Последняя руна

Айгермар собирался использовать магию хаоса для формулы «Хрустальный короб». Маг обращался в фиолетовый туман. Его заключали в небольшой прозрачный шар, который можно пронести в кармане и легко удержать в ладони. Так Йон появится в подземелье, когда я призову помощь.

— Подумаешь! Да я столько стекляшек дома перебила, — возразила я. — Опыт есть. И потом, мы будем под защитой заклятий магистра. Ведь так?

Я с надеждой посмотрела на Дромера. Пусть хотя бы он убедит Йона, что всё пройдёт хорошо и Верика будет спасена без жертвы с моей стороны.

— Это очень сильное защитное заклинание, — Аритикус Дромер важно кивнул. — Однажды я и … хм, один человек, испытали его в похожей ситуации.

— Человек выжил? — сурово спросил Айгермар.

Он хотел, чтобы всё было продумано заранее. В нашем плане не должно быть ни одного изъяна или сомнительного момента.

— Да она выжила, — рассеянно произнёс Дромер, отвлекаясь на поиски свитков среди бумажных завалов в архиве. — Мне не слишком нравится идея с выводом госпожи Гавр на первый план, но раз уж так сложилось, то работаем с тем, что есть.

— И этих людей арестуют? Почему они не попали под суд после исчезновения Ларии? — я крепче сжала руку Йона и он ответил мне таким же поддерживающим пожатием.

— Совет магов давно ведёт собственное расследование. Отец Йона, старший советник Айгермар, знает, — Артикус кивнул в сторону хаотика.

— Я договорился с отцом, что соберу нужные сведения и буду наблюдать за событиями, — подтвердил Йон. — Со стороны студента это сделать немного проще. Мы знали, что особая опасность угрожает первокурсницам с факультета Рунологии, которые получили самый высокий балл на вступительном тестировании. Им необходимы самые способные.

— И это оказалась я.

Сомнений не осталось — мой сильный дар и навыки стали «пропуском» в жертвы ректора.

— Дело сложное. Использование запретной магии, жертвы — такое не оставляют без внимания, — терпеливо объяснил Дромер, хотя я сама обо всём догадалась. — Но за руку их никто не поймал. Всё время что-то мешало. Последний раз…

Дромер замолчал и закрыл рот ладонью, словно не давал словам слететь с языка.

— Что последний раз? — Йон потянулся к магистру, ожидая пояснений.

Мы оба подумали о Ларии. Ведь именно она была последней жертвой ритуала.

— Где-то тут я видел записи последний раз, — бодро ответил магистр и ловко вытянул несколько туго свёрнутых свитков из кучи, сваленной на подоконнике.

Мы с Йоном переглянулись и вздохнули. Артикус Дромер желал говорить только о плане на вечер. Вся операция по спасению Верики и заодно меня из лап коварного ректора была продумана от начала до конца.

К вечеру я без запинки повторяла план и знала каждую деталь. У меня дрожали коленки, когда я заняла место возле двери в маленькую кладовку. Именно оттуда мы с Йоном вышли после блужданий по старой лаборатории. До назначенного времени оставалось не больше десяти минут.

«Верика, держись! Мы тебя спасём. Потерпи немного», — я мысленно подбадривала подружку или, скорее, саму себя.

Магические лампы в этой части коридора горели тускло. Я держала руку в кармашке формы и сжимала в ладони шар, где спрятался Йон. Это было так необычно, увидеть, как любимый медленно растекается фиолетовым туманом, теряет форму и заполняет собой прозрачный шарик, точно праздничное украшение на ель.

— Всегда будешь при мне! — рассмеялась я тогда, пряча шар в кармане.

Перед заклинанием Йону пришлось съесть двойную порцию своих «конфеток» из плесени. Он не признался, но я понимала, что эта магия опасна, поэтому перед обращением целовала мага с отчаянной жаждой, словно мы прощались навсегда.

Задумавшись, я не сразу ощутила, как две тяжёлых ладони легли сзади на плечи.

— Закрой глаза и не оборачивайся, — вкрадчиво пропел низкий голос.

Я так перетрусила, что не поняла похож ли он на голос Ди́ана. По лицу скользнула мягкая ткань. Мне завязали глаза.

Подчиняясь неизвестному человеку, я шагала в темноте, спотыкалась, балансировала на ступенях лестницы и тогда приходилось сильнее сжимать руку провожатого. Я жадно впитывала запахи, стараясь определить, куда меня ведут. Мы спускались в подземелье. Я узнавала холод и ощущение сырости. Пахло пылью, несвежей водой и старой каменной кладкой. Особый аромат древности и разрушения щекотал ноздри.

Шар с заточённым в нём Айгермаром и чары магистра Дромера придавали мне уверенности. Пока мы шли я не испытывала настоящего страха, но стоило спутнику остановиться и бросить несколько коротких слов, как я буквально пошатнулась от навалившейся слабости, живот скрутило.

— Стой на месте!

Я слышала, или мне только казалось, дыхание нескольких человек и тихое попискивание, будто котёнок требовал молока. Ерунда! Откуда в подземелье котёнок?!

— Пусть смотрит, — скрипуче велел голос, и я безошибочно узнала в нём ректора Илбрека.

Первую минуту я подслеповато щурилась в полутьму бывшей лаборатории, освещённой неяркими магическими лампами и светом от хранилищ искр. Под куполами порхали яркие бабочки, но их стало намного меньше, чем в прошлый мой визит в тайные комнаты.

Ректор сидел в удобном кресле посреди подставок со стеклянными крышками, а госпожа Бэррис заботливо поправляла плед, в который был закутан старик. Я подумала о том, что заставило приятную и неглупую женщину вступить в сговор с Женталем и куратором Академии. Она так смотрела на Илбрека, так многозначительно касалась его, что мне всё стало понятно — их связывали нежные чувства. Со стороны нашей неуклюжей «птички Пирр», как мы прозвали наставницу, так точно! Илбрек благосклонно принимал её внимание.

Следом я разглядела Женталя. Он стоял, широко расставив ноги, словно матрос на палубе корабля в бурном море, на грубом лице не читалось ни единой эмоции. Он словно и не участвовал в событиях, но изредка поворачивал голову в сторону тёмного угла, откуда и доносились тихие всхлипывания. Бедняжка Верика сидела, обхватив колени и жалась к стене. Я уже привыкла к недостаточному освещению и хорошо видела подружку. У неё были заплаканные глаза, и они сильно покраснели. Негодяи держали её в подземелье не меньше двух дней.

Верика посмотрела на меня с надеждой, но в то же время покачала головой. Она как бы говорила: «Не нужно было ради меня рисковать». Я постаралась поддержать её, глядя прямо в глаза, но Верика почему-то опустила голову и закрыла лицо руками. На миг мне почудилось, что она стыдится чего-то.

— Вы отпустите Верику? Если я сделаю, как нужно? Отпустите? — у меня дрожал голос, как я не крепилась. — Она будет молчать. Верика умеет молчать и не навредит вам.

Я знала, что никакие мольбы, слёзы, призывы к совести или угрозы нам не помогут. Рассчитывала я только на подмогу со стороны магистра Дромера. Он должен привести стражу, чтобы поймать преступников во время запретного ритуала.

— Сама-то, как думаешь? — вопрос за спиной прозвучал крайне насмешливо.

Как я могла забыть! Человек, который вёл меня по лестнице, остался стоять позади. Я развернулась и ничуть не удивилась.

— Сюрприз! — Ди́ан весело подмигнул.

— Даже не рассчитывай! — я гордо подняла голову. — Я тебя давно раскусила. Плохой из тебя интриган!

— Меньше болтовни, — ректор покрутил головой. — Я слишком долго жду своего подарка.

Его сынок-обманщик, милый «котик», заманивший в ловушку ни одну девицу, силой разверну меня к стене с формулой.

— Тебе не сложно прочитать фразу и покончить с этой историей, — прошептал он мне на ухо. — Как же вы мне надоели, занудные девы рун!

Я сглотнула, чувствуя, что во рту пересохло. Сердце бухало в висках. Уцепившись за злость, которую я испытывала к Илбрекам, я постаралась вернуть ясность мысли. Красивая, мерцающая активированными рунами формула манила меня к себе. За каждым знаком стояла жизнь юной студентки Академии. Осталась последняя руна. Моя жизнь. Если магистр не успеет, то я исчезну. Это не больно. Я не боялась страданий, но жутко не хотелось терять надежду и собственное счастливое будущее.