Страница 29 из 84
Глава 18. Благословение небес
– Отец… – с болью в голосе проговорил я. Мне было тяжело видеть некогда гордого и непоколебимого дракона таким надломленным и печальным.
Ассила кинул на меня пронзительный взгляд, недовольно наморщил лоб, и плотнее закутался в одеяло, будто пытаясь скрыть своё состояние. Тень недовольства скользнула по его бледному лицу. Он сел прямее, и состроив надменное лицо, спросил меня:
– Где ты пропадал всё это время? – к концу вопроса его голос осел, глаза расширились, лицо побледнело ещё больше. – О, Шор, за что мне всё это… – проговорил он осипшим голосом и схватился руками за голову.
Я не знал, что мне делать в ситуации, когда отец хватается за голову, а не орёт на меня, испепеляя взглядом. Подбежал к кровати, встал на колени и забормотал, стараясь поймать его взгляд:
– Отец прости меня! Я был не прав! Я плохо старался…
Ассила вздрогнул, перестал припадочно кивать головой и взглянул на меня глазами полными слёз. От неожиданности я осел на пятую точку. Никогда прежде, даже в самые тёмные времена я не видел слёз в глазах отца.
– Я сам во всём виноват! Это я приказал тебе жениться на Дариане, и он наказал нас за дерзость. Жажда власти затмила мой рассудок. Я забыл, что альфы – раса приближённых к богам, почти равная им по силе… – горестно проговорил он, промокнув глаза кружевным платочком.
Несмотря на трагичность момента в моей голове появилась догадка, сразившая меня окончательно. Отец всё это время находился в унынии и рыдал без явных причин. Одним словом, вёл себя также как и я, пребывая в женском теле. Очевидно, на нас влияла неожиданная беременность. Я слышал раньше, что некоторые беременные женщины очень болезненно на всё реагируют.
Я потрясённо взглянул на отца. Вдруг лицо отца посерело. Прижав платочек к лицу, он выскочил из-под одеяла и стремглав пронёсся в уборную. Оттуда послышались странные звуки, шум воды и трёхэтажный мат. Отец крыл по-чёрному какой-то грёбаный токсикоз. Я не сумел припомнить, что это за болезнь и с тревогой ждал возвращения Ассилы из уборной.
Через некоторое время отец вернулся в комнату, слегка пошатываясь. Его руки дрожали, лицо стало белее мела. Выворачивало его знатно. Не говоря не слова, отец прошёл к кровати, прилёг, накрылся одеялом и отвернулся к окну. Я понял, что разговаривать со мной он больше не хочет. Встал с колен и тихонько покинул комнату. Ощущал себя так, будто стал свидетелем падения колосса. Боль за отца разрывала меня на части. А я так опрометчиво принёс магическую клятву не мстить Дариану.
Разрываемый на части болью и яростью, я побежал к храму Шора. Ранее сканируя пространство замка в поисках отца, я заметил слабые эманации божественной силы в одной из башен замка. Мне требовалось спросить Шора, за что он поступил так с отцом. Ведь он служил Шору верой и правдой почти тысячу лет, возвеличивая его культ.
Гнев переполнял меня. Я чувствовал несправедливость: «Отец не заслужил такого наказания. Как он будет смотреть в глаза мужчинам из клана, если кто-то узнает о случившемся?!» Однако у дверей храма притормозил, заглянул в себя, успокаиваясь: «Кто я такой, чтобы осуждать божество?! Шор не станет слушать меня. Разгневается на мою дерзость и сотрёт в порошок. Для него я пылинка на дороге мироздания…» Я забегал по узкому коридорчику башни туда-сюда. Думал, как мне помочь отцу и не разгневать Шора. Тысяча лет верной службы не помогли ему…
Наконец, решившись, я зашёл в храм. Полумрак и царивший здесь холод навевали мысли о склепе. Отмахнувшись от них, я прошёл к алтарю и бухнулся на колени. Остатки гнева боролись во мне с привычным подобострастием, испытываемом перед божеством. Я смотрел на золотую статую Шора до рези в глазах, прежде чем воззвал к нему:
– Шор, милостивый покровитель всей Поднебесной! К тебе взываю! Избавь моего отца от непосильного бремени. Если о его состоянии прознают другие, он больше не сможет служить тебе так неистово. Прошу тебя, прости нас и освободи от наказания, – я склонился в земном поклоне.
– Ха-ха-ха! – раздался презрительный смех над моей головой. Я несмело распрямился и посмотрел не статую. На её пьедестале сидел юноша, такой же огненно-рыжий как мой отец. Несмотря на внешнюю юность, от него веяло невероятной силой и могуществом.
– Дети – благословение небес! А ты, смертный, назвал их наказанием! Твой отец был великим, таковым и останется. На то моя воля! Ассила жаждал получить наследников, я их ему дал… – и божество снова рассмеялось, сотрясая воздух и стены башни.
– Но… – попытался возразить я, однако Шор остановил меня, подняв божественную длань. Я застыл одеревеневшим истуканом, вдыхая через силу.
– Рождение детей удел женщин… И брак следует заключать между мужчиной и женщиной… Твой отец попрал предопределение небес, попросив благословить брак между мужчинами. Власть твоего отца превосходила возможности смертного, таковы же последствия его деяний…
Со страхом я смотрел на безмятежный лик божества. Шор не жалел своего последователя. Он говорил о равноценности наказания за совершённый отцом проступок.
– Это я просил… – неимоверно напрягая голосовые связки в безвольном теле, проговорил я.
Божественный юноша лишь многозначительно ухмыльнулся, и исчез в мареве мельчайшей золотой пыльцы.
Я без сил рухнул на каменный пол. Неожиданно внутри всё скрутило, к горлу подступил тяжёлый комок. Меня затошнило. Превозмогая боль в восстанавливающемся теле, я поднялся с пола и быстрее пошёл к выходу, шаркая непослушными ногами. Боюсь, божество разгневается ещё пуще, если меня вывернет в его храме.
За дверями храма, меня поджидал главный маг. Он помог мне дойти до ближайших покоев, и проводил до уборной, поддерживая под руку, как немощного калеку. В уборной меня выворачивало несколько минут. Весь мой завтрак уже покинул организм, а меня всё корёжило и гнуло изнутри. В конце я выплюнул сгусток крови вперемешку с золотой пыльцой божества. На мгновенье меня поглотила паника: «Я что умираю! Мой организм не предусмотрен для вынашивания детей… Я погибну, когда придёт время рожать».
Задавив в себе приступ паники, на дрожащих ногах я вышел из уборной. Маг встретил меня сочувствующим взглядом. Он молча сидел в кресле. Мне совсем не хотелось обсуждать произошедшее, но нужно было прояснить некоторые моменты. Главный маг в сложившейся ситуации явно разбирался лучше меня. Поэтому, сгорая от стыда, я прошёл к свободному креслу.
– Вы знаете, почему это случилось с моим отцом и со мной? – спросил я, удобнее устроившись в кресле. Поясница почему-то непривычно болезненно ныла. Магия, которой я попытался нейтрализовать дискомфорт, не помогла.
– Твой отец поддался искушению древнего хранителя. Вмешался в божественный промысел. Альфа, на котором ты женился, со временем должен был стать женщиной. Если бы Ассила подождал свершения предначертанного, то всё сложилось бы удачно. А так… альфа был в своём праве наказать вас за насилие над мужчиной. Альфа пожелал вам самим родить себе наследников.
– И что, нет иного выхода? – спросил я осевшим голосом.
– Он как мужчина и альфа был в своём праве, – маг развёл руками. – Но это ещё не всё!
– В смысле?
– Каждому из вас альфа пожелал родить не меньше семи детей, – удручённо проговорил главный маг.
Схватившись за голову, я уточнил сиплым голосом:
– Если я убью его, проклятие спадёт?
– Нет. Потому что это не проклятие, а благословение…
– Тогда я смогу избежать этого, если буду воздерживаться от близости… – проговорил я вслух. Мозг лихорадочно искал выход из патовой ситуации.
– Не поможет. Малейшая искра вожделения приведёт к зачатию ребёнка.
– Что?! Абсурд! Несправедливо! – закричал я из-за переполнявших меня возмущения и гнева.
– Нам остаётся только молить Шора о милости…
– Я так не могу! - вскочил я на ноги и заметался по комнате, словно загнанный зверь. – Я убью Дариана! Отомщу за унижение!