Страница 21 из 180
Питер находится в настолько сильной депрессии, что даже забывает обо многих элементарных вещах. Например, закрыть на замок входную дверь его маленькой квартиры, что находится в старом многоэтажном доме… Ему все равно, что в квартиру может кто-то зайти, что-то взять или даже убить его. Питеру без разницы. Мужчине было бы даже лучше умереть и перестать переживать свою сильную депрессию и чувство стыда, что съедает его изнутри. Он считает, что никто бы не стал переживать за него. А Даниэль, с которым они теперь стали едва ли не врагами, вообще бы обрадовался его гибели…
И в какой-то момент тем, что дверь не заперта и лишь слегка прикрыта, кто-то пользуется… В квартиру Питера медленно и неуверенно заходит молодая блондинка с серо-голубыми глазами невысокого роста, выглядящая как пацанка в своей мешковатой одежде. Она тихонько закрывает дверь и начинает медленно ходить по квартире и с испугом заглядывать во все помещения. С каждой секундой ее страх и тревога становятся все сильнее, но девушка все равно продолжает ходить по квартире.
А после того, как она осматривает все помещения, эта блондинка заходит в ту комнату, где сейчас находится Питер и лежит на кровати, подложив руку под голову и задрав глаза куда-то к верху. Мужчина никак не реагирует на присутствие этой девушки и по-прежнему смотрит в потолок и бездонным взглядом изучает его, думая о чем-то не слишком приятном. Блондинка пару секунд с жалостью во взгляде смотрит на лежащего Питера и решает вывести блондина из транса, в который он слишком глубоко погрузился.
– Питер… – тихо произносит девушка.
Питер с безразличным взглядом поворачивает голову в сторону этой девушки и довольно спокойно реагирует на ее присутствие.
– Джессика? – подавленным и разбитым, чуть хрипловатым голосом интересуется Питер, слегка приподнимается и продолжает с удивлением рассматривать Джессику. – Как ты здесь оказалась?
– Хороший вопрос, – улыбнувшись уголками рта, задумчиво отвечает Джессика. – Ты бы лучше запирал входную дверь на замок. А то любой желающий может зайти к тебе и взять все, что ему хочется.
– Мне без разницы, – без эмоций отвечает Питер и снова уставляет свой бездонный взгляд в потолок. – Пусть хоть все забирают. Мне ничего не нужно…
– А если тебя убьют? Зайдет какой-нибудь преступник и застрелит или сильно ударит по голове!
– Мне было бы даже лучше, если бы кто-то пришел сюда и грохнул меня… Никто не стал бы жалеть о моей смерти. А я бы наконец обрел тот покой, о котором так мечтаю…
– Господи, Питер, не говори так! – ужасается Джессика. – Подумай о тех, кто беспокоится за тебя и желает тебе счастья.
– Никто не беспокоится обо мне, Джессика. Я никогда не был никому нужен…
– Прошу тебя, Питер, прекрати так убиваться! – Джессика с грустью во взгляде, подходит к кровати, на которой лежит подавленный Питер, садится на нее и мягко положив руку на руку мужчины. – Что с тобой вообще происходит? Почему ты вдруг решил превратиться в депрессивного мальчика, который думает едва ли не о самоубийстве?
– Тебе не понять того, что творится у меня в душе, – спокойно отвечает Питер. – И я уже не жду ни от кого помощи или доброго слова. Я всегда был одинок… С самого детства… Даже если мне так хотелось, чтобы кто-то был рядом со мной, я не мог ни к кому пойти и поделиться своими переживаниями. Потому что никого рядом не было…
– Но сейчас ведь у тебя есть друзья, которые с радостью помогут тебе, если ты попросишь у них помощи.
– У друзей и своих проблем полно. Зачем им нужен какой-то бесполезный придурок, который вечно все портит и никогда не сможет быть по-настоящему счастливым.
– Прошу, Пит, не говори так. Не надо вбивать себе в голову, что тебе не суждено быть счастливым. Ты обязательно будешь счастливым, если откроешься близким людям и приложишь чуточку усилий для этого.
– Что поделать, если судьба у меня такая? Я был неудачником с самого рождения, который реально обречен на страдания. И я вечно умудряюсь все испортить… Если бы ты знала, как мне стыдно, что я подвел своих друзей, которые так на меня рассчитывали.
– Ты про свою группу, верно?
– О чем же еще… – тихо вздыхает Питер. – Я чувствую себя просто отвратительно из-за того, что так подвожу всех и не могу ничего с собой поделать. Знаю, что должен собраться ради них, но не могу контролировать себя…
– Но что мешает тебе извиниться перед парнями и начать работать? Мужики – не девчонки. Они легко отойдут, если им принесут извинения. Просто подойди к ребятам и скажи, что ты просишь у них прощения, очень сожалеешь и готов работать в усиленном режиме.
– Возможно, я бы смог совладать с собой и извиниться… Но Перкинс сильно давит на меня и откровенно насмехается над моими неудачами… Это злит меня, и я дико хочу прибить его. Если бы Терренса не было с нами рядом, я бы уже давно набил Даниэлю морду и высказал все, что думаю о нем.
– Но почему вы с Даниэлем так сильно разругались? Ты ведь говорил, что вы хорошо ладили!
– Не знаю… – хмуро отвечает Питер. – Я не знаю, что сделал этому человеку, раз в последнее время он совсем обнаглел и начал издеваться надо мной. Думаешь, я обижен на него просто так? Нет, подруга, на то есть причина! Человек, которого ты несколько лет считал своим близким другом, вдруг так меняется и начинает поливать тебя грязью, хотя ты ему ничего не сделал.
– Ну может, ты сказал что-то, что как-то задело его? Или правда что-то сделал, но позабыл об этом?
– Нет, Джессика, клянусь тебе, что я ничего не делал для того, чтобы так сильно разозлить Даниэля. – Питер медленно принимает сидячее положение и с грустью во взгляде смотрит на Джессику. – Я всего лишь защищаюсь от его агрессии и насмешек над неудачами в моей личной жизни. Он уже давно делал это. Я все это терпел и переводил в шутку. Однако у всего есть предел. И я его достиг.
– Хочешь сказать, что на самом деле он такой плохой и на самом деле относится к тебе ужасно?
– Я вообще не понимаю, как мог столько лет дружить с этим человеком, – закатив глаза, низким голосом отвечает Питер. – Наверное потому, что он был единственным, с кем я близко общался… Закрывал глаза на то, какая Перкинс на самом деле сволочь. Но я устал терпеть откровенные насмешки надо собой и ответил так, как должен был.
Питер тихо вздыхает и проводит руками по лицу.
– Черт, поверить не могу, что когда-то мы были неразлучными друзьями, а сейчас готовы глотки друг другу перегрызть. Почему он все это время откровенно насмехался надо мной и пользовался моей добротой? Я ведь никогда не делал ему ничего плохого и всегда был преданным другом и так много для него сделал.
– Тебе бы поговорить с ним спокойно и узнать, почему он так изменился, – с грустью во взгляде отвечает Джессика. – Я, конечно, не знакома с этим Даниэлем и не знаю, какой он на самом деле, но думаю, что есть причина, по которой этот парень стал так относиться к тебе.
– Я не желаю его видеть и слышать! – сухо заявляет Питер. – И клянусь, если эта шваль припрется ко мне домой, я с лестницы его спущу или точно набью морду. Я слишком долго терпел его откровенные насмешки. Но настало время положить этому конец. У меня достаточно причин покончить с нашей дружбой и оборвать любые контакты.
– Может, одна из причин ваших срывов и конфликтов также заключается в том, что вы слишком устали после тура с «The Loser Syndrome»? У вас не было ни одного свободного дня: в один день вы давали концерт, длящийся полтора часа. Каждый день вы репетировали и выступали по восемь часов в день. А потом вы и ваша команда отправлялись в другой город ранним утром. По такой схеме вы работали, как проклятые, почти полтора месяца, а то и больше. А по возвращению в Нью-Йорк, вы тут же подписали контракт и приступили к записи дебютного альбома, будучи дико усталыми. Я думаю, ничего удивительного нет в том, что сейчас все так происходит.
– Но ведь по началу все у нас получались, и никто из нас троих не жаловался. И нам уже удалось записать пару песен… Они очень хорошие, и я думаю, мы сможем включить их в альбом. – Питер на секунду замолкает и тяжело вздыхает. – Если он, конечно, будет…