Страница 65 из 180
– Ты же знаешь, что мы с тобой давно являемся лучшими друзьями и всегда обо всем рассказывали друг другу. Мне ты можешь рассказать все и попросить о любой помощи. А если хочешь что-то скрыть, то обещаю – я никому не расскажу твою тайну.
– Прости, Хелен… – Питер мотает головой и отводит взгляд в сторону. – Но тебе не надо это знать… Ты все равно не сможешь помочь мне… А я не хочу загружать тебя своими проблемами, которые тебе не нужны.
– Мне нужны твои проблемы! Я хочу помочь тебе выбраться из бездны и облегчить твои страдания. У меня сердце разрывается, видя, как ты медленно убиваешь себя.
– Я искренне не понимаю твоего рвения помочь мне. Почему ты так сильно хочешь помочь такому уродливому и бестолковому человеку, как я? Хелен! Я же не заслужил этого! Такому уроду, как я, вообще нет места не этом свете! А ты еще хочешь спасти его!
Хелен слегка приоткрывает рот и уставляет свои широко распахнутые глаза на подавленного Питера.
– Ты – уродливый? – ужасается Хелен. – Боже мой, Питер! Как ты можешь говорить такие вещи? Почему ты так унижаешь себя?
– Потому что это правда, которую ты не можешь отрицать! Я – неудачник! У меня ничего не получается! Моя жизнь всегда была сплошным кошмаром. Меня преследует неудачи во всем. Чтобы я ни делал, мне всегда удается все запороть.
– Прошу тебя, перестань наговаривать на себя! – Хелен мягко гладит Питеру предплечья, за которые затем мягко берет его. – Лично для меня ты всегда был удивительным человеком, который поддерживает меня и знает, как сделать мне приятное. Я уже тысячу раз поблагодарила Бога за то, что Он послал мне такого чудесного друга, как ты. И показал, что возможно встретить преданных и любящих людей. Еще ни с кем-либо мне не было настолько хорошо, как с тобой.
– Я – ничтожество, Хелен, и даже не смей говорить, что это не так. – Питер пару раз издал тихий всхлип, будучи не в силах сдерживать свои эмоции и практически перестав смотреть на Хелен. – Посмотри на меня! Во мне нет ничего особенного, что могло бы нравится другим… Я – мышь! Жалкая, облезлая и незаметная мышь, которую можно пинать ногами или выпихивать из дома шваброй. У меня нет никаких талантов, кроме как умения портить людям жизнь и подставлять их.
– Нет, Питер, это не правда! – с подступающими к глазам слезами качает головой Хелен. – Умоляю, не слушай то, что тебе когда-то говорили твои недруги. И не смей сомневаться в себе, в своей внешности и своих талантах.
– Я говорю правду. Правду, которую все начали говорить очень давно.
Хелен начинает тихонько плакать, хотя и старается сдерживать себя и не поддаваться желанию разрыдаться навзрыд. Ее сердце сжимает каждый раз, когда она слышит от Питера подобные вещи и видит, в каком ужасном состоянии он находится.
– Нет, не говори так, пожалуйста, ты делаешь мне больно… – с жалостью во взгляде умоляет Хелен. – Ты очень важен для меня. Мне невыносимо видеть тебя в таком ужасном состоянии. Я очень хочу спасти от саморазрушения. Умоляю, дай мне шанс помочь тебе. Обещаю, я не брошу тебя и останусь с тобой до самого конца.
– Все вы так говорите, – хмуро бросает Питер, руками оперевшись о свою кровать. – А на самом деле думайте, что лучше бы меня не было на этом свете и желайте мне смерти.
– Нет-нет, пожалуйста, Питер, не говори так! – со слезами, что катятся по ее щекам, отчаянно умоляет Хелен, крепко взяв Питера за руки. – Никто не хочет, чтобы тебя не было на этом свете. Ты просто внушил себе эту мысль и веришь этому бреду. Забудь об этом, приятель, послушай то, что тебе говорят любящие люди.
– Если ты говоришь про друзей, то они не всегда бывают рядом с тобой.
– Не только. Моя бабушка тоже переживает за тебя. Я рассказала ей о твоей депрессии, и она теперь постоянно интересуется о твоем состоянии и говорит, что сделала бы все, чтобы помочь тебе.
– Твоя бабушка ничем не сможет мне помочь. Миссис Маршалл тем более бессильна перед моими проблемами и никак не сможет заставить меня преодолеть себя.
– Если ты расскажешь, что тебя гложет, то я с удовольствием помогу тебе. Как я могу помочь, если не знаю причины? Я должна знать обо всем, чтобы найти какой-то выход. Ты же прекрасно знаешь, что ради тебя я на все готова. Я пожертвую чем угодно, лишь бы видеть тебя счастливым.
– Ты не поймешь меня, если я скажу хотя бы часть из того, что произошло. Поэтому тебе лучше ничего не знать, забыть обо мне, заниматься своими делами и не беспокоиться обо мне.
– Нет, Питер, я не могу бросить тебя в беде и…
Хелен переводит взгляд на левую руку Питера, на которой надето много браслетов. Они не до конца закрывают марлю, которую только недавно наложил блондин после того, как порезал запястье.
– Господи, а что это такое? – с ужасом во взгляде интересуется Хелен, берет перебинтованную руку Питера и внимательно рассматривает ее. – Нет… Нет… Нет, только не это… Питер!
– Э-э-э, что ты имеешь в виду? – дрожащим голосом изображает удивление Питер, пока его глаза бегают из стороны в сторону. – Я не понимаю тебя!
– Ты снова сделал это? – со слезами в широко распахнутых глазах, полных ужаса, громко интересуется Хелен. – Питер! Ты снова принялся за старое?
– Я… Я не понимаю… – Питер нервно сглатывает, буквально не дыша, пока он напряженным взглядом смотрит на Хелен. – Что я такого сделал?
– Хватит притворяться, что ты ничего не знаешь! – громко восклицает Хелен. – Неужели ты опять решил начать резать себя? Ты же обещал мне, что завяжешь с этой привычкой раз и навсегда! Поклялся своей жизнью, что больше не притронешься к лезвию!
– Ты же знаешь, что я стараюсь изо всех сил. Но желание причинить себе боль, которую я заслуживаю, становится намного сильнее. Я… Я не могу ничего сделать…
– Тебе не станет лучше, если ты и дальше продолжишь резаться. А вдруг однажды ты так изрежешь себя, что тебя уже ничто не сможет спасти?
– Эта боль невыносимая, но она помогает мне отвлечься от плохих мыслей… – Питер издает тихий всхлип, качая головой. – А еще… А еще я получаю то, что заслуживаю… Я заслужил эту боль…
– Прекрати так говорить, Питер, я умоляю тебя, стоя на коленях! – со слезами на глазах громко умоляет Хелен и тихо шмыгает носом. – Ты не можешь наказывать себя ни за что. Да еще и таким ужасным способом. Тебе лишь кажется, что эта боль помогает почувствовать себя легче.
– Скоро мои недруги будут радоваться и плясать на моей могиле, когда я умру, – низким голосом хмуро говорит Питер. – Они всегда хотели этого – и я предоставлю им это удовольствие.
– Замолчи, Роуз, замолчи! – практически вскрикивает Хелен, приобняв Питера за плечи и крепко прижав к себе со слезами на глазах. – Прекрати говорить о смерти, тем более своей! Я не хочу, чтобы ты даже думал об этом!
– Я не могу так больше жить, Хелен! – чувствуя, как у него в глазах появляются слезы, некоторые из которых затем катятся по щекам, дрожащим голосом отчаянно признается Питер. – Зачем я вообще живу на этом свете? Зачем родился? Я же просто порчу воздух и приношу людям неприятности!
– Прошу, ничего больше не говори! – Хелен заключает Питера в крепкие объятия, обвив руки вокруг его шеи, и уткнувшись носом в его плечо. – А иначе у меня начнется истерика из-за твоих слов.
– Прости, подружка, но я ничего не могу с этим поделать… – Питер крепко сцепляет свои руки, пока его сильно трясет от волнения. – Мне безумно неприятно видеть твои слезы и то, как ты расстраиваешься из-за меня. Но моя ситуация безнадежная…
– Нет, всегда можно найти какой-то выход! И я уверена, что он найдется, если ты расскажешь мне, что заставляет тебя так страдать и резать себя.
– Я не могу тебе об этом сказать… – дрожащим голосом произносит Питер. – Никому не могу сказать… Меня никто не поймет…
– Питер, ну, пожалуйста… – сильно дрожа от волнения, с горькими слезами умоляет Хелен.
– Нет, об этом лучше никому не знать… И даже при огромном желании я не выдам свою тайну и ни за что не признаюсь в том, что меня гложет.