Страница 8 из 19
Ровесник Наполеона, этот тщеславный ирландец начинал так же, как и его будущий узник, – с бедного детства, отсутствия высоких покровителей и учебы в военном училище. А потому приходилось полагаться только на собственные силы и сообразительность головы. Но будто свыше уготовано было британцу Лоу следовать по местам, в той или иной степени связанным с корсиканцем по фамилии Буонапарте. Во время войны с Францией он оказывается на Корсике, в Аяччо, где дислоцировался его 50-й полк. После этого – новое место назначения, остров Эльба; далее офицера закинет на Минорку, где придется формировать… корсиканское ополчение – так называемых Corsican Rangers. Именно во главе этих корсиканцев Хадсон Лоу будет участвовать в сражении при Абукире в Египте.
Впервые увидеть Наполеона ему удастся в 1812 году, в Германии, где англичанин в ту пору командовал легионом, набранным из уголовников-головорезов.
«Однажды утром, – вспоминал Хадсон Лоу, – на гребне появился вражеский отряд, впереди которого находилась небольшая группа людей, состоявшая, как я понял, взглянув в подзорную трубу, из важных особ. Среди них можно было безошибочно узнать Наполеона Бонапарта. На нем был простой мундир со звездой, обычная, в отличие от шляп маршалов, не украшенная перьями шляпа; его осанка и жесты были точно такими, какими их изображают на его портретах».
В сражении под Лейпцигом («Битва народов») Хадсон Лоу находился при штабе прусского маршала Блюхера. Падение Наполеона совпало со взлетом военной карьеры этого британского штабного шаркуна. Именно ему суждено было доставить в Foreign Office в Лондоне известие о падении Парижа. Как следствие – оглушительный «звездопад» почестей и наград: российский орден Святого Георгия, прусский «За Воинскую доблесть», а потом и престижный орден Бани от своего командования. Летом 1814 года полковник Лоу получает высокий пост – главного квартирмейстера британской армии в Голландии (командующий – принц Оранский) с присвоением звания бригадного генерала. От головокружения подкашивались ноги…
И все бы ничего, если б не «Сто дней», устроенных Европе свергнутым «узурпатором». Так уж получилось, что важнейшие события лета 1815 года должны были решаться близ бельгийской деревеньки Ватерлоо, в окрестностях которой как раз и располагался штаб под командованием кавалера всех мыслимых иностранных орденов.
Было еще одно: обласканному почестями тыловому генералу, привыкшему прохлаждаться в штабах, совсем не улыбалось сложить голову на поле брани; намного приятнее в новеньких золотых эполетах смущать дам или заискивающих подчиненных, нежели со шпажонкой биться в бою. Ахиллесовой пятой Хадсона Лоу было то, что он являлся никудышным воякой. Поэтому приближение линии фронта его поначалу смутило, а потом не на шутку встревожило. Став генералом, сэр Лоу очень боялся оказаться убитым.
Никчемность бригадного генерала как военачальника бросилась в глаза герцогу Веллингтону, возглавлявшему британские войска в Европе. Герцог в людях ошибался редко, поэтому брошенное однажды в сторону трусливого генерала «damn old fool»[12] решило участь последнего: его перевели подальше от передовой, в Италию. Пока он туда добирался, битва при Ватерлоо (без участия сего «полководца») завершилась блистательной викторией. После чего оставалось лишь собирать трофеи. Трофеем генерала Хадсона Лоу стала серебряная ваза, полученная им от властей французского Марселя, да… «почетное» назначение на остров Святой Елены. Как говорится, каждому – по заслугам. Но был один плюс: присвоение очередного генеральского звания.
Отныне удачная карьера, награды и почет для Хадсона Лоу останутся в прошлом. Оказавшись связанным с низложенным французским императором самой судьбой, английский генерал поневоле становился знаменитым. Но именно знаменитость сделает его имя нарицательным, причем с самым отрицательным подтекстом. Ибо в истории Хадсону Лоу будет отведена роль Главного Тюремщика Наполеона. И в этом качестве он проявит свои самые худшие стороны озлобленного на весь белый свет вертухая…
Вот такому человеку было доверено стать новым губернатором острова.
Никогда ранее Наполеон не слышал о заурядном генерале-квартирмейстере: уж слишком мелкой была эта фигура в его большой игре. Но даже когда низложенному императору вкратце изложили досье прибывшего «военачальника», никакого прояснения это не дало. Хорошо, подумалось, если удастся установить если не дружеские, то хотя бы нейтральные отношения. Но и в этом приходилось сильно сомневаться. Особенно после того, как стало известно о презрительном отношении Веллингтона к своему квартирмейстеру (слухи распространяются быстро). Значит – посредственность, подумал Бонапарт про себя. Посредственные люди хуже всех – у них душонка серая. Наделенные властью, такие склонны к сумасбродству…
Быть тюремщиком способен не каждый. К работе вертухая следует иметь склонность или, на худой конец, некую внутреннюю готовность стать таковым. Генерал Королевской армии Великобритании Хадсон Лоу ради карьеры и приличного жалованья был готов на все. Чего требовал и от своих подчиненных. И уж совсем не собирался церемониться с какими-то пленными «французишками», оказавшимися в его, по сути, неограниченной власти. Тем более что «ставить на место» на этот раз предстояло самого «корсиканского выскочку».
Еще на борту «Фаэтона» генерал Лоу определил для себя тактику поведения с поверженным Бонапартом. Первое: никаких вольностей! «Узурпатор» должен в полной мере прочувствовать суровую длань английского правосудия и понять свое место на этом острове-тюрьме. Во-вторых, необходимо сделать так, чтобы из шальной головы «корсиканца» выбить саму мысль о побеге. Святая Елена не Эльба. Здесь все будет по-другому, и нешуточный армейский гарнизон полное тому доказательство. И в-третьих, предстоит организовать на острове ту степень вышколенного единоначалия, коей всегда славилась британская бюрократия. Лишь добившись беспрекословного подчинения частей гарнизона и гражданских структур, здесь можно будет установить должный порядок. Остальное – частности, решаемые в повседневном порядке.
Ну что ж, неплохо, мысленно похвалил себя британец, разглядывая в подзорную трубу вулканическую горбатину, выступавшую из океана. Они у меня все попляшут… И этот «корсиканец» тоже.
Как известно, человек предполагает, а Бог располагает. Все получилось совсем не так, как рассчитывал заносчивый англичанин. «Поплясать» пришлось самому губернатору, особенно в первые дни пребывания его на острове. Опытный военачальник, Бонапарт не привык тянуть быка за рога и устроил в отношении Хадсона Лоу своего рода разведку боем.
Новый губернатор, которого правительство Великобритании наделило в отношении Пленника самыми широкими полномочиями, прибыл на Святую Елену выполнять задачу отнюдь не миссионерского толка[13]. Его предназначение здесь – быть тюремщиком; а значит – неприкрытым врагом Наполеона. По определению. И это с юридической точки зрения. А вот какими отныне быть отношениям – во многом зависело как от губернатора, так и от Императора. И будь генерал Лоу хоть чуточку умнее, война двух сторон прекратилась бы, даже не начавшись. Но все получилось – как получилось…
Наполеон с самого начала рассматривал губернатора как неприятеля. И судя по всему, он не ошибся. Поэтому, сделал вывод Император, с таким можно не церемониться. Беда в том, что именно такие же мысли витали и в голове Хадсона Лоу: с пленным Наполеоном следовало держать себя крайне строго. На следующий же день после прибытия, ровно в девять утра, он в сопровождении персонала своего штаба прибыл в Лонгвуд. И очень удивился, что его приезду не только никто не рад (собственно, этого стоило ожидать), но даже никто не собирается принимать. Хотя еще накануне сюда было отправлено уведомление о приезде губернатора.
12
Буквально: «проклятый старый дурак» (англ.).
13
Вообще, на острове был еще Генеральный секретарь правительства Святой Елены, исполнявший в качестве такового обязанности гражданского заместителя Лоу. Его имя Брук, Томас Генри (Brooke, Thomas Henry, 1774–1849). После себя он оставит труд «История Святой Елены».