Дорогие девушки

Турецкого тронули слова женщины.

– Вы были очень близки? – мягко спросил он.

– Она мне была ближе, чем сестра. Если вы ее не найдете, я никогда себе не прощу.

– Но вы ни в чем не виноваты. Вы пытались остановить ее.

– Значит, плохо пыталась, – со вздохом ответила Людмила.

Турецкий с Плетневым вновь переглянулись.

– Людмила, – снова заговорил Александр Борисович, – попытайтесь вспомнить, Марина не упоминала при вас о чем-нибудь, что помогло бы разыскать этого Родиона?

Женщина покачала головой:

– Нет.

– Фамилия, отчество, улица, на которой он живет, номер машины...

– Есть! – сказала вдруг Люда. – Номер машины! Она посылала мне его по смс! Как я могла забыть? – Людмила полезла в сумочку за телефоном, приговаривая: – Господи, лишь бы сообщение все еще было в памяти.

Пока она доставала телефон и щелкала пальцем по кнопкам, Турецкий молча курил. А Плетнев следил за ее суетливыми движениями спокойным, даже чуть рассеянным взглядом.

– Вот! – сказала Людмила, поднимая кверху телефон. – Есть номер! Первое в списке сохраненных. Завтра оно бы уже было стерто. Тут марка машины – «мазда» и номер. Правда, не весь, – добавила она вдруг и снова приуныла. – Черт, первой цифры не хватает. Видимо, она осталась в предыдущем сообщении.

– Вы уверены, что оно стерто? – уточнил Александр Борисович.

– Да, – уныло ответила Людмила.

– Продиктуйте, пожалуйста, те цифры, что сохранились.

Людмила поднесла телефон к глазам и четко, чуть ли не по слогам, продиктовала номер.

Турецкий быстро записал их в блокнот.

– Как думаете, можно будет разыскать эту машину? – взволнованно спросила Людмила.

– Попробуем, – ответил Александр Борисович. – У вас есть фотография Марины Соловьевой?

– Конечно! Я уже отдала ее вашему начальнику.

При слове «начальник» уголки губ Турецкого слегка дрогнули, а Плетнев едва заметно покраснел. Он поспешно достал из ящика стола снимок и протянул его Александру Борисовичу.

– Благодарю вас, господин начальник, – с улыбкой сказал Турецкий.

– Не стоит благодарности, товарищ подчиненный, – в тон ему ответил Плетнев.

Турецкий, прищурившись, взглянул на снимок, некоторое время изучал его, затем перевел взгляд на Людмилу и спросил:

– Это вы в тренажерном зале?

– Да, – кивнула Людмила. – Мы вместе занимались фитнесом. Там и познакомились.

– Давно?

– Месяца три назад.

Лица Турецкого и Плетнева вытянулись от удивления.

– То есть, вы с Мариной знакомы всего три месяца? – уточнил Александр Борисович.

– Ну да. А что? Вам кажется, что это мало?

– Для такой крепкой дружбы, как у вас, маловато, – заметил Турецкий. – Я думал, вы дружите с детства. В крайнем случае, с юных лет.

– Иногда люди дружат всю жизнь, а потом с легкостью предают друг друга, – сухо сказала Людмила. – А иногда людям хватает и одного дня, чтобы почувствовать необыкновенное душевное родство.

– Да-да, конечно, – кивнул Александр Борисович, не желая обижать девушку.

– В жизни всякое бывает, – поспешно поддакнул и Плетнев. – Мы вот с Александром Борисовичем тоже дружим не с детства и не с юности, а случись что – встанем друг за друга горой. Так ведь, Александр Борисович?

– Безусловно, – усмехнулся Турецкий. – Людмила, – снова обратился он к девушке, – скажите, а вы знакомы с родственниками Марины?

Шилова покачала головой:

– Нет. Я никогда не видела никого из ее родственников.

– А вы знаете, как с ними связаться?

Девушка снова покачала головой:

– Нет. Она вроде говорила, что родителей у нее нет. Я не стала уточнять, потому что видела, что это для нее неприятная тема.

– Так. Ясно. Ну а... где она работает, эта Марина Соловьева?

– Работает? – удивленно переспросила Людмила. – Она нигде не работает. Муж при разводе оставил ей неплохое наследство, поэтому Марине незачем работать.

– А вы знали ее мужа? – уточнил Турецкий.

Однако Людмила и на этот раз покачала головой:

– Нет. Она с ним развелась еще до знакомства со мной.

Плетнев кашлянул в кулак и спросил:

– Расскажите, при каких обстоятельства вы с ней познакомились?

– Познакомились? – Людмила пожала плечами. – Да как все знакомятся, так и мы. Она записалась к нам в клуб на фитнес, и мы стали встречаться три раза в неделю. Потом пару раз зашли после фитнеса в кафе. Вот так и подружились.

– А дома вы у нее были?

– Конечно, была! И не раз. Однажды даже переночевала у нее. Вот только...

– Что? – прищурился Плетнев.

– Это не совсем ее квартира. Вернее – совсем не ее.

– Как это?

– В ее настоящей квартире уже полгода идет ремонт, а эту... ну, ту, в которой я была... Марина снимает.

– А других ее подруг вы знаете?

– У Марины не было... то есть, нет других подруг. Она очень трудно сходится с людьми, она сама мне об этом рассказывала. Даже удивлялась, что мы с ней так быстро подружились. А почему вы спрашиваете?

Плетнев посмотрел на Турецкого, ища поддержки. И поддержка пришла.

– Видите ли, Людмила, – довольно сухо заговорил Александр Борисович. – Вы познакомились с Мариной всего три месяца назад. Вы ничего не знаете о ее родственниках, не видели ни ее бывшего мужа, ни других ее подруг. Вы даже не знаете, где она прописана. Вы ведь не заглядывали в ее паспорт?

– Нет, конечно! – возмущенно воскликнула Людмила.

– Значит, вы даже не знаете, настоящее ли это имя – Марина Соловьева. Она с таким же успехом может быть и Авдотьей Смирновой. Или, скажем, Викторией Кац.

– Что вы мне голову пудрите, – возмутилась Людмила. – Какая еще Кац? Я точно знаю, что она – Марина Соловьева.

Турецкий вздохнул.

– Людмила, ну вы ведь взрослый человек. Неужели вы сами не видите абсурда ситуации. Ваша Марина могла просто съехать с квартиры и вернуться туда, откуда она приехала.

– Но я была у нее в квартире! Квартирная хозяйка сказала, что Марина никуда не съезжала. И вещи ее там!

– Это несколько меняет дело, – неохотно заметил Александр Борисович. – Но ненамного.

Людмила некоторое время молча смотрела на Турецкого. Затем прищурила глаза и резко спросила:

– Значит, вы не будете ее искать?

– Почему бы вам не обратиться в милицию? – ответил Александр Борисович вопросом на вопрос.

– Она туда уже обращалась, – сказал Плетнев. – Ей отказали.

– На каких основаниях? – поинтересовался Турецкий без всякого любопытства, поскольку и так знал ответ.

– На тех же самых, – усмехнулся Плетнев.

Турецкий развел руками, насмешливо глядя на девушку.

– Вот видите, – сказал он. – Даже милиция не взялась за это дело. Чего же вы хотите от нас?

– Милиция? – Лицо Людмила перекосила ядовитая усмешка. – Милиция работает бесплатно. А вы за деньги.

– А вам мама в детстве не говорила, что не все можно купить за деньги? – поинтересовался Александр Борисович.

– Говорила. Значит, вы приняли решение и не собираетесь его изменять?

Турецкий посмотрел на Плетнева, тот пожал плечами. Девушка заметила это движение и снова усмехнулась.

– У меня есть еще один довод. Очень сильный довод. Довод, к которому вы не сможете не прислушаться, – сказала она.

– Любопытно узнать, какой, – флегматично отозвался Александр Борисович.

Людмила раскрыла сумочку, достала из нее конверт и швырнула его на стол.

– Вот мой довод. Потрудитесь ознакомиться.

Плетнев протянул руку и взял конверт. Турецкий даже не посмотрел в сторону конверта. Он просто сидел и курил, меланхолично поглядывая в окно.

Плетнев, между тем, раскрыл конверт, пересчитал его содержимое и сказал:

– Это и впрямь очень веский довод.

– Насколько? – насмешливо приподнял бровь Турецкий.

Плетнев что-то прикинул в голове и ответил:

– Ну... примерно на пятнадцать месячных зарплат старшего оперативника МУРа.

Александр Борисович взглянул на девушку.

– Вижу, вы действительно любите ее и скучаете по ней. Но что, если мы не сможем найти вашу подругу? Зацепок слишком мало.