Страница 120 из 180
– Тогда предлагаю перестать притворяться, что у нас все хорошо, и мы все еще безумно любим друг друга. Я могу хоть сейчас поехать к Ракель и Терренсу домой и рассказать, что ты гнида, которая поступила со мной просто омерзительно.
– А поверят ли они тебе? Если я расскажу им, как ты обманула и предала меня, то эти люди предпочтут поверить мне и не будут сомневаться в том, что дружат с фальшивой дрянью!
– Ах, это я – фальшивая дрянь? – тыкнув в себя пальцем, громко удивляется Наталия. – А ты, значит, у нас такой невинный парень? Жертва, черт возьми! Жертва, отчаянно пытающаяся строить из себя хорошенького милого мальчика, которого все обязаны любить?
– Можешь хоть сейчас рассказать своим подружкам о том, что между нами произошло. Уверен, что ты выставишь все так, что я буду виноватым, и на меня ополчатся без причины. Ведь ты в этом настоящий профессионал! Откровенно лгать, смотря людям в глаза, – это твое призвание.
– Мои друзья прекрасно знают, какая я на самом деле. А вот тебя многие встретили едва ли не месяц назад и еще не успели узнать, какие тараканы сидят у тебя в голове. Однако если я очень сильно захочу испортить тебе жизнь и настроить других против тебя, то легко смогу это сделать.
– Прекрати строить из себя неизвестно кого! – сухо бросает Эдвард, становясь все более агрессивным и едва сдерживая свою злость. – Ты – жалкая трусиха, которая может только реветь, когда она сталкивается с проблемами, и ждет, когда ее кто-нибудь спасет. Все ждешь своего чертового принца на белом коне как полная дура! Ха! Да никогда его у тебя не будет! Потому что ты – фальшивая лгунья!
– Себя что ли описал? – грубо, громко интересуется Наталия. – Очень подходит тебе!
– Хватит лгать, Наталия! Ты и так лжешь уже несколько месяцев и делаешь вид, что ничего произошло. Пора бы уже рассказать ту правду, которую ты скрываешь от меня. От Ракель, Анны, Терренса и своих родителей. Все они ждут, когда ты хоть что-то расскажешь, но так до сих пор не услышали даже намеки.
– Я тебя не понимаю… – покачав головой, дрожащим голосом произносит Наталия. – Ты не знаешь, что говоришь!
– Я знаю, что говорю! – громко, раздраженно бросает Эдвард. – Наверное, только слепой не заметит, что ты скрываешь что-то ото всех. Ты пытаешься скрыть это, но у тебя это получается просто ужасно. Настолько ужасно, что тебя сразу же раскусили.
– Ха, ты и сам не блещешь талантом в притворстве. Думаешь, что твое милое личико и умение забалтывать и незаметно менять тему разговора все решат? И тебе удастся избежать лишних вопросов? Нет, МакКлайф, это не будет работать вечно. К тому же, я нисколько не сомневаюсь, что моя подруга и твой братец уже давно раскусили тебя.
– А ты, наверное, обрадовалась, видя, что Ракель и Терренс якобы забыли о нас и перестали интересоваться нашей жизнью. Нет, дорогая моя, эти двое не забыли! Они лишь притворяются и на самом деле продолжают наблюдать за нами и собирать всю информацию буквально по крупицам.
– А тебе-то какое дело, забыли они или нет? Они оба прекрасно понимают, что им лучше не влезать в наши дела, и нам самим нужно разобраться во всем.
– Да, а ты прямо так сильно хочешь во всем разобраться! – закатив глаза, громко хмыкает Эдвард. – Сама всю эту кашу заварила – вот сама ее и расхлебывай! Объясняйся со всеми, рассказывай всю правду и ищи оправдания своим поступкам и истерикам!
Глава 27
– Советую и тебе сделать то же самое. – Наталия расславляет руки в бока. – Ты и сам боишься, что кто-то раскроет все твои тайны, которые явно скрываешь ото всех. А, Эдвард? Не хочешь признаться во всех своих делишках и рассказать, что ты задумал на самом деле?
Эдвард резко бледнеет и начинает нервничать, перенося свой вес то на одну ногу, то на другую, так как прекрасно понимает, что Наталия абсолютно права.
– Ну и богатая же у тебя фантазия! – всеми силами скрывая свое волнение, но понимая, как часто бьется его сердце, презренно хмыкает Эдвард. – Теперь тебе начинает казаться, что я что-то скрываю. Начни понимать реальность, девочка! Ты живешь не в своих больных мечтах!
– Что? – слегка приподнимает голову Наталия, свысока смотря на Эдварда. – Нечего сказать? Или трусишь потерять доверие тех, кто еще не знает, что ты – не тот, за кого себя выдаешь? Уверена, что тебя неспроста доставали теми звонками. Я помню, как ты начинал нервничать при каждом звонке и после долгого разговора с какими-то людьми приходил весь ошарашенный. Это заставляет меня думать, что ты куда-то серьезно влип.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – чувствуя, как сильно напряжена каждая его мышца, сухо отвечает Эдвард.
– Нет, Эдвард, ты все прекрасно понимаешь. Не удивлюсь, если ты связан с какой-нибудь бандой преступников и ворвался в жизнь Терренса и Ракель, чтобы уничтожить их. Ты так хорошо притворяешься хорошеньким и порядочным, что все мгновенно полюбили тебя. Представляю, какое разочарование они испытают, когда поймут, что среди них находится самая настоящая падла.
– Нет, ты точно больная на голову!
– Могу поспорить, кто здесь больной на голову. Может, у тебя есть какие-то тараканы в голове, из-за которых ты можешь оказаться похуже своего братца. Так что не смей говорить, что я лгу тебе и даже больная, потому что ты ничуть не лучше меня.
– Хватит нести чушь, глупая ты дура! – громко прорычав, грубо бросает Эдвард. – В жизни не встречал столь истеричную безмозглую курицу, которая только и может делать, что реветь и вечно всем врать.
– Заткнись сейчас же, ты, чертова мразь! – раздраженно шипит Наталия, угрожая Эдварду пальцем. – А иначе ты так выведешь меня из себя, что я тебе, мразь, точно всю жизнь испорчу. Ты никогда не сможешь посмотреть в глаза всем людям, которых так нагло обманул.
– Мне тошнит от того, как ты пытаешься притвориться крутой, пока сама трясешься от страха и мечтаешь укрыться ото всех проблем в своей норке.
– А меня тошнит от того, как ты пытаешься запудрить всем мозги и притвориться хорошим!
– Твоя больная фантазия начинает все больше раздражать меня.
– Знал бы ты, как мне противно с тобой находиться! – Наталия с презрением во взгляде смотрит Эдварда с головы до ног. – Боже, поверить не могу, что я могла любить такую мерзкую тварь, обнажившая свою настоящую сущность, которую он так отчаянно скрывал.
– Я и сам ненавижу себя за то, что умудрился втюриться в такую безмозглую гусыню, которую не каждый сможет вытерпеть. Кругом было столько хороших девушек, но я повелся на твое красивое личико и позволил себе втюриться. – Эдвард качает головой, с ненавистью смотря на Наталию. – Я бы все отдал ради того, чтобы исправить эту ошибку и не влюбиться в истеричку, которая лжет всем, не только делая вид, что у нее все хорошо, но еще и пытаясь строить из себя крутую девчонку, готовую едва ли не весь мир спасти.
– На себя лучше посмотри, МакКлайф! – шипит Наталия, резко подлетев поближе к Эдварду, начиная угрожать ему пальцем и с презрением уверенно смотря ему в глаза. – Наверняка и сам всего боишься, но пытаешься скрыть это. Ибо мужики поднимут тебя на смех, а девки никогда не посмотрят на тебя и даже не поведутся на твою смазливую рожу.
– Есть вещи, которые я и правда никогда не сделаю из страха. Но я уж точно не побоюсь проявить к тебе жестокость и промыть твои мозги настолько хорошо, насколько смогу. Если у тебя они, конечно, есть. А то не зря люди говорят, что блондинки – безмозглые курицы, у которых на уме только шмотье, косметика, да мужики.
– Черт возьми, я и подумать не могла, что ты окажешься таким… Может быть, твой папаша не зря так сильно ненавидел тебя и презирал. Для любого человека иметь такого мерзкого сына – сущее наказание. Уверена, что он прекрасно знал, что ты за гад. И поэтому всегда относился к тебе так ужасно и ставил в пример других своих сыновей, которые совершенно точно были в тысячу раз лучше и правильнее тебя.