Страница 15 из 64
— Я сменила приоритеты, — лгу я. — Решила, что пока мы не вместе, я как раз смогу научиться быть герцогиней.
На самом деле мне нужно время, чтобы свыкнуться с замыслом отца. И мне не нравится то, что он говорит про Анну. Она всё чаще сказывается больной, но все-таки ее живот продолжает расти. Надеюсь, она родит мальчика и план отца развалится сам собой. Я тут буду уже совершенно не при чем.
На свадьбе дала себе слово, что он будет мной гордиться, но я не знала, что для этого потребуется нарушать правила.
— Что мешает учиться быть герцогиней и быть при этом со своим герцогом? — не унимается Шелти.
— Воля короля. И потом, я буду с ним на церемониях.
— Ты его поцеловала, чтобы было что обсудить на церемониях?
— Боже, Шелт, хватит об этом напоминать.
Воспоминания о том неудачном поцелуе немного сгладились, и он перестал казаться мне катастрофой, но я бы предпочла забыть о нем вообще. Или вспоминать не так.
— Сам Генри ясно дал понять, что тоже опасается нашего сближения, — говорю я.
— Подумать только, — хнычет Шелти и падает на мою кровать. — Лучшая подруга вышла замуж за сына короля и не может даже снять с него рубашку, чтобы рассказать мне, что там под ней.
— Вот у тебя трагедия, — смеюсь я. — Я бы все равно не стала с ним спать, даже если бы мы виделись каждый вечер.
— А что бы вы делали? Стихи читали?
— Да! Читали бы стихи Гарри о тебе и хохотали, отстань.
Я отмахнулась от Шелт, но ее последний вопрос меня задел. Тогда, на корте, моё тело было готово ко всему. А если бы мы были не там, а в его или моих покоях, чем бы всё закончилось?
Шелти хмыкает и отворачивается, но через секунду поворачивается снова.
— А может выберешь кого-то другого для забавы?
— Зачем?
— Говорю же, для забавы!
«О Шелт, — думаю я, — хотела бы я быть тобой». Но я не знаю, нужен ли мне кто-то другой. Со дня свадьбы я и думать забыла, что при дворе полно симпатичных мужчин, которым можно отдать сердце хотя бы на недельку-другую.
Может, и правда попробовать? Ничего лишнего, только флирт и ухаживания. В конец концов, я тоже хочу, чтобы кто-то слагал обо мне стихи, как о Шелти.
— Поможешь с выбором? — спрашиваю я у подруги, и она оживляется.
— Что угодно для вас, герцогиня!
Мы направляемся в зал, где сосредоточено всё веселье. Придворные, и мужчины, и женщины, одеты во всё самое лучшее. Кто-то прихорашивается и поправляется перед окнами, а кто-то уже танцует под легкое звучание лютни.
Перед самым входом мы встречаем Маргарет.
— Леди Шелтон, а вы не должны быть с королевой? — говорит она нарочито строго, повторяя то, что однажды сказала Мадж.
— Ее Величество желает отдохнуть, — важно отвечает Шелти. — Она просила меня хорошо провести время, и я не вправе нарушать этот строгий приказ, мадам Мэгет.
— Что ж, раз это приказ, давайте развлечемся, леди Шелтон.
Они смеются над своей небольшой сценкой, а моя душа радуется, глядя на них. Они всё-таки сошлись на фоне любви к поэзии, и моя жизнь стала гораздо проще.
Шелти со всей ответственностью подходит к своей новой задаче — найти мне кого-нибудь для забавы. Она рассказывает Маргарет о нашей задумке, затем по-хозяйски окидывает взглядом зал, всматриваясь в мужские и юношеские лица, и начинает рассуждать вслух.
— Так. На Уэстона нет смысла тратить время, он женат и таскается за Мадж. Клера я тебе не отдам…
— Это почему? — интересуюсь я. — А как же Гарри?
Не то чтобы мне сильно нравился Клер, но мог бы посвятить мне стихи. Да и сам он довольно симпатичный, с русыми кудрями и веселыми темными глазами.
— Как ты правильно отметила однажды, моя Светлость, Гарри женат, — говорит Шелти. — Мне будет горько, когда наше приключение закончится, но когда-нибудь это должно произойти.
Она хитро улыбается и добавляет:
— Если только его брак не аннулируют.
Меня передергивает от этого слова. Аннулирование. С тех пор, как король аннулировал брак с Екатериной, все вокруг как с цепи сорвались и стараются избавиться от неугодных жен. Отец пытается избавиться от матери. Возможно, он и для Гарри захочет найти жену получше? Ведь его брак с Фрэнсис де Вер до сих пор не завершен, как и мой.
Но едва ли отец выберет Шелти для Гарри. Если уж и отказываться от Фрэнсис, то только ради кого-то более знатного. Когда шли переговоры о моей помолвке с Генри, отец пытался договориться заодно и о браке Гарри с леди Марией, но такой проект даже ему оказался не по зубам.
— Что насчет Парра? — говорит Шелти. — Он приятный.
— М-м-м… Нет, пожалуй нет, — говорю я, глядя на Уильяма Парра.
Я и правда слышала о нем много хорошего. Прямой, бесхитростный, открытый. Но его слишком маленькие глаза и чересчур большие губы…
— Не в моем вкусе.
К тому же, он друг Генри. Жил с ним в Виндзоре в детстве, как и Гарри.
— Тогда может Томас Сеймур?
Шелти указывает туда, где стоят Томас Сеймур и его сестрица Джейн со своим вечно постным лицом. Никогда не видела, чтобы она смеялась. Зато ее брат всё время хохочет. Его считают главным дамским угодником при дворе, но есть в его образе что-то отталкивающее.
— Нет, к Сеймурам я точно лезть не хочу.
— Ричард Коттон?
— Нет.
Еще один друг Генри.
— Какая ты разборчивая! — восклицает Шелти.
— Как и полагается герцогине, — одобрительно отмечает Маргарет.
— А как тебе вон тот красавчик рядом с Гарри? — спрашивает Шелт. — Правда, я ничего о нем не знаю.
Мы с Маргарет смотрим в угол, где стоят Гарри и неизвестный Шелти красавчик, а потом переглядываемся и одновременно смеемся.
— Нет, Шелт! Это мой дядя, Томас Говард, — говорю я.
— И он уже занят, — добавляет Маргарет.
Мой дедушка, предыдущий герцог Норфолк, был очень плодовит, так что у моего отца столько младших братьев и сестер, что я всех и не помню. А добрую половину из них никогда не видела, особенно тех, кто рожден от второй жены дедушки — Агнес Тилни. Она сейчас осталась вдовствующей герцогиней и живет сама по себе, вдали от двора.
Дядя Томас как раз ее сын. Он старше меня на восемь лет, так что его легко можно принять за нашего с Гарри брата, а не дядю. И он и правда красивый — кровь Тилни сгладила в нем острые черты Говардов и наградила большими светло-зелеными глазами.
— Погоди, — говорит Шелти, — его зовут так же, как твоего отца? Братьев зовут одинаково?
— Ага.
Шелти медленно прикладывает руку к лицу и качает головой в недоумении.
— У твоего дедушки с фантазией всё было очень плохо?
— Он просто очень любил себя, — смеюсь я. — А еще считал, что имя Томас приносит мужчинам нашего рода удачу.
Я смотрю на Маргарет и про себя отмечаю, что дедушка, кажется, был прав. Завладеть сердцем королевской племянницы — действительно удача, которая улыбается не каждому.
— Смотрите, они идут к нам, — говорит Шелти, и ее лицо становится мягче. На губах одна из ее сладких улыбочек. Полагаю, она приготовила ее не только для Гарри, но и для Томаса. Просто на всякий случай.
К щекам Маргарет прилила кровь. Кажется, она стала еще выше и прямее. Тоньше. Прекраснее.
— Герцогиня, — говорит Гарри и коротко мне кланяется, когда они с дядей добираются до нас.
— Брат, — отвечаю я, опуская его титул. Он лишь едва заметно ухмыляется.
Между ним и Шелти такое напряжение, что я, кажется, физически ощущаю на себе их страсть. Гарри сразу уводит ее танцевать, оставляя меня третьей лишней рядом с Маргарет и Томасом.
Между этими двумя я вижу трепет. Нежность. Что-то, что глубже чем то, что происходит между Гарри и Шелти. Они напоминают мне короля и королеву, но главное, чтобы этого сходства не заметил никто другой.
— Дамы, вы уже читали новый сонет Уайетта? — говорит Томас. — Мы как раз обсуждали его перед тем, как увидеть вас.
Его голос низкий и приятный.
— О чем он? — спрашивает Маргарет, заглядывая ему в глаза.
— О любви, — говорит он, отвечая на ее взгляд. — Как и почти всё, что пишет наш прославленный друг.