Страница 8 из 12
Ивонет нахмурилась:
— И тебе их не жалко?
— Кого? — непонимающе моргнула служанка. Но, видя, что её слова печалят хозяйку, подошла ближе, заглядывая в глаза: — Леди Ивонет, не нужно их жалеть. Все твари хаоса изворотливые и хитрые, они вселяют жалость, когда немощны, а как наберутся сил, так и убьют вас. Нельзя этим тварям доверять, служители света на каждой проповеди предупреждают об их коварстве.
Девушка невесело усмехнулась:
— Меня ты тоже считаешь тварью?
Тьянка выронила корзину и прижала руки к груди:
— Что вы, госпожа, как можно?! Я знаю, как вам непросто жить с этим даром… — Она понизила голос до театрального шёпота и украдкой огляделась по сторонам: — Но я знаю, что вы не такая, как они. Милостивый Альхард снизошёл и обласкал вас своей милостью, даровал удивительные возможности, чтобы вы использовали их на благо королевства.
Ивонет горько усмехнулась. Да, Тьянка — одна из немногих, кто посвящён в её тайну, но почему-то упорно верящая, что это всё не от родства с альвами, а ниспосланная свыше благодать. Наверное, поэтому она долгие годы остается незаменимой и самой преданной помощницей.
— Ой! Простите меня, госпожа, вы, верно, голодны.
Она засуетилась, подавая приборы. Потом неуклюже опустилась на колени и стала быстро собирать выпавшее из корзины белье, а после, пообещав вернуться как можно скорее, выпорхнула прочь.
Несмотря на голод и аппетитные ароматы, завтрак показался безвкусным, а все мысли были заняты только альхами. Неужели и правда они показали себя, вышли из тени? Но зачем?
«Чтобы творить зло! Ведь так учат писания», — ответил внутренний голос.
Но почему душа противится такой правде? Может, потому что сама такая же? Ведь если бы не королевская кровь и защита, её тоже могли бы принять за тварь хаоса и пленить. А так — только домыслы, догадки и шепотки придворных вслед.
Тьянку пришлось ждать долго. Ивонет успела побродить по комнатам, обсудить с Лимой свои тревоги и опасения. Но когда терпение было уже на грани, Тьянка всё же появилась. Вновь с виноватым и затравленным взглядом. А за ней, как за мамой-уткой, шли мальчишки и несли вёдра с горячей водой.
Суета и шум наводнили покои, но девушку они не обманули: Тьянка среди этого хаоса была сама не своя. Отрешенная и напуганная, она вздрагивала при каждом шорохе.
— Тьянка, что-то случилось?
— Простите, госпожа, я… — её глаза беспокойно забегали.
Придумать оправдание у нее не получилось. Тогда Ивонет терпеливо дождалась, когда дверь за слугами закроется, и подошла к девушке вплотную.
— Что происходит? Уже второй день на тебе лица нет, ты надолго пропадаешь, а как появляешься — тебя не узнать. Это как-то связано с Минфридом? Ты что-то узнала и боишься мне рассказать? Прошу, не стоит, я всегда тебе помогу и смогу защитить.
— Нет, что вы, госпожа, — завертела головой девушка, — вам кажется. Просто замок огромный и я ещё путаюсь в его коридорах.
Ивонет устало выдохнула, спустила Лиму с рук.
— Прости, Тьянка, но я должна знать, — и без предупреждения схватила девушку за ладонь, на которую та не успела надеть перчатку.
Глава 4
Проваливаться в воспоминания человека — болезненно. Хотя бы потому, что он может сопротивляться, пытаться запутать, скрыть неудобное. И это сродни терниям, через которые пробивается твое сознание.
Обеих девушек болезненно скрутило, и они рухнули на пол. «Прошу, отпустите!» — мольба, страх, рыдания. Но Ивонет продолжала напирать, настойчиво вторгаясь в чужую память, пока не растворилась в мучительных воспоминаниях…
Прикрытые окна. Полумрак. Бледный свет от свечей в кованых подсвечниках — и такая же бледная девушка, что стоит напротив массивного стола в окружении множества полок с бесконечными книгами и свитками. Библиотека короля, в которую никому нет входа, особенно чужакам и слугам. Ведь это его вотчина, его владения. И она это остро понимает. Но не понимает, зачем она здесь, для какой цели? Правила и этикет не нарушала, да и когда бы успела, если они только прибыли?
— Ваше Величество, вы желали меня видеть?
Глубокий поклон и трепет в голосе, который невозможно скрыть. И сердце, заходящееся галопом. Тягостное ожидание.
— Напомни, как тебя зовут? — Король пресытился видом трепетной лани и перестал выбивать дробь пальцами на темной лакированной столешнице. Скрипнуло кресло, и он подался вперед.
— Тьянка, Ваше Величество, — обронила девушка и сжалась. Ведь обманчивые нотки любезности только глухой не услышал бы.
Король хмыкнул.
— Давно ты в услужении у принцессы Аллендорф?
— Десяток лет, не меньше, Ваше Величество.
Король поднялся и медленно, лениво, словно что-то обдумывая, подошёл к девушке. Грубо схватил за подбородок, заставляя её смотреть в свои синие глаза. Пустые, холодные.
— Значит, за это время ты видела и слышала многое.
Девушка заскулила, её глаза стали наполняться слезами.
— Простите, Ваше Величество, но я… не понимаю, о чём вы?
Ленивая улыбка исказила красивые черты, и пальцы короля скользнули ниже, по шее девушки, предплечьям и груди, вызвав приступ удушливого страха и паники.
— Хочу, чтобы ты рассказала, какие тайны хранит моя будущая жена. Наверняка тебе есть о чём поведать. Ведь не зря Аллендорфы так долго прятали свою единственную дочь от всего мира. Их даже не смущал её возраст и то, что она может остаться старой девой. Если бы не нужда в союзниках, бьюсь об заклад, её бы так и оставили доживать век в той башне.
Ужас от понимания, чего от неё хотят, словно ледяные оковы, стиснул девичью душу, и она отшатнулась.
— Расскажешь мне что-то стоящее, и я одарю тебя своей милостью. Золото, цветные камни, новый статус. Всё, чего ни пожелает душа… в пределах разумного. И — кара, если станешь упрямиться.
Он грубо сжал её грудь и своевольно полез под подол длинной юбки. На бледных щеках девушки проступили красные пятна.
— Прошу, Ваше Величество, не надо, мне правда нечего рассказать. Да, я служу у Аллендорфов очень давно, но никаких секретов не знаю. Клянусь всеми святыми! Да и некогда мне собирать сплетни — работы много… Прошу, отпустите! — заскулила она, и первые слезы оросили миловидное лицо.
Король скривился, глаза его превратились в узкие щели:
— Я знал, что легко не будет. — Он щёлкнул пальцами и коротко бросил: — Фас!
Тут же из дальнего, тёмного угла, где стояли кресла, появились двое мужчин и стали медленно приближаться, как шакалы, учуявшие добычу. Они обступили девушку с двух сторон, отрезая пути к отступлению.
Тьянка их не знала, а вот Ивонет уже успела познакомиться на празднике. Два близких друга короля. Кудрявый блондин — герцог Авалонский. Русоволосый, не менее наглый — герцог Элспеч де Кароди.
— Ну что, красавица, поиграем? — стягивая на ходу китель, злорадно спросил блондин, стремительно схватил её за шею и поцеловал, просунув ей в рот свой скользкий язык.
Другой занялся завязками на лифе серого платья.
— Какая свежая… очень любопытно узнать, насколько девы из Таврии, края вечной весны и цветения, нежны и ласковы.
— Нет! Отпустите! Прошу! Я правда ничего не знаю!
— Ну, не знаешь и не знаешь, зачем же так кричать? — брюнет добрался до оголённой кожи. — Главное, чтобы нам было хорошо, ведь так?
Тьянка заскулила, слезы замутнили ее взгляд, ноги подкосились. Да, она была тронута мужчиной, но только одним и любимым и никогда не позволяла себе лишнего. И сейчас ей было невыносимо страшно и дико от того, что с ней собирались делать. Она взвыла и тут же получила болезненный хлопок по щеке.
— Ещё звук — и после нас ты пойдёшь по рукам стражи, а там не будут так же нежны и внимательны…