Страница 26 из 31
— Я знаю, что прошло не так много времени, но у меня такое чувство, будто не видела тебя годами, — восклицаю, беря руку Камиллы в свою и мысленно отгораживаясь от остальной части комнаты. — Когда мы пришли к тебе домой и не смогли тебя найти, я чуть не сошла с ума.
Она одаривает меня усталой улыбкой.
— Похищение инопланетянами теперь можно вычеркнуть из моего списка желаний, но я ставлю ему ноль из пяти звезд. Я определенно не рекомендовала бы это.
Я тихо смеюсь, не в силах сдержаться. Камилла всегда была энергичной, и в данном случае, думаю, это одна из причин, по которой она сейчас не плачет. Как бы сильно мне ни хотелось спросить ее, что ей пришлось пережить, я этого не делаю. Она скажет мне, когда будет готова. Когда на меня напали, она никогда не заставляла меня говорить об этом, но когда мне было нужно, Камилла ждала рядом с распростертыми объятиями. Больше всего на свете хочу, чтобы она знала, что я буду здесь для нее, как она — для меня.
— Кстати, о похищении, — говорит Камилла, растягивая слово, — что с тобой случилось?
Я проглатываю комок в горле, думая о своих родителях.
— Это было страшно.
Камилла хмуро смотрит на меня, но хотя не прочь знать больше, она не спрашивает, и это потому что у нас есть аудитория. И как бы мне ни хотелось обсудить с ней все, есть также часть меня, которая вообще не желает говорить об этом. Это не имеет смысла, так как она мне как сестра, но это почти как если я расскажу ей о Брэкстоне и моих родителях, то это заставит меня смириться со своими чувствами.
Она сжимает мою руку в знак понимания.
— Интересно, будем ли мы звучать, как те сумасшедшие люди по телевизору, которые клянутся, что видели НЛО и были похищены инопланетянами.
— До того, как меня посадили на корабль, уже появились военные и полиция, — говорит Мэри. — Держу пари, это было по всему интернету и в новостях.
Я киваю в знак согласия.
— С технологией, доступной на наших телефонах, мир не может не знать о том, что произошло.
— Что именно произошло? — спрашивает София. Она вскидывает руки. — Дравианцы рассказали нам немного, только то, что хотели помочь нам выздороветь, прежде чем вернуть нас обратно на Землю.
Женщины смотрят на меня, и я гляжу в ответ, удивляясь, почему они думают, что я знаю ответы на все вопросы.
— Что? — спрашиваю я, мой взгляд мечется туда-сюда между разными женщинами.
— Мы все спим здесь. — Мэри жестом обводит комнату. — Кроме тебя. А потом тебя долго не было, поэтому я спросила о тебе одного из инопланетян, и он сказал, что ты была на миссии по возвращению других людей. Ты, очевидно, знаешь намного больше, чем мы.
Пристальный взгляд Камиллы сверлит меня, и мне требуются все силы, чтобы не поморщиться. Нам с ней действительно нужно найти уединенное место для разговора.
— Что ж, — говорю я, прочищая горло, — это правда. Я действительно отправилась на планету и помогла в спасении других женщин. Я помогала врачу ухаживать за ранеными.
Это не совсем ложь, но и не полная правда. У меня нет никакого желания рассказывать этим женщинам о моих способностях или о моем дравийском происхождении. Кто знает, что бы они сделали с этой информацией? В одном я абсолютно уверена — знать об этом небезопасно для всех, кроме Камиллы Я не хочу в конечном итоге стать чьим-то научным экспериментом.
Я складываю руки на груди, не в силах усидеть на месте.
— В принципе, дравийцы делают именно то, что сказали, и, судя по всему, мы вернемся на Землю примерно сегодня.
— Ты не знаешь, разрешат ли они кому-нибудь из нас остаться? — спрашивает Тереза, многозначительно глядя на меня. — Я не хочу возвращаться.
Я пожимаю плечами.
— Понятия не имею, но уверена, что ты можешь спросить.
— Я сделаю это, — огрызается Тереза. — Держу пари, если бы я трахнула одного из инопланетян, они бы рассказали мне все и позволили остаться. Это та сделка, которую ты заключила?
Мгновенно моя сила вспыхивает от враждебности в ее голосе, но я не реагирую. Я чуть не убила Терезу, когда видела ее в последний раз, и только потому что ревновала. Несмотря на то, что она перешла все границы, я была более виновной стороной в нападении на нее. Делаю глубокий вдох, молча говоря себе, что она просто уродливый человек, которому я не нравлюсь. Тереза не первая и не будет последней.
— Я не заключала никаких сделок, — говорю спокойным тоном.
Тереза потирает руки, ее глаза блестят.
— Тогда моим вариантом остается сексуальный доктор.
— Нет, это не так, — раздается глубокий голос.
Вокруг раздаются вздохи, как у расстрельной команды, когда мы все поворачиваемся и видим Брэкстона, стоящего в дверном проеме.
— Скайлар — моя пара, та, кому я решил быть верным до конца своей жизни, — заявляет он. — Для меня никогда не будет другой. И единственные люди, которые останутся с нами, — это те, кого мы пригласим. Вряд ли вы среди них, поэтому вам следует подготовиться к транспортировке, поскольку мы вошли в атмосферу вашей планеты.
Мне приходится практически отвести взгляд от дока, чтобы не начать насмехаться над Терезой. Она выглядит готовой взорваться, и удовольствие, которое нахожу в этом, совершенно греховно. Мне не нужно ничего говорить, потому что Брэкстон сделал это за меня.
Люблю этого парня.
Я опускаю голову, когда осознание пронзает меня. Черт возьми, я люблю его.
Тут же Брэкстон опускается передо мной на колени и берет мои руки в свои.
— Тебе нехорошо?
— Да, — отвечает Камилла от моего имени. — Думаю, тебе следует уложить ее.
Его больше не нужно уговаривать. Я в его объятиях, и через несколько секунд он выходит из комнаты. Камилла следует за ним по пятам, прижимая одеяло к груди.
— Притормози, — говорит она, пыхтя. — Ты выше меня примерно на два фута, и я не могу за тобой угнаться. Не говоря уже о том, что у меня дырка в боку.
Брэкстон останавливается и поворачивается к ней лицом, его губы поджаты.
— Там нет никакой дыры. Я сам провел операцию, и она должна зажить довольно хорошо.
— Не в буквальном смысле, — отвечает Камилла, закатывая глаза.
Я похлопываю Брэкстона по груди, чтобы привлечь его внимание.
— Зачем ты пришел на женскую половину? Чтобы предупредить нас, чтобы мы готовились к отъезду?
— Я хотел быть тем, кто заберет тебя, если ты захочешь вернуться.
Если бы не услышала скрытую нотку страдания в его тоне, я бы очень расстроилась из-за того, что он звучит так, будто хочет от меня избавиться. Вместо этого знаю, что он просто пытается понять, что я хочу сделать. Это разбивает мне сердце, но Камилла нуждается во мне сейчас больше, чем когда-либо, и я в ней тоже. Она — связующее звено с моим прошлым, со временем, которое включало моих родителей, мою личность и все, что я когда-либо знала.
— Спасибо, — благодарю мягким голосом. — Теперь ты можешь отпустить меня. У меня просто немного болит голова. Вот и все.
— Ладно. — Он протягивает руку, его лицо суровое. — Шаттлы в этой стороне.
Камилла встает рядом со мной, ее взгляд мечется между мной и Брэкстоном.
И она продолжает делать это в течение следующих нескольких часов. Как будто приклеила к нам свои глаза суперклеем. Когда Брэкстон пристегивает мой ремень безопасности, она пристально смотрит на меня. Когда он берет меня за руку прямо перед взлетом, она снова не отводит глаз. И каждый инцидент заставляет ее глаза расширяться. Если Камилла не остановится, она в конечном итоге будет выглядеть как гребаная чихуахуа с глазами, вылезающими из ее чертовой головы.
В ту секунду, когда мои ноги ступают на твердую почву, у меня сжимается грудь. Это почти так же, как если бы мои ребра прогибались и раздавливали мои легкие. Я наблюдаю, как другие женщины сбиваются в кучу, и не могу не заметить, что их возвращается меньше. Похоже, что некоторые из них решили остаться с дравийцами. Однако Терезы среди них нет. Нет. Она пристально смотрит на меня с противоположной стороны.