Стрекоза

Аларик кивнул и усмехнулся:

— Осталось только собрать бумаги и вызволить Фелисию.

— Да. Но всему свое время. Нам очень повезло с Сарифой, что бы ни привело ее в Вавлионд. Было бы обидно получить доказательства и просидеть с ними в столице, рискуя потерять все, если Меркаты вас нагонят.

После ужина мы с Секирд и Хитрой сели за рисование. Они вспомнили, как могли, расположение особняка в Зеленополье, забора и ворот. Мне, конечно, придется сходить туда самой, но для общего плана и этого достаточно.

Я сделала список покупок для налета на “Бестиарий” и прибавила туда кое-что для Зеленополья. С этим списком я пришла к Лавронсо:

— Как думаешь, знают дварфы, где это можно достать?

— Хм. Попробую. Ты не мелочишься.

— Для такой крупной дичи? В самый раз.

Утром Лавронсо и Секирд ушли на закупки в таких "лавочках", о которых добропорядочные жители Иркатуна не слышали, а о некоторых и стража не подозревала.

Вернулись к обеду оба мрачные как тучи. О причине тревоги Лавронсо я узнала тут же. Он, действительно, нашел мастерскую, где собирали дуо-мобили для Зеленополья. То, что ему там сообщили, меня тоже расстроило. Но с этим мы разберемся потом.

Сейчас меня беспокоила Секирд. У нее появилось то же напряженное выражение лица, с которым я увидела ее на заимке.

— Секирд, что произошло?

— А? Ничего, — она попыталась равнодушно пожать плечами.

— Лавронсо что-то не то тебе сказало? Прости его, оно еще мечется, ты же понимаешь.

— Нет-нет, он ни при чем. Я пойду…

Они выгрузили покупки у Бейлира, дварфо осталось перебирать их вместе с эльфом и Алариком, а я догнала девушку в коридоре.

— Секирд, что? Даже если что-то показалось, это может быть важным.

— Вот именно, показалось. Мне иногда снится, что мы убегаем, а мост застрял и не разводится, и бандиты вот-вот прыгнут. А наяву я боюсь увидеть лицо кого-нибудь из них в толпе. Иногда даже кажется, что вижу, но это все другие.

— Ты сегодня кого-то увидела?

— Двоих. Они быстро исчезли, и я теперь не знаю, показалось или нет.

Демоны. Этого не хватало.

— Боюсь, твои прогулки по городу закончились. Мне очень жаль.

Она угрюмо кивнула и ушла к себе.

Я вернулась в наш “штаб” и объявила:

— Выезжаем утром после бала. Так что завтра собираем вещи.

— Лори, я ценю, что ты хочешь закончить все побыстрее, но может, не стоит торопиться? Это будет выглядеть странным, — Аларик озадаченно смотрел на меня.

— Секирд говорит, что в толпе мелькнули двое из тех, кто гнался за ней и Лавронсо на западе, когда они увидели, как ночной хозяин с дружками режут горла конкурентам. Лучше не рисковать, а убраться из Иркатуна поскорее.

— Заржавевшую кирку им с прокручиванием да коленом поддать, — выругалось дварфо.

— Да, ни тебе, ни ей зря выходить из гостиницы не стоит. На бал поедете в закрытой карете.

— Чтоб их… — дварфо расстроилось, и не знаю, за кого больше, за себя или за Секирд.

— Лори, — Аларик никак не мог отучиться звать меня настоящим именем, и я махнула рукой. Всё равно все уже знают. — Ты пойдешь за бумагами одна?

— Нет, возьму Секирд, чтоб прикрыла спину. И… — я задумалась. — А знаешь, Хитру тоже возьму. Все равно увяжется. Пусть посидит в обороте за кустами, так всем спокойнее будет.

Сборы на бал заняли остаток дня. В одном из журналов, которые купил для Хитры Лавронсо, она выискала картинку укладки волос в эльфийском стиле. И хоть Бейлир кричал, что ни одна эльфийка не покажется в таком виде даже зеркалу, мы доказали ему, что народные чаяния нужно оправдывать. Уж очень Хитре хотелось попробовать на ком-нибудь заплести с множество косичек разной толщины и замысловато их уложить.

Бейлир стоически терпел, когда мы заплели ему косички и с четвертой попытки закрепили их достаточно похоже на картинку. Хитра с писками радости бегала вокруг и призывала всех полюбоваться.

Лавронсо заплело от висков две косицы и продело их сквозь аметистовые бусины. Шитая серебром темно-синяя парадная туника хорошо смотрелась рядом с зеленым платьем Бейлира, верней, “Берлиэль”. К пяти вечера Аларик вернулся с каретой — путь до летней резиденции длинный. Полугоблин на козлах ни у кого не вызывал подозрений. Берлиэль, конечно, приглашали приехать заранее, может быть, даже вчера, но мы решили, что это слишком рискованно.

С выражением муки на лице Бейлир поднялся со стула.

— Кольцо! — спохватилась я.

Эльф снял нашу отмычку, и я повесила его на шею на цепочке. Вот теперь всё.

Лавронсо цеременно довело “Берлиэль” до кареты, и они уехали.

— Так, девушки, — обратилась я к подругам. — Сейчас перекусим и спать.

— Рано же!

— Потом поздно будет. К девяти нам нужно зайти в парке с другой стороны озера, в это время гуляющие еще не вызывают удивления, и прячемся там.

В номер постучали — принесли заранее заказанные блюда. Девушки послушно поели, выпили оставленный Лавронсо отвар и вернулись к себе. Я тоже легла. Сегодня предстоит непростая ночь.

* * *

Мы гуляли по освещенным масляными фонарями дорожкам. В моем детстве, когда кристалл-фонари подешевели, ими начали заменять масляные в кварталах, где живут горожане с достатком. Но очень скоро выяснилось, что в их холодном свете нет никакой романтики, и гулять по вечернему парку становится неуютно, поэтому в увеселительных местах вернули масляные с их живыми теплыми язычками пламени.

Дождавшись, пока на дорожке не останется никого, я свернула к присмотренным зарослям. Устроившись так, что нас не было видно, повторила в который раз:

— Все всё помнят? Секирд, ты сидишь в тени. Знак?

— Да, — хихикнула она. — Залаять надо.

— Хитра?

— Сижу в тени, но в другой, там, где вы будете уходить. Крадусь за вами. Когда снимаете кэбрио, прыгаю к вам.

— В случае неприятностей…?

— Ты бросаешь пакет, я хватаю его в зубы и удираю, куда возможно, а дальше пробираюсь к “Орлиному гнезду”.

— И пожалуйста, даже если ты решишь, что можешь нам помочь, беги подальше с пакетом. Что бы ни случилось, без бумаг у меня будут шансы выкрутиться. С бумагами — нет. Ты понимаешь меня?

Она кивнула.

Одеты обе были как парни, верней, Хитра больше походила на мальчишку.

Я скинула платье, расправила обернутый вокруг бедер бесформенный жилет и набросила поверх рубахи, которую вместе со штанами поддела под платье. Отвязав от бедра маленький арбалет, сунула его под рубаху. Моток веревки уже висел с обратной стороны жилета. Секирд отдала мне свою шляпу — мне нужней, чтоб прикрыть лицо. Артефакты, которые я несла в ридикюле, разложила по карманам. Платье, шляпку и сумочку, увы, придется оставить здесь.

— Хитра, твоя очередь.

Обернувшаяся Хитра попрыгала на четырех лапах, махнула хвостом и покорно подставила бока. Я вынула флажку с разведенными черными чернилами и щедро облила нашу красавицу. Секирд помогала размазывать, мне пачкать руки было ни к чему. Хвост сначала измазали клеем, чтобы выглядел не таким пушистым, а после тоже полили. Если не присматриваться, от собаки не отличить.

Пока мы ждали, Хитра вырыла небольшую ямку у корней кустов, куда мы затолкали сверток с платьем. Мы не знали, когда Меркаты снова соберутся все вместе, чтоб открыть тайник, но когда кража обнаружится, непременно прочешут парк. Чем меньше следов, тем лучше. Секирд пригладила землю сверху, и если среди стражей нет оборотня с хорошим нюхом, это место никто не найдет, разве что опустившись на четвереньки.

Дождавшись, пока часы на далекой ратуше пробьют полночь, мы двинулись к “Бестиарию”. Улицы здесь были хорошо освещены, поэтому вскоре мы разделились. Хитра побежала в условленное место по улице, а нам пришлось лезть по задворкам, перебираясь через заборы.

Зазор между “Бестиарием” и соседним домом — лучше не бывает. Шага два, но больше и не нужно. Я прицелилась, и крюк зацепился за парапет, обрамляющий крышу с двух сторон. Это они хорошо придумали, иначе пришлось бы пытаться за трубу зацепиться, а это не всегда с первого раза выходит. Надев перчатки, я принялась подниматься. Смотала веревку и осторожно поднялась к слуховому окну. Оно не доставило проблем.