Дикарь

– Так всё-таки ребёнок или дети?

Да что ж такое?! Пуленепробиваемая она, что ли?

– Как пойдёт…

– В таком случае… к чему откладывать?

Девушка небрежно отбросила блокнот и телефон в сторону и вдруг уселась ко мне на колени верхом – я чуть не подавился собственным вдохом! Мягкие нежные ладони обхватили мою голову, а розовые губы затормозили всего в сантиметре от моих:

– Начнём прямо здесь?

Я нахмурился и невольно отпрянул назад, отстраняясь. Вероника не отставала.

– Вы… кажется, говорили, что с кем-то обручены… – растерянно пробормотал я, снова непроизвольно переходя на вы и просто не зная, что дальше делать с этой чокнутой. А она, коварное существо, – наоборот, принялась мне тыкать:

– Если тебя это не смущает, почему я должна переживать? – прошептала мне прямо в ухо.

Чёрт побери, поверить не могу, что меня – почти стокилограммового мужика – сейчас изнасилует в собственном доме какая-то шмокодявка! Вот тебе и профессорская дочка! Но отступить сейчас было бы равнозначно поражению. Я собрал всю волю в кулак, дёрнул её на себя и впечатался губами в нежный рот. Врать не буду, целовать её было приятно. К тому же, испытание продлилось совсем недолго – какую-то десятую долю секунды. Блондиночка сразу принялась трепыхаться и утробно визжать. Разумеется, я тут же её отпустил.

Она моментально соскочила с моих колен, вытерла рот тыльной стороной ладони и гневно топнула ножкой:

– Как… как вы… как вам не стыдно!

Я довольно ухмыльнулся:

– А вам?

– Тимур Ильич, очень глупо в вашем возрасте шутить такие шутки…

– А в вашем положении глупо подыгрывать, если вы не готовы идти до конца.

Я обманчиво дёрнулся в её сторону – девушка вздрогнула и отступила ещё на шаг. Смерила меня презрительным взглядом и бросила:

– Прикройте, пожалуйста, свои антропогенетические причиндалы. А то ещё сфотографирую и присовокуплю к статье…

Поймала! Ноги будто сами собой сомкнулись, а руки поправили кожаный фартук. Обнародования моих анатомических подробностей мне уж точно не хотелось.

Вероника подхватила свои инструменты и села обратно в кресло.

– Если хотите, можете переодеться, – милостиво предложила королева журналистики. – Я подожду.

– Если хотите остаться в моём доме и завершить порученное вам дело, прекратите распоряжаться, – посоветовал я ей с холодной усмешкой.

Она пожала плечами:

– И в мыслях не было. Начнём?

Я сделал приглашающий жест рукой. Вероника включила диктофон и поинтересовалась:

– Так что это было? Испытание? Проверка? Способ отделаться от надоедливых папарацци? Вы всем журналистам демонстрируете подобные… дикарства?

– До вас здесь никого не было, – отрезал я. – Обычно связями с общественностью занимается мой партнёр.

– Юрий Негматов! – подхватила девушка.

– Да.

– Почему вы сами не даёте интервью?

– Слишком щепетильно отношусь к своему прайваси, – я выделил это слово интонацией, а Вероника довольно улыбнулась. Как у неё это получается – я пытаюсь подколоть её, а вместо этого бешусь сам?!

– Возможно, вас терзает некая разновидность мании преследования: вам кажется, что все вокруг только того и желают, что влезть в вашу голову и сердце, но, поверьте, абсолютному, подавляющему большинству людей нет никакого дела ни до вас, ни до вашей компании.

– У нас интервью или сеанс психоанализа?

– Я просто хочу, чтобы вы перестали меня бояться – тогда оно пройдёт намного легче, быстрее и приятнее для нас обоих.

Я с трудом подавил приступ гомерического хохота и выпустил наружу лишь один саркастический смешок:

– Я… бояться – вас? Я вас, Вероника… как там… Львовна, на левый кулак положу, а правым прихлопну – и мокрого места не останется.

– Мы не про физический страх говорим…

– Я вас не боюсь ни в каком смысле.

– Тогда почему вы прячетесь здесь, в глуши? Зачем устраиваете эти дурацкие шоу с переодеваниями? Это же чистой воды ребячество и уход от реальности.

– Просто вы мне не нравитесь. Как и абсолютное, подавляющее большинство людей там, на "большой земле".

– Чем это я вам не угодила? Мы и познакомиться не успели – вы принялись за свои штучки.

– Просто я знаю людей вашего типа.

– Ах, вы уже меня классифицировали! За пять минут? И что я за человек, по-вашему?

– Вы красивая женщина, а среди таких я не встретил ни одного мало-мальски порядочного человека.

– То есть, вы делаете обобщения обо всех на свете людях, исходя из своего личного опыта? Позвольте поинтересоваться, сколько красивых женщин вам удалось исследовать?

– Вас это никоим образом не касается.

– Очень даже касается! Ваши негативные убеждения на пару с полным отсутствием понятий о нормальном поведении в обществе мешают мне выполнить задачу, ради которой я приехала.

– Не считаю нужным оправдываться перед вами, а что касается вашей задачи, лично я не просил вас её выполнять.

– Но вы на неё согласились. Не изволите ли ответить по обязательствам?

Я вскочил с кресла и чуть не заорал:

– Ты ещё будешь обвинять меня в нарушении слова, женщина?! – вышло довольно похоже на рык дикого животного.

Вероника напряглась, слегка сжалась и втянула голову в плечи. Голос её задрожал:

– Я просто прошу вас отбросить на время своё предубеждение против людей с "большой земли" и ответить мне на несколько вопросов. Спокойно. Потом я уеду и больше никогда вас не побеспокою. Обещаю.

Девчонка права, я малость переусердствовал… Пришлось кивнуть, признавая, что в чём-то был не прав, сесть и продолжить диалог в более конструктивном русле.

Глава 7. Интервью

Вероника

Я осторожно, незаметно выдохнула. Так, этот раунд, кажется, за мной. А мне всего-то вечер продержаться да ночь простоять. Папа пообещал, что за это время он решит вопрос с клоунадой кардинальным образом.

Как же этот дикарь напугал меня своим поцелуем! На мгновение я действительно поверила, что он намерен… бред, конечно, фантастический: наши отцы знакомы, ну о каком изнасиловании может идти речь? Однако, честно сказать, меньше всего этот бородатый верзила был похож на сына университетского профессора. Скорее уж на Кинг-Конга…

Мне стоило больших усилий вернуться к нормальному разговору:

– Так, на чём мы остановились?.. Ах да, расскажите, как к вам пришла идея создания "Сиберикс".

– Она лежала на поверхности, буквально у меня под ногами. Всё моё детство и юность. Мне рассказывали и показывали действие разных растений и продуктов животноводства те, кто много поколений лечился и оздоравливался с их помощью. Народная медицина, понимаете? Но не эти мертвые травяные сборы из аптеки, а реально чудодейственные средства. Например, панты маралов. Знаете, что это такое?

Я качнула головой:

– Понятия не имею.

– Это рога оленей, которых разводят на Алтае сотни лет. В прежние времена ради того, чтобы получить продукт, марала убивали. То есть, каждый из них "плодоносил" только раз в жизни. Полагаю, это не было проблемой, так как аборигены съедали мясо животных, а из шкур шили одежду и жилища… однако потом оказалось, что в этом нет никакой необходимости: рога можно спиливать прямо с живого оленя, а на следующий год опять повторять процедуру. Таким образом, добывание пантов было поставлено на поток в промышленных масштабах.

– И зачем они нужны?

– О, это целый кладезь здоровья. Из них добывают пантокрин – мощный биостимулятор. Он снимает усталость, укрепляет иммунитет, в некоторых случаях способен вылечить заболевания крови и сердечнососудистой системы. Но это не самое главное, – Тимур криво ухмыльнулся. – Дело в том, что структура панта – губчатое тело. Понимаете аналогию? – и опять эта дурацкая игра бровями.

Я нахмурилась и покачала головой, но от понимания, что неандерталец сейчас снова сморозит какую-то пошлость, невольно слегка залилась краской.