобные темы. Ни с кем из приближенных ко мне альвов не годился для таких осуждений. Да и у меня самого вряд ли бы возникло такое желание.
Как я и рассчитывал, принцесса мгновенно веселеет от моих слов и улыбается, мечтательно подставляя лицо лучам морозного солнца.
— Не-е-ет. Любовь — это уже не просто дружба. Это когда тебе без любимого тяжело, а рядом с ним ещё тяжелее, потому что ты видишь в нём свою вторую половину, но он всё равно существует отдельно, не внутри тебя. И когда ты ради любимого готов умереть, лишь бы не жить в мире, где нет его.
Я лишь слушаю Вельму, внимательно, переваривая в своей голове и раскладывая по полочкам каждое ее слово. Но при этом они не подвергаются логике, как бы я ни старался. Умереть ради другого... Чувствовать себя несчастным рядом с ним?.. О таком я точно не читал, да что там — я вообще изучал литературу, в которой о любви говорилось лишь вскользь. Но если подытожить все сказанное, я могу уверенно заявить лишь об одном — любовь определенно толкает на глупости.
— Знаешь, так странно, — тряхнув локонами, Вельма снова становится серьезной, — Дворец тот же, но атмосфера внутри совсем другая. Раньше в нем было так светло, тепло и шумно. И в любой момент можно было наткнуться либо на шушукающихся придворных, либо на влюблённые парочки. И постоянно что-то шумело, кто-то смеялся, отец постоянно ругался на кого-то или на что-то… А сейчас так тихо, холодно. И так всё педантично-правильно. Это даже пугает. Словно ты дома, но дом тебя не принимает.
Последние сказанные Вельмой слова были совсем грустными. И я даже с ней в какой-то мере согласен. Да, альвы не любят шумиху и суету, я сам ее ненавижу, поэтому при дворе больше не бывает ненужных людей, все занимаются лишь своей работой. Но вот традиции и порядки эльфов... Какими бы они ни было, их тоже немного жаль.
— Ну, для этого во дворце ты, — я снова стараюсь вернуть Вельму в оптимистичное русло. Чтобы хоть как-то исправить положение.
Больше мне нечего сказать на эту тему. Я знаю, что уже планируется крупный бал, и что некоторые из знатных аристократок уже прибыли во дворец, чтобы стать придворными дамами. Чем они занимались с принцессой, я не знал. Но мне достаточно того, что путь положен.
— Все-таки не понять мне твоего отца. Зачем надо было всё уничтожать? Убил бы мою семью, если мы ему так насолили, ну и всё. А так всё рухнуло. Ни культуры, ни наследия не оставил…
Внезапную опасность я чую еще издалека. Это даже не магия — одни лишь враждебно настроенные люди. Непонятно, как они смогли так близко подобраться к дворцу, да и вообще к нам… Вероятно, моя бдительность совсем ослабла из-за присутствия рядом эльфийки. Но на такой случай я тоже знаю, что делать — не зря я столько времени посвятил изучению магии и тренировке своих способностей. Вряд ли во всем дворце найдется альв сильнее меня. Так что я резко меняю тон и вскидываю руки в стороны, выставляя ладони:
— Все в порядке. Держись рядом со мной.
Магическая ледяная защита альвов весьма сильна. Вокруг нас строится невидимая стеклянная стена, пробить которую обычным оружием не представляется возможным. И, не успеваю я поставить свою, как в нос мне тут же бьет сильный запах эльфийской магии. Вельма. Она раскрывает свой дар, как никогда прежде, остекленевшим взглядом глядя перед собой.
— На северо-западе, — бесцветным, тихим голосом отзывается она, — Двое. На деревьях. И у них маг. Остальные на земле.
Деревья начинают шуршать ветвями, скрипят, сбрасывают снежный покров, сплетая кроны в один большой кокон вокруг нас. Хороший ход, учитывая, что среди окруживших нас врагов есть лучники. Так у них будет куда меньше обзора.
Я даже успеваю подумать, что вдвоем мы точно справимся, и позволяю себе на мгновение расслабиться, как тут…
— Это же… Это эльфы! — удивленно-восхищенно вскрикивает Вельма, и тут же ее магическая защита вздрагивает, покрываясь проплешинами.
Как…некстати. Чуял же, что все не может быть так просто. Эльфийская магия слишком коварна и хитра... И неизвестно, что им нужно. Ну, кроме очевидного. За свою жизнь я не боялся, а вот то, что они могли сделать с Вельмой — было тайной за семью печатями. В конце концов, она мирно прогуливалась со своим заклятым врагом, а некоторые такого не прощают. И если от меня им нужна всем, как правило, только моя смерть, принцесса может так легко не отделаться.
— Да, это эльфы, -- рычу я, опуская руки и резко разворачивая коня, — Я же говорил тебе, что они еще живы, — я направляюсь мимо принцессы обратно к замку, рассчитывая, что она последует за мной, — И поэтому нам нужно убраться отсюда. Не хочу причинять им вред.