(Не)везучий случай

Они ехали несколько часов по ухабистой дороге, которая была вся в ямах, да рытвинах, а потом вообще переросла в горный серпантин. Ям, между прочим, прибавилось.

Каждый раз, когда Кристина смотрела в окно, к ней приближался инфаркт: внизу всего в полуметре от фургона была огромная пропасть. Когда она не смотрела в окно, она все равно чувствовала приближение скорой смерти, ведь периодически фургон резко подпрыгивал или уходил в сторону, заставляя ее сердце замирать от страха.

И если этот очень веселый водитель, который был очень разговорчивым и не шибко внимательным в процессе всей поездки сделал бы одно неверное движение вправо, то нашли бы их уже не скоро. И вряд ли хоть одного выжившего.

Они прибыли к разваленному зданию, расположенному на краю деревни к вечеру, когда уже все изнывали от жары, усталости и голода. Дети подвывали, женщины просто ныли, крепились только мужчины, иногда высказываясь о происходящем с упоминанием красного словца, что уши горели.

Когда Кристина уже было решила, что их будут везти до тех пор, пока все в этом фургоне не умрут от духоты, и это и является местным планом — в целях экономии средств, перед ними открылось небольшое поселение в долине. Они наконец выехали с горной местности, оставляя пропасть позади.

Множественные маленькие домики из кирпича, далеко не свежие на вид, где-то полуразрушенные, частично недостроенные и иногда полностью заброшенные встречали их своей облезлостью и выцветшей на солнце краской.

По первым впечатлениям при виде на эту долину у Крис сложилось одно мнение: прошел зомби-апокалипсис и большинство убежали отсюда, а те кто остался — принял посмертный бой.

Поселение было так далеко от цивилизации, что, казалось сюда даже птицы не долетают. С одной стороны, — хорошо: до них не доберется никто. С другой стороны, — плохо. Они тоже никуда не смогут доехать при желании.

Бросив около тридцати человек у старого пошарпанного одноэтажного здания, фургончик уехал, оставляя людей в нерешительности оглядывать встретившую их не такую радужную убогую местность. Кроме дороги и брошенной гостиницы здесь больше ничего не было и только дальше впереди начиналась какая-то жизнь.

Только потом Кристина узнала, что вторую часть пассажиров увезли в другую гостиницу и пожалела, что примкнула к этой партии. Вероятно, Матвей все же был посообразительнее ее и уехал туда, где было получше. Надо было все-таки держаться за него.

Глава 2

— Бинго! — воскликнула она от жуткой радости при виде той, с кем ее поселили. — Можно назад воду? Теперь я пить хочу, а бутылка ко мне так и не вернулась.

Косматая женщина с двумя мальчишками 6-10 лет грозно на нее взглянула и покачала головой.

— Все допили, — проговорила она.

Обе знали, что она врет. Хотелось броситься на нее с боем.

— А бутылка? — допытывалась Кристина, в надежде хотя бы назад тару получить.

— Выкинула, — и снова она соврала, не моргнув глазом и вызывая к себе чувство ненависти со стороны шатенки.

Старая обшарпанная гостиница была похожа на заброшенный дом, состоящий из одного этажа и множественных запустелых комнат. К счастью, с кроватями. Остальной интерьер был поломан или отсутствовал, но для начала было уже неплохо.

Здесь разместили часть людей, остальные нашли общий язык с местными и ушли к ним. Оглядывая представшую серую картину, Кристина была тоже не прочь поделиться с кем-нибудь денежкой, только бы не видеть свою соседку с кричащими детьми, которые сразу же развалились на второй кровати, а на первой возлегла их маман.

Накинув рюкзак на плечи, она вышла из комнаты с трухлявой дверью и прошла к выходу, наблюдая, как несколько таких же несчастных человек, как она располагаются в одной из комнат. Кто-то улегся прямо на полу.

Девушка вышла на улицу, оглядывая жалкий окрестный вид, состоящий из куцей зелени у единственной дороги, ведущей в центр поселения, и понимая, что судьба сыграла с ней злую шутку. Гостиница оказалась не гостиницей, а непонятно чем, кормить их никто не собирался, как и поить. Зайти к ним мог, кто угодно, — дверь на входе держалась на одном гвозде. Персонала не было, как и кого-то говорящего на их языке.

Понимая, что выхода нет, она пошла по дорожке в сторону центра, стуча в каждый дом, который встречала по пути и предлагая хозяевам ее приютить.

Деревенька была небольшой, всего-то около двадцати-тридцати домов на первый взгляд, а дальше вокруг них терялись бесконечные зеленые луга и горные дикие хребты, восхищая ее своими живописными видами.

«В такой красоте и помереть не жалко….» — подумала Кристина, спускаясь по дороге и понимая, что еще немного и она действительно умрет от голода в этой глуши.

Ее прогоняли от каждых ворот, оглядывая ее полуобнаженную внешность и открыто возмущаясь, вероятно из-за того, что она вообще посмела к ним стучаться.

На пятом доме и похожей встрече, девушка не выдержала:

— Нет у меня другой одежды! Нету! Продашь за 5 баксов? Я куплю! — рявкнула она какому-то толстому типу в темных длинных одеждах, который отгонял ее от себя и что-то бормотал недоброе. Девушка вынула деньги из кармана и помаха перед его носом.

И жизнь резко поменяла к ней отношение после такого выкрутаса и заплясала под ее дудку. Мужчина улыбнулся во все свои несколько зубов и поклонился ей, словно королеве, открывая перед ней калитку и провожая к своему дому. Ее новому пристанищу. Он открыл перед ней дверцу, пропустил в горницу и усадил за стол на кухне с печкой.

И не скажешь, что минутой ранее посматривал на палку у забора, собираясь Кристину с ее помощью прогнать.

— Другое дело, — порадовалась девушка, откидывая за спину длинные волосы, ухмыляясь и отдавая ему деньги.

Вокруг нее сразу закипела новая жизнь: проявилось все семейство, раскланиваясь на каждом шагу и что-то лопоча на своем неизвестном ей диалекте. И уже ее одежда не вызывала такого негатива, а встречали ее, словно долгожданную родственницу издалека, только ручку не целовали.

Полная жена, вся обвешенная тряпьем, что только глаза видны, теща, у которой и глаза прятались за черной сеткой, грузные большие дети с животами наперевес, явно участвовали в конкурсе: кто больше отрастет. Потом пришла знакомиться вся остальная деревня, человек двадцать, не меньше. Все были не очень приятной наружности, темные от загара, худые, с беспокойными взглядами, что уже было для нее явным перебором, но пришлось терпеть и всем кивать в приветствии.

Кристину накормили странной едой, среди которой она узнала сыр и грибы. Остальное из представленного на столе ей было неизвестно. Что-то похожее не холодец, и что-то ядовито-зеленого цвета.

Девушка следила за гостями, которые наперебой это ели и расхваливали ей странное месиво, предлагая ложечку и приняла решение тоже к ним присоединиться.

Уж слишком она была голодной, чтобы ждать несколько часов и наблюдать, не умер ли после пробы кто-нибудь.

— Умру, так сытая, — высказала она свой вердикт и приступила к еде. Вкусной, кстати.

Никто на русском языке не говорил, говорили на своем, а она отвечала, как могла: где-то улыбаясь, где-то договаривая на иностранном или показывая на пальцах. Каждый улыбался и умилялся друг другу и это всех устраивало.

Смотрины к полуночи закончились, вымотав девушку до такой степени, что она уснула сразу же, как только коснулась головой рюкзака, который был вместо подушки. Деньги она предусмотрительно спрятала в лифчик, понимая, что неспроста ее тут всем представили. Могут и попробовать обокрасть.

К счастью, обошлось.

Утром Кристина проснулась целая и невредимая со своим рюкзаком под головой. Оставив еще 5 долларов после завтрака хозяину, она пообещала вернуться позже, а сама прогулялась до гостиницы узнать, вдруг какие новости появились.

В ее бывшей комнате уже спали муж с женой, а женщины с двумя детьми не было. Обойдя всю гостиницу, она поняла, что та покинула это место.