Страница 4 из 17
Глава 3
С другой стороны, какие у меня альтернативы? Есть, но одна другой хуже. Или возвращаться на погоревшую ярмарку, надеясь, что Миша (да-да, до последнего буду верить в то, что капитан-исправник не просто так вспомнил «Мушку») там. Ну так и что? Без посторонних глаз нам не пообщаться.
А глаза будут не просто посторонние — враждебные. Уж ярмарку точно не пьяный мужичок поджег, недаром полыхнуло с разных сторон. Это торжище окончательно станет теперь Нижегородской ярмаркой. С насиженного места стронуться непросто, кто-то помог достаточно простым и эффективным способом. Поэтому Михаил Федорович сейчас и старается выявить истинных поджигателей или хотя бы сделать так, чтобы не пострадали невиновные.
Соваться под руку занятому мужчине — ищите другую дурочку. Мне ли своего мужа не знать. Сейчас ему не до сантиментов и узнаваний, это точно.
Так что на ярмарке мне делать нечего. Но и ждать, когда капитан-исправник освободится и нагонит меня на гостеприимном постоялом дворе, нет смысла.
Мужики меня одну не оставят, хоть ругайся с ними, хоть дерись. Приедет Миша или нет — неизвестно, а они будут толочься вокруг без дела и тосковать по родному селу. Не по нему даже, а по осенней страде. И так-то ворчат втихаря между собой, что припоздать могут, рожь начнет осыпаться.
Как ни крути, они все — урожденные пахари и жнецы. Пусть кто-то, торгуя леденцами и сладкой ватой, заработал премиальных больше, чем выручит за проданный хлеб… Впрочем, в этом году хлеб в двойной цене. Уже по двойной, а что к Пасхе будет?
Так что люди мои все равно ощущают себя хлеборобами и глядят с тоской на чужие поля. Нет, держать их на привязи не дело. Того и гляди начнут копытами на месте перебирать, как стоялые жеребцы.
Да и знает ли Михаил, где я нахожусь теперь? Еще отправится в свой уезд, проехав мимо. Там-то, в Голубках, он меня точно найдет. Так что домой, домой.
Из дома, нет, лучше с дороги, можно отправить письмо. Конечно же, послать не через контору, а с Алексеем. Некстати вспомнила привычку нынешних чиновников перлюстрировать почтовые отправления. Как читаешь в «Ревизоре», так смешно, а как представишь свое послание в чужих руках… брр.
Но то письмо еще надо написать. А что я в нем скажу? Вдруг мне все же почудилось? Вдруг Миша просто ничего не помнит из прошлого-будущего? Так, вспышка на накале эмоций, выхваченный из огня единственный кадр сгоревшей кинопленки.
И что мне ему написать? Какими словами выразить то, что я хочу сказать?
Волнуюсь, как глупая девчонка. В моей памяти и года не прошло с того момента, как он прыгнул за ребятишками в пруд. А я следом. И в то же время будто целая жизнь минула. Столько всего произошло. Я сама стала вспоминать прежнюю жизнь как некий далекий, хоть и приятный сон.
А что же с ним? Вдруг он совсем меня забыл? И живет свою новую жизнь, не тужит. Приедет ли вообще в Голубки или сделает вид, что ничего не было?
Всю дорогу себя этими мыслями так и донимала. Устала от них больше, чем от похищения. Письма с дороги так и не отправила. И когда вдали показались крыши родного поместья, твердо решила: при любом исходе не вешаем нос. Жизнь продолжается.
Сделаю, что могу и должна, а там что будет, то будет.
У меня планов-то громадье. Для начала надо все же разобраться, кто так упорно желает мне зла. И не связано ли это все с бумагами покойного мужа настоящей Эммочки. Чует мое сердце, большую я глупость сделала, отодвинув этот вопрос на край сознания и заедая его повседневными заботами.
Как приду в себя, первым делом прочту наконец, что там за письма в сундучке. Может, и документы какие найдутся.
А там и пояснее, глядишь, станет, что за супостат ко мне привязался. Сначала детей крал, потом меня. Ведь теперь, вспомнив все произошедшее на трезвую голову, я вижу некоторые странные закономерности.
Например, похищение детей. Если бы их действительно крали ради выкупа, никто не стал бы так с малышами носиться. Я же всю дорогу до судорог боялась не только за Лизоньку, но и за Арининого младенчика Прошку. Много ли надо такой крохе? Не покормили вовремя, не перепеленали, застудили. При нынешнем уровне медицины детская смертность ужасающая. И хотя во многом благодаря этому те детки, которые выживают, крепче и здоровее своих сверстников из будущего, все равно…
Так вот к чему я. О малыше в лесной землянке очень хорошо заботились. И Лизоньку мою хотя и напугали поначалу, но в плену не обижали. Ни ее, ни Степку. Мало того, кто-то из разбойников неплохо знал, как вообще надо обращаться с маленькими детьми. Даже кормил не чем попало, а младенца козьим молоком, тех, что постарше, — кашей на том же молоке.
То есть навредить им не хотели от слова «совсем». Что вообще киднепперам несвойственно — опыт девяностых четко говорит: даже получив выкуп, гады могут просто убить похищенного ребенка или взрослого, чтобы он их никогда не опознал и ничего не рассказал. Потому-то Миша и старался всегда найти пропажу еще до того, как несчастные родственники передадут выкуп. Иногда у него получалось. Иногда — нет. И это было страшно.
Здесь и сейчас все не так. Взять вот последнее происшествие. Меня крали и везли бережно, словно стеклянную вазу. А что иранцам перепродали — тут еще интереснее расклад.
Заказал меня кто-то другой, а вовсе не восточные гости нашей родины. Но кто?
Кому я была нужна живой и беспомощной? Что от меня на самом деле хотели в обмен на детей? И почему уголовники в конце концов решили кинуть нанимателя? Чем он им не угодил?
Вопросы, вопросы. И никаких ответов.
Впрочем, теперь есть надежда спрятаться за широкое жилистое плечо Михаила. У него опыт в таких делах — о-го-го.
Знаю, мы все тут сильные независимые женщины, да-да. Но черт возьми! Я всегда была замужем, и мне нравилось! Я женщина, я должна обустраивать дом, растить детей, заниматься хозяйством, создавать «погоду в доме», разве не так? Согласна даже зарабатывать наравне и вообще не считаться финансами. Буду нести ответственность. Но не воевать с неведомыми разбойниками!
Внешние опасности обязан устранить мужчина.
Да помню я, помню, что так бывает только в сказках. Но хоть минутку помечтать-то можно? И вообще, почему в сказках, у меня и в жизни так было…
Помечтала? Вспомнила хорошие времена? Отлично, а теперь ноги в руки, сопли в зубы, как говорил Миша, и вперед. На мужа надейся, да сама-то не плошай.