Дикарь

Я опустила глаза и наклонила голову в знак согласия.

– Но что же делать, если он настаивает? И ведь намерения его честны…

– Может быть. Наверняка мы этого не знаем.

– Паап…

– Подожди. Я что хотел сказать… На самом деле, у меня к тебе совсем другое дело… эмм, поручение. От научного общества, в котором я, как ты знаешь, состою вот уже двадцать с лишним лет.

– Неожиданно! И что за поручение?

– Недавно наш журнал запустил новый проект "Яблоко от яблони", про детей членов общества, которые достигли незаурядных результатов, – он сделал паузу, чтобы перевести дух. Я заметила, что папа изрядно волнуется – это было на него не похоже. – Ты помнишь, Никусь, моего хорошего друга и коллегу Илью Петровича Алексеева? Этнографа.

Я пожала плечами:

– Ты дружил и дружишь со многими коллегами, не поручусь за то, что помню их всех.

– Ну ладно. Так вот. Его сын – Тимур Алексеев – является главой компании "Сиберикс". Её ты точно знаешь, мама там работала…

Моё сердце сжалось. Да, я знаю эту компанию. Мама действительно там работала – там же и погибла, при исполнении, так сказать, своих трудовых обязанностей. Она была золотым директором в этом злосчастном сетевом бизнесе. Как раз направлялась на очередной семинар, где её и других таких же бедолаг заряжали сектантским духом. Мама любила и умела водить машину и даже сама на неё заработала в этом самом "Сибериксе" – но на той трассе ей не повезло. Попала под перевернувшуюся фуру, у неё не было ни единого шанса. С тех пор я не езжу по трассе – только по городу и желательно по пробкам. И своей машиной обзаводиться не тороплюсь – изредка беру у папы. И маму не вернёшь. И винить в этом "Сиберикс" неразумно. Но и относиться к этой компании непредвзято – тяжело.

Глава 4. Специфический фрукт

Вероника

Дальше начался какой-то сюр: папа предложил мне съездить в гости к основателю "Сиберикса" и взять у него интервью. Я ж журналистка – мне что, сложно? Было трудно поверить в то, что он не шутит, и стоило большого труда сохранять спокойствие.

– Я последняя журналистка в Москве? – уточнила я у папы. – Всех остальных скосил какой-то особый вирус, приживающийся только на журналистах? А почему сотрудники вашего общества сами не съездят к этому успешному яблочку и не пообщаются с ним за жили-были?

Папа помялся:

– Тут деликатный момент… понимаешь, этот молодой человек… то есть, мужчина… он, так сказать, не совсем обычный. Хм… ну, в общем, желательно, чтобы интервью у него взял кто-то из своих, деликатный и понимающий человек. И кому как не тебе это под силу – ты даже знакома с его отцом…

– Может, и знакома, но даже не помню этого. А что касается личности самого фрукта, то я скорее в Бангладеш перееду, чтобы не никогда не видеть и не знать человека, что основал компанию, из-за которой я лишилась матери. Молодой и бодрой, между прочим.

– Ах вот как, – горько проговорил папа и покачал головой. – Значит, вот так, дочь? Значит, я должен принять незнакомого, абсолютно чуждого мне по уму и характеру человека в свою семью на вторую неделю знакомства… а ты ничем мне не обязана и можешь мастерить какие-то нелепые алогичные конструкции, обвиняя абсолютно постороннего человека в своей личной трагедии! Что ж, давай тогда будем последовательны. Давай обличим на телевидении и в интернете ту транспортную компанию, которой принадлежала фура, родителей того человека, который был за рулём – разве они не причастны к твоему горю? – отец буквально захлёбывался эмоциями, обличая мой эгоизм и несправедливость. Я снова не узнавала его.

– Папа… папочка, прости, – я даже всхлипнула от нахлынувших чувств. – Ты прав, абсолютно прав, это глупо и мелко с моей стороны… я понимаю, умом всё понимаю. Просто… не знаю, как смогу смотреть ему в лицо. Он лично, конечно, не виноват, но наша встреча принесёт мне страдание, хочу я того или нет. Это словно сыпать соль на рану. Неужели ты сам не чувствуешь того же?

– Нет, милая, прости, но я не могу с тобой согласиться. Данный конкретный человек не имеет никакого отношения к смерти твоей матери. Всё, о чём я тебя прошу – это крошечное одолжение, которое вполне тебе по силам. На неделю съездить в Курскую область, пообщаться с интересным человеком, немного пофотографировать и вернуться…

– На неделю?! – изумилась я. – Зачем так долго? Для интервью вполне достаточно одного дня. Ну, пусть будет три – прибавим день приезда и отъезда…

– Всё не так просто, дорогая. Там производство. Посмотришь, побеседуешь с сотрудниками, сделаешь хороший материал не на бегу.

– Но Витторио должен приехать со дня на день…

– А Витторио подождёт. Он хочет забрать у меня дочь на всю оставшуюся жизнь, увезти её за многие тысячи километров – и за это не готов пожертвовать неделей своего времени? Дёшево же он тебя ценит…

Я тяжело выдохнула и взяла время подумать. Заодно залезла в сеть и нашла там целую массу материалов о "Сиберикс", в том числе и интервью с основателем. Правда, почему-то это был не Тимур Алексеев, а некий Юрий Негматов. Я позвала папу и показала ему статьи.

– Это его партнёр, – кивнул родитель. – Он занимается маркетингом, логистикой, связями с общественностью… а Тимур – производством.

– Тут и о производстве есть статьи… с фотографиями. Папочка, пожалуйста, давай сделаем материал из этого… обещаю, я всё переоформлю так – никто не подкопается, отрерайтю текст…

Отец молча смотрел на меня несколько секунд, а потом строго спросил:

– Ты серьёзно сейчас говоришь или шутишь?

Я невинно захлопала глазами.

– Милая, если бы я признавал такие методы, то не был бы ни доктором, ни профессором. И дочери своей халтурить не позволю. Ты понимаешь, что свет до сих пор не видел ни одного интервью с Тимуром? Это уникальная возможность – где твоё журналистское тщеславие?

Его придавила фура на трассе М10… Я обмякла и зажмурилась, не находя никакого выхода из этого мучительного тупика.

***

Мы уже давно съехали с асфальтированной трассы и тряслись по грунтовой дороге, а усадьбы дражайшего Тимура Ильича всё не наблюдалось на горизонте. Поля сменялись лесками, пересекались мелкими речушками, всюду потихоньку вступала в свои права осень. Глядя на пожелтевшую траву и плачущие листочками осины, я с тоской вспомнила пальмовые аллеи в далёкой тёплой Италии. Я не сказала Витторио, что еду в командировку на целую неделю, да ещё к мужчине. Понадеялась, что управлюсь быстрее, а насчёт цели поездки соврала, мол, надо навестить подругу. Он был недоволен, так как собирался со дня на день сорваться ко мне, а я там путешествовать придумала. Ну конечно, лишь у мужчин бывают важные дела, а мы, женщины, только всякими глупостями занимаемся… Для нас сидеть и неделями ждать любимого у окошка – самое естественное дело, а вот любимый не готов терпеть и дня проволочек.

Я зевнула и вдруг заметила выглядывающие из-за деревьев треугольные крыши дома. Оживилась:

– Приехали? – спросила я, подскакивая на сиденье, у водителя, что спокойно крутил баранку большого чёрного джипа "Мерседес".

– Почти, – подтвердил он.

Красивый двухэтажный дом выплыл на поле обозрения уже целиком, прикрываемый только оградой, и теперь потихоньку начал показываться производственный корпус: большое современное здание, почти сплошь состоящее из стекла – по крайней мере, передний фасад. На высоко поднятой крыше крыльца красовалась фиолетовая надпись фирменным шрифтом: "Сиберикс". Мы успешно проехали ворота и нырнули во внутреннюю территорию, огороженную монументальным забором. Хозяин встречал нас на пороге своего дома – я издалека увидела его мощную фигуру в синих джинсах и чёрной майке. Чем ближе мы подъезжали к нему, тем яснее становилось: да, это он. В сети оказалось на редкость мало его фотографий, но всё же составить мнение о его внешности у меня получилось. Он очень крупный, широкий в плечах, темноволосый – не такой, как мой Витторио, но недалеко ушёл – а ещё внушительное суровое лицо покрывала довольно длинная поросль – не то короткая борода, не то давняя щетина. Ни дать ни взять – викинг. Только длинной шевелюры с косичками не хватает.