Страница 5 из 16
Это было последним, что я успела услышать перед тем как уснула. Крепко-крепко! И сладко-сладко.
Приснился мне тот самый выпендрежный грубиян в синей шляпе. Только он был теперь без коня. И без плаща. И без… В общем, он был только в шляпе. Что его нисколько не смущало. Зато сильно взволновало меня. Так сильно, что я зачем-то тоже поспешно разделась. Грубиян подошел ко мне и нежно поцеловал в плечо.
От этого поцелуя я и проснулась. Мне было так хорошо, что не хотелось открывать глаза. Пусть бы длился и длился этот сказочный сон! Признаться, я даже забыла, что совсем недавно думала об этом мужчине наяву. Какая разница, что было наяву! Мне бы снова заснуть и посмотреть мой сон дальше.
А дальше был явно не сон. Тем не менее он будто бы продолжался. Я до сих пор чувствовала на плече тепло поцелуя. А потом чья-то рука стала медленно, едва касаясь, подниматься по бедру. Я отстранилась, так и не открыв еще глаз. Не потому, что было страшно, а потому, что было… странно. Продолжение сна наяву… Такое бывает?.. А если я все-таки до сих пор в бреду, может, в коме, то что тогда сон, что не сон? То есть имеет ли смысл прерывать происходящее, если это не правда, но очень нравится? И тут с меня потянули одеяло. Шершавая травяная ткань приятно заскользила по коже. И стало прохладней. Нет, это все же не сон…
Я открыла глаза. Рядом со мной сидел мужчина в красном камзоле. В расстегнутом красном камзоле! И это был вовсе не тот, кто мне снился. Увидев, что я смотрю на него, он широко, по-идиотски некрасиво улыбнулся и продолжил стягивать с меня одеяло.
Я вцепилась в ткань и заорала:
– Что вы тут делаете?!
– Хочу с тобой позабавиться, – вновь идиотски улыбнулся мужчина. – Ты ведь тоже этого хочешь?
Он навалился на меня, прижал к земле. Ладонь снова заскользила вверх по бедру, уже уверенно, без лишних нежностей. Сама не знаю, как мне удалось вывернуться и, встав на колени, начать пятиться к выходу из шалаша. А мужчина все с той же идиотской, предвкушающей «забаву» улыбкой тоже на коленях двинулся следом за мной.
Я уже чувствовала приближение паники, как вспомнила вдруг о фейоне. Но ведь та просила не «светить» ее на людях! Хотя слышать меня и выполнять желания она все равно обещала!..
– Ага! – крикнула я, надеясь, что фея поймет это как надо, а насильник примет просто за возглас. Но где, кстати, Агаша? Я ведь легла спать без платья, а на бюстике брошки, конечно же, не было…
– Ага! – позвала я еще громче.
– Ага? – осклабился незнакомец. – Так значит, согласна позабавиться? Зачем же тогда убегаешь?
Он снова меня схватил и стал прижимать к земле.
– Ага! Пусть он провалится! – завизжала я, но ровным счетом ничего не изменилось.
Нет, изменилось. Я снова была под мужиком в красном камзоле, который одной рукой уже стягивал кожаные штаны.
И тут я подумала вдруг: какого хрена? Кого ты зовешь на помощь? Говорящую бабочку? Анька, очнись! Вспомни детдом! Вспомни, кто ты какая! Чтобы какой-то вонючий дрыщ заставил тебя визжать от страха?.. А пусть-ка он сам повизжит!
И я, извернувшись, так двинула ему коленом в нужное место, что насильник сначала хрюкнул, а потом не завизжал, но завыл – тонко и жалобно:
– У-ю-ю-ю-уй! Больно-то как! У-ю-ю-ю-уй!
Он повалился на спину, схватившись за то, чему было больно. Теперь над ним нависла я:
– Позабавимся еще или хватит?
Насильник молчал. Не просто не ответил мне, но и выть прекратил. С чего бы это? И куда он смотрит?..
Моей грубой ошибкой было то, что я оставила без внимания вход. Именно за спину мне и смотрел ушибленный. Я стала поворачиваться, но опоздала – кто-то схватил меня сзади за ногу и резко дернул. Я едва не уткнулась носом в то самое место первого негодяя, где до этого побывало мое колено. Меня поволокли к выходу. Я стала брыкаться свободной ногой, но недолго – схватили и ее. Первый насильник очухался, прижал к земле мои руки, пытаясь при этом поцеловать меня в губы, но я так мотнула головой, что едва не свернула ему лбом нос. Зато руки второго, пока не видимого мной, с щиколоток переместились уже на колени, потом на бедра, потом… А вот не надо столь опрометчиво отпускать мои колени! Я изо всех сил подбросила их кверху – на, получи! Мне не было видно, куда я попала, но сдается, туда же, куда и первому гаду. Во всяком случае второй завыл точно так же:
– У-ю-ю-ю-уй!
Первый, видимо от растерянности, ослабил нажим на руки, и я сумела их выдернуть. Быстро перевернулась на живот, поднялась на колени… Первый от моего взгляда попятился вглубь шалаша. На втором оказался желтый камзол. Цыпленочек, чтоб тебя! Он лежал, скрючившись, и громко стонал.
Эти стоны привлекли внимание кого-то еще.
– Э! Мне-то оставьте! – послышалось снаружи, а потом в шалаш протиснулся третий – в зеленом камзоле.
«Светофорные маньяки», – мелькнуло у меня в голове, но было уже не до шуток. Третий маньяк выглядел настоящим шкафом.
– Ах, красавица! – протянул он ко мне огромные руки. Но тут заметил в непонятных позах своих товарищей и хмыкнул с явной завистью: – Эк вас перекорежило! Такая горячая штучка? Я тоже хочу!
– Хочешь – получишь, – буркнула я очень тихо, но шкаф услышал.
– Жду с нетерпением! – и опять протянул ко мне руки.
Я бы увернулась, но сзади меня схватил краснокамзольный. За талию, гад, схватил, к себе, как родную прижал. Я ему, конечно, локтями-то двинула, но наугад же, не знаю, куда попала. А третий, зеленый, меня уже спереди лапать начал. Попыталась его пнуть – не тут-то было: очухался «цыпленок» и как был, лежа, обхватил мои ноги.
– А почему так нервничаешь, красавица? – усмехнулся шкаф, тиская мои груди. – От радости, что так много вокруг настоящих мужчин?
Коне-ечно! Особенно желтый – «вокруг». Лежа на земле. А настоящие – точно все. Паразиты маньячные! Плесень светофорная! Ух, вот я сейчас по-настоящему разозлюсь…
Первый, краснокамзольный, продолжая обвивать мою талию, приложился поцелуем к шее. Шкаф полез толстыми пальцами под чашки лифчика. Желтый цыпленок встал на колени и пополз липкими от вожделения ладонями все выше, и выше, и выше… До трусиков осталось совсем ничего.
А вот этого я уже терпеть ну никак не собиралась! Тут еще и шкаф потянулся мокрыми губищами к моим губам. Первый же пиявкой присосался к шее. Я выдохнула, собираясь с силами. Кто-то из троих понял это по-своему и горячо зашептал:
– Ага, расслабься и получай удовольствие.
Пальцы всех троих обнаглели до крайности: у толстяка вовсю гуляли под чашками бюстика, у краснокамзольного гладили мой голый животик, а у гадкого цыпленка добрались наконец до трусиков.
И тогда я, рванувшись, взревела:
– Ага?! Ага! А ну, катитесь все в ж…!
Громыхнуло так, что шалаш подпрыгнул. «Светофорных маньяков» бросило на одну из стен, они пробили в ее ветках мощную дыру и закувыркались вдаль по полю. Я вышла наружу проводить их взглядом, а заодно отчитать мою волшебную помощницу за разгильдяйство, но наткнулась на четвертого страдальца. Этот выбивался из цветовой гаммы – был одет в черный плащ. Увидев меня, он всплеснул руками:
– Как хорошо, что я успел вовремя!
– В смысле, свою очередь не проспал? – сжала я кулаки, решив, что с этим разберусь без волшебства.
– В смысле, спас вас от насилия! Негодяи почуяли меня, испугались и… разбежались, – дернул он с напускной важностью подбородком.
Лишь тогда я его узнала. Это был сумасшедший Калиостро из театра, подсунувший мне липовый договор.
– Та-ак! – сказала я, не разжимая кулаков. – Ты и в самом деле вовремя. У меня как раз настроение подходящее.
– Для чего?
– Скорее для кого, – стала я медленно поднимать правый кулак.
И тут – бздыньк! – расстегнулся бюстик – последствие игрищ толстяка… Я успела подхватить чашки, не подарив гадскому психу бесплатной радости. Но драться с ним по причине занятости рук я пока не могла. Да и не пристало даме драться в неглиже – этот хоть и чокнутый, но выглядит поблагородней «светофорной» гопоты.