Страница 10 из 19
Правда, имелась одна неувязка: как бы значимо ни звучало словосочетание «губернатор сэр Хадсон Лоу», здесь, на Святой Елене находился… настоящий Император. Да, свергнутый. Да, Пленник. Так что, как сейчас бы сказали, нелегитимный. Но это был единственный в своем роде монарх – Наполеон Бонапарт. Мало кто из местных слышал о Фридрихе Великом или Вильгельме Завоевателе, зато о Бонапарте слышал каждый. Даже на этом забытом Богом острове Наполеона так же боялись, как и восхищались им.
И тут возникает серая фигура некоего Хадсона Лоу. Заурядного британского генерала, позера, приспособленца, в вассалах которого, как ему видится, должен бегать свергнутый «узурпатор». Кем же тогда надлежало стать господину вчерашнего повелителя мира? От радужных перспектив у британского генерала кружилась голова. Смущало одно: когда у него вдруг начиналось головокружение, все заканчивалось не так радужно. Впрочем, поначалу об этом не думалось…
Под стать губернатору оказалась и губернаторша. Сорокапятилетний Хадсон Лоу женился на Сьюзен Джонсон незадолго до отъезда на остров Святой Елены. Урожденная Лэнси, она была дочерью губернатора одной из британских колоний и вдовой полковника Джонсона, от брака с которым у нее росло двое дочерей. Женщина «бальзаковского возраста», Сьюзен сильно молодилась и злоупотребляла двумя вещами – пудрой и виски. Тем не менее за время пребывания четы на острове миссис Лоу подарит губернатору еще одну дочь и сыночков-близнецов (выживет лишь один). Для «первой леди» (или, как ее здесь назовут, Миледи) в Плантейшн-хаусе разработан настоящий церемониал по приему гостей, прогулкам, нарядам. Из резиденции она выезжает исключительно с супругом либо в гордом одиночестве. (Но ни в коем случае не со взрослыми дочерьми, присутствие которых рядом, по мнению Миледи, делает их мать «старухой».) Как правило, в сопровождении конной охраны в лице офицера-адъютанта.
«Какое ничтожное тщеславие, – возмущался, вспоминая об этом, полковник Горрекер. – Разве могла она еще несколько лет назад даже мечтать о таком ранге и таких почестях и о том, чтобы джентльмен исполнял при ней обязанности лакея?»
Скучная, серая жизнь на далеком острове и почти неограниченная власть повлияли на леди Лоу не самым лучшим образом. Она стала заносчивой, капризной и злой. Губернаторша часто устраивала нагоняй офицерам, которые, по ее мнению, не выказывают должного почтения «первой леди». Мало того, вмешивается в их мелкие любовные истории со служанками и местными обольстительницами-мулатками. Окружив себя сонмом наушников, Миледи стала при губернаторе своего рода заместителем по тылу. Что? где? откуда? куда? почему? – всем этим, от «где?» до «почему?», миссис Лоу, будучи в курсе всех событий, правит почти единолично. Офицеры, слуги и даже рабы – каждый из них аккуратно пополняет черный список неутомимой губернаторши, оказавшейся на деле этаким серым кардиналом при муженьке.
Иногда, правда, это приносило плоды. К примеру, стараниями мамаши старшая из дочерей обрела здесь вполне достойного своей персоны мужа – русского комиссара на острове графа Бальмена[14]. Это очень льстит самолюбию закомплексованной Миледи, ведь теперь ее дочь – настоящая графиня. Еще не вечер, вынашивает новые планы леди Лоу, долго ли «узурпатору» прозябать на острове без женщины? Тем более что на примете есть очень даже подходящая партия – ее младшенькая. Но об этом она пока не говорит даже мужу, у которого сейчас столько хлопот с этим… Соседом.
О старом прозвище Наполеона Boney после появления здесь генерала Лоу как-то быстро забыли. Теперь пленника называют просто – Сосед…
Семейка Лоу не так уж плохо устроилась на этом заброшенном на тысячи верст от мира острове. Вчерашний заурядный генерал при штабе Веллингтона, сейчас Хадсон Лоу получил все, о чем мог только мечтать: власть, деньги, почет. Оставалось только не потерять это навалившееся счастье, удержав фортуну в руках. Поэтому генерал очень старался. И чем больше старался, тем сильнее его одолевали сомнения: а вдруг не удержит? С каждым днем тревожная доминанта, поселившаяся в его голове с принятием новой должности, подавала очередные сигналы беспокойства. И связаны они были… с Соседом. С думами о нем он просыпался, с ними же засыпал…
До приезда сюда Хадсону Лоу почему-то казалось, что все будет намного проще: живи в свое удовольствие да как следует неси службу по охране этого самого Boney. В помощь тебе целый гарнизон, офицеров – тьма-тьмущая; в конце концов – пушки! Все так. Только на месте действительность оказалась несколько иной, какой-то искаженной. А как иначе, если что ни гость, то начинает с прошения: а нельзя ли, сэр, быть представленным… «узурпатору»? И так – почти все, будь то именитый путешественник или важный чиновник. На отказ – чуть ли не в ноги: хоть одним глазком! А то что гостей на острове принимает Сам Губернатор – это не в счет, как должное, «правила этикета». Хороши правила. Радостными уезжают лишь те, кто удостоился-таки «одним глазком»… Или же счастливчики, побывавшие на приеме в Лонгвуде. Какое-то кривое зеркало! А подай-ка им всем Императора! При такой жизни у любого нервы сдадут. Вот они, тяготы военной службы…
Сердце губернатора, и без того ранее побаливавшее, здесь совсем расшалилось. Доктор Бакстер только качает головой. По его совету незадолго до сна Хадсон Лоу принимает сто граммов бургундского. Иногда помогает. Но вредный Бакстер продолжает качать головой: следует, говорит, быть спокойнее, не принимать служебные неприятности близко к сердцу. А вдруг, высказал как-то сэр Лоу эскулапу, Сосед этот побег устроит? Меня же – в Тауэр…
Старый смутьян, конечно, лукавил. Он этого здесь, у себя никогда не допустит. И не позволит другим! Они все здесь не просто так; охрана «узурпатора» доверена Европой – а это престиж Великобритании. Личный престиж губернатора!
…Уже было собравшись почивать, Хадсон Лоу, встряхнув головой, подошел к специальному столику, взял хрустальный бокал и, не спеша, принялся смаковать его темно-вишневое содержимое. Хорошо пошло, пользительно. Аромат просто сказочный. Бургундское не спутаешь ни с каким шабли. «Лягушатники» в этом деле мастаки, и в виноделии лучше их не сыскать…
Присутствие рядом Наполеона сильно смущало Хадсона Лоу. Не то чтобы пугало (находило на него и такое), но именно смущало. Лишь выработанное годами чувство долга и врожденное честолюбие не позволяли давать слабину. В самом деле, с чего бы дрейфить? Наоборот, в его власти сделать так, чтобы одного слова губернатора было достаточно для осуществления им задуманного. А помощников – пруд пруди…
Работы было невпроворот. Ведь помимо надзора за «генералом» (ради чего, собственно, они все здесь и оказались) на губернатора возложено управление и всей островной колонией. В подчинении Лоу как военные, так и гражданские органы исполнительной власти. Управление гарнизоном осуществлялось штабом; делами колонии занимался так называемый совет. Штаб находился непосредственно в Плантейшн-хаусе; совет собирался в столице острова, в Джеймстауне.
Офицеры штаба как один из своих. Тридцатилетний подполковник сэр Томас Рид когда-то служил под началом Лоу в разведке на Средиземном море. Был предан губернатору, и по этой причине являлся одним из грозных врагов обитателей Лонгвуда. Румяный коротышка и весельчак. Но только с самим губернатором. Последнего он боится и уважает. Рид часто ворчит: какие-то книги, бумаги, перья – лишить корсиканца всего этого и будет как шелковый!
«Он немного знает итальянский, но совершенно необразован, малоприятен и не отличается ни умом, ни приличными манерами, – вспоминал русский комиссар Бальмен. – Наполеон не желает ни видеть его, ни говорить с ним, а англичане его презирают».
14
У леди Лоу, вдовы полковника Джонсона, как уже говорилось, было двое взрослых дочерей от первого брака: Джонсон Шарлотта (Johnson, Charlotte) и Джонсон Сюзанна (Johnson, Susa