Страница 56 из 180
– Он кричал на тебя?
– Не только на меня. На всю площадку. Он вообще не умеет нормально просить и способен отдавать команды лишь громкими криками. И самое ужасное, что он должен был фотографировать меня на нескольких фотосессиях. Я думала, что эта пытка никогда не кончится… Из-за этого я устала намного больше в моральном плане…
Ракель тяжело вздыхает и пропускает пальцы сквозь свои волосы от макушки до задней части шеи, пока Терренс с грустью во взгляде наблюдает за ней.
– Ах, Ракель, милая… – тихо вздыхает Терренс и обнимает Ракель обеими руками, покрепче прижав ее к себе, и нежно поцеловав девушку в макушку, пока та жмется к нему как можно ближе и наслаждается тем теплом, что он ей дает. – Понимаю, какого это – работать с психованным человеком…
– Завтра хочу поговорить с менеджерами и попросить их сразу же отклонять предложения, если фотографом будет этот тип, – уверенно отвечает Ракель, положив голову Терренсу на плечо и обвив руками его талию. – Если я еще раз поработаю с ним, то точно захочу повеситься…
– Вот и правильно, солнце мое. – Терренс нежно целует Ракель в лоб и прикладывает ладонь к ее щеке, которую мягко гладит. – Не трать нервы и силы на него. Не хватало тебе еще сойти с ума из-за его проблем с психикой. Говорят, какая-то модель уже попала в больницу с нервным срывом после работы с ним.
– Да, я что-то слышала об этом… Но я от греха подальше откажусь работать с ним, поддержу всех, кто уже знает о его безумии, и предостерегу тех, кому еще не довелось пережить тот ад.
– Не отказалась бы сама, я бы сделал это за тебя и запретил бы тебе даже разговаривать с ним, – уверенно заявляет Терренс. – А если бы он посмел обидеть тебя, ему пришлось бы иметь дело со мной.
– Ах, любимый, мой прекрасный защитник… – Ракель с легкой улыбкой гладит Терренса по щеке, нежно смотря на него. – Не знаю, чтобы я делала без тебя…
Терренс с широкой улыбкой прижимает Ракель поближе к себе, а та мило целует его в щеку и с прикрытыми глазами несколько секунд наслаждается его крепкими, но безумно приятными и нежными объятиями. Но потом девушка замечает, что мужчина из-за чего-то грустит и выглядит подавленным, пока свободной рукой гладит ее по голове, перебирает волосы и просто держит теплую ладонь у нее на мягкой щеке. Она немного отстраняется от него и пару секунд рассматривает.
– Ты выглядишь каким-то грустным, – слегка хмурится Ракель. – И голос у тебя немного разбитый… Что-то произошло? Появились новые проблемы с группой?
– Нет, проблемы все те же… – продолжая обнимать и притягивать к себе Ракель, тихо отвечает Терренс и мило целует ее в висок. – Правда, сейчас я не пытаюсь решить их и на время забыл про группу.
– Пропало вдохновение для песен?
– Нет, песни пишутся очень даже хорошо. Пока что я полон вдохновения и нахожу неплохие строчки к песням.
– Тогда почему ты такой грустный? Неужели тебя так сильно расстраивают ситуация с твоим братом и моей подругой и конфликт в группе?
– Это тоже… Оба случая кажутся безнадежными, ибо нет ничего, за что можно было бы зацепиться, чтобы узнать всю правду. Но вообще-то проблема вовсе не в этом…
– Не хочешь рассказать?
Терренс тихо выдыхает, отстраняется от Ракель, гладит ее по голове и опускает взгляд куда-то вниз, помолчав секунду или две.
– Э-э-э, понимаешь… – неуверенно произносит Терренс, нервно перебирая пальцы. – Сегодня, когда мы с Эдвардом поехали к маме и остались у нее на ужин, она снова начала говорить про отца. Но нам удалось быстро закрыть эту тему… Однако когда мама ушла на кухню делать ужин, то Эдвард сказал мне кое-что, что я до сих пор не могу выкинуть из головы.
– Что-то плохое?
– Нет, он сказал, что… – Терренс не договаривает свою мысль, запнувшись на пару секунд, но потом резко проводит рукой по своим волосам, переводит взгляд на Ракель. – Думаю, я еще и скажу тебе о том, почему ненавижу отца. Я никогда не говорил с тобой об этом, потому что мне неприятно даже слышать слово «отец». Но чтобы ты поняла то, что сегодня мне сказал Эдвард, я должен рассказать о причине.
– Да, конечно, говори, – кивает Ракель. – Я тебя слушаю.
Поколебавшись пару секунд, Терренс мысленно берет себя в руки и резко выдыхает с прикрытыми глазами.
– На самом деле я ненавижу своего отца, потому что уверен в том, что он избивал мою маму. – Терренс нервно сглатывает. – И то, что он бросил нас в такой тяжелый момент, тоже повлияло на мое отношение к нему.
– Но откуда ты можешь знать? – удивляется Ракель. – Ты сам это видел?
– Я никогда не был свидетелем тех регулярных избиений, которые являются причиной моей ненависти к отцу. Но у меня есть одно воспоминание из детства, которое прочно засело в моей голове.
– Какое воспоминание?
– Я помню, как родители из-за чего-то очень сильно поругались в моем присутствии. О чем они спорили – я не знаю, но, похоже, что конфликт был серьезным… Отец громко кричал на маму, она так или иначе пыталась успокоить его, а я буквально вздрагивал каждую секунду…
– Ничего себе… Но сколько же тебе было лет? Ведь твой отец ушел из семьи, когда ты был совсем маленький!
– Мне было около двух-трех лет, точно не знаю… Но несмотря на возраст, я прекрасно помню, как мать и отец ругались прямо на моих глазах, хотя и не могу вспомнить причину. В ушах до сих пор звучат отцовские крики и материнские всхлипы и мольбы остановиться. Мне тогда было очень страшно, и я как будто боялся чего-то ужасного…
– Неужели их ссора была настолько серьезной?
– Да… Потому что спустя какое-то время… – Терренс тяжело вздыхает, слегка задрожав из-за неприятных воспоминаний, и резко выдыхает. – Спустя какое-то время отец настолько сильно взбесился, что со всей силы ударил маму по лицу. Мама ничего не могла сделать, так как она была слишком потрясена и тихо плакала… А вместе с ней и я… Я помню, как сильно тогда испугался, кричал и даже плакал, когда услышал тот громкий хлопок…
– О боже мой… – ужасается Ракель, прикрыв рот руками.
– И немного погодя отец заявил, что уходит из нашего дома и из нашей с мамой жизни. Струсил после того, что сделал… И после этого ни разу не давал о себе знать до тех пор, пока мне не исполнилось восемнадцать. Однажды мама сказала, что встретила этого человека и добавила, что он хочет встретиться со мной.
Ракель резко бледнеет и чувствует, как от волнения ее бросает в легкую дрожь, понимая, что эта ситуация очень похожа на ту, что произошла с ними несколько месяцев назад. В какой-то момент по щеке девушки даже скатывается слеза, так как она вспоминает те ужасные дни, которые они оба так хотят забыть, но пока что не смогли. Несколько секунд девушка молчит, пытаясь бороться с желанием расплакаться от нахлынувших на нее воспоминаний, но потом она берет себя в руки и находит в себе силы сказать хоть что-то.
– Не могу поверить… – слегка дрожащим голосом произносит Ракель. – Это… Это так похоже…
– На то, что сделал я… – неуверенно заканчивает Терренс и опускает взгляд на свои руки.
– Терренс…
– Я всю жизнь боялся, что могу стать таким же, как отец, и поступить точно также. На этой почве у меня буквально была какая-то паранойя… Я до смерти переживал из-за этого и всегда очень внимательно просчитывал каждый свой шаг. Но к сожалению, несколько месяцев назад я поступил с тобой почти так же, как и он – больше двадцати лет назад.
Ракель не может найти в себе силы сказать еще что-то, потому что воспоминания заставляют ее сильно разволноваться и почувствовать, какая сильная у нее начинается тряска. Терренс же виновато смотрит на нее пару секунд, едва сдерживая желание пустить слезу и понимая, что ему немного тяжело дышать. А видя, как девушка борется с желанием разрыдаться, он заключает в свои крепкие, нежные объятия, положив руки ей на спину. Та мгновенно отвечает на них и все-таки начинает тихонько плакать, крепко обвивая руками шею мужчины, время от времени трогая его волосы и утыкаясь носом в его плечо. Терренс делает все, чтобы утешить ее, целуя в макушку или висок и одной рукой нежно трогая и перебирая волосы Ракель, а другой – плавными движениями поглаживая по спине.