Избранное

Избранное

О ПАРМЕ, О КОМИ-ЗЕМЛЕ

Пожелай от леса столько, —

Сколько в нем зеленых сосен,

Сколько в нем грибов и ягод.

От воды — богатства рыбы,

От песка — песка несчетность,

От полей — травы и цвета…

Нет, не забылась та отцовская лодка, выдолбленная из мощного тела осины, остро пахнущая свежестью раскрытого дерева, спокойно лежащая в разнотравье лесной поляны… «Будто белорыбица какая, только что вытащенная из воды…»

Не развеялась в памяти двенадцатилетнего коми мальчугана эта картина, не затерялось в череде жизненных воспоминаний ощущение праздничности добротно сделанной работы и не раз позднее окатывало душу нечто более высокое, более святое, открывшееся в те раннелетние дни 1941 года. «…Я, наверно, впервые в своей жизни, по крайней мере впервые более или менее осознанно, ощутил ВЕЛИКОЕ ЧУВСТВО ОТЦА. Всеми фибрами юной души своей почувствовал одно из самых прекрасных чувств на земле, во всей живой природе…»

Это уже потом, спустя несколько тревожных военных месяцев, ворвалось в сознание глухое и слепое понятие — БЕЗОТЦОВЩИНА, это потом, надорвавшись, умерла мать и детей захлестнуло СИРОТСТВО, это потом… А пока — такой доверчивый на добро, на строгую ласку и светлую печаль открывался мир, какими неяркими красками он лучился, сколько в нем было неизведанных тайн и радостных открытий!..

Вот на таком немыслимом срезе светлого и горестного, праздничного и печального, полнокровного и обделенного и родился на берегах северной Сысолы-реки талант коми писателя, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького Ивана Торопова. Именно ему довелось в нашей строгой и честной литературе сказать свое заветное слово о целом поколении советских людей, чье отрочество и юность пришлись на военные и послевоенные годы. Именно ему — Ивану Григорьевичу Торопову — и по своей судьбе, и по своей природной одаренности удалось достовернее других, пронзительнее многих описать то суровое время, выразить с сердечной искренностью и душевной наполненностью народную беду и народную жизнестойкость. О таких талантах, об их главном творческом устремлении как-то верно заметил Александр Твардовский: «Так память горя велика, глухая память боли. Она не стишится пока, не выскажется вволю».

Почему же не «стишилась» она на коми-земле, на которую не ступал враг? Почему коми писателю, представителю немногочисленного народа России, выпал такой заветный удел — стать летописцем тыловой страды, не смолкавшей долгих четыре года в Сибири и на Урале, в Средней Азии и на Дальнем Севере?..

Война, конечно, не обошла никого, ни один народ. Всей своей нечеловеческой силой она ударила и по коми — издавна лесному, мирному народу, жившему охотой и рыболовством, в мудрой гармонии с природой, не помышлявшему никогда о захвате чужих территорий (своей земли за глаза хватало!), не искавшему своей судьбы в войнах с соседями. Такова была историческая доля коми людей, и она в своей многовековой истории взрастила терпеливый, умелый, выносливый народ, соседствовавший с русскими, крепивший общую государственность. «Перед нами, — писал в конце прошлого века известный русский писатель-народник П. В. Засодимский, — широко и далеко развертывается картина совсем глухого, дикого края — громадное зеленое пространство, почти сплошь поросшее дремучими лесами. На севере эти леса доходят до мшистых болот Архангельской губернии; далеко-далеко на востоке эти леса вползают на отроги Уральских гор, за ними уже темнеет Сибирь; на юге они примыкают к пермским и вятским, а на западе и на северо-западе они сливаются с устюгскими и яренскими волоками».

Где-то здесь развернул во второй половине XIV века свою миссионерскую деятельность знаменитый просветитель Стефан Храп, прозванный Пермским, один из сподвижников Сергия Радонежского, о судьбе которого поведал в житие — выдающемся памятнике древнерусской литературы — Епифаний Премудрый. Стефан составил древнепермскую[1] азбуку в «24 буквы, по числу букв греческой азбуки и по речи пермского языка», перевел на древнепермский язык некоторые молитвы и песнопения, основал на коми-земле первую школу, где обучались грамоте дети местного населения. Память о подвижничестве Стефана Пермского, современника Дмитрия Донского и Андрея Рублева (кстати, бытует легенда, что в Сыктывкаре еще до войны можно было увидеть иконы «рублева письма», привезенные с собой Пермским), жива и поныне, в чем убеждаешься, побывав в коми селе Усть-Вымь, бывшей «резиденции» Стефана, где в местном музее немалое место отведено деятельности великого просветителя.

Азбука Стефана Пермского бытовала более трех столетий — срок сам по себе немалый! Она была популярна как среди священнослужителей, так и среди простого люда. Правда, с введением грамоты жизнь коми народа не изменилась — крестьянские привычки и традиции, обряды и обычаи по-прежнему имели свою власть над лесными жителями. Интересно, что даже в первом коми календаре XVII века, в названиях месяцев достоверно прослеживается связь предков современных коми с природой, с тем земным миром, который их повседневно окружал: февраль в переводе на русский язык означал охоту на белок, март — вороний месяц, июль — месяц созревания злаков, август — время уборки, сентябрь — заяц, ноябрь — месяц первого снега и т. д.

Такая поэтическая предрасположенность коми людей не могла не сказаться на богатом фольклоре, на сказаниях и песнях, на обрядах и легендах. Она же выдвинула в прошлом веке и первых профессиональных коми поэтов, писателей, среди которых достойное место занял основоположник коми национальной литературы Иван Куратов (1839—1875). При жизни он увидел в печати лишь пять своих стихотворений, да и то названных народными песнями. Но от них, а так же от других, сохраненных временем, зажегся тот огонь коми-литературы, который несут дальше и современные писатели этого края. Сбылось предвидение Ивана Куратова:

Это близкое, понятное сердцу читателя можно найти и в книгах Ивана Торопова. Нет, он начинал как писатель не с повествований о своем детстве или о юности его поколения, что в общем-то традиционно для его литературных сверстников. К своей теме он шел несколько лет. Работая корреспондентом, я «вдоль и поперек изъездил нашу республику, побывал на шахтах и заводах, полях и леспромхозах, встречался со многими людьми, и мое давнишнее желание — писать — усилилось во много раз», — говорит о себе Иван Торопов.

Жизненные наблюдения, журналистские поездки рождали первые очерки о людях труда. Дебютом Торопова-прозаика стала в 1962 году повесть «Девушка пришла в парму», рассказывающая о судьбе молодой украинки Гали Горицвет, приехавшей в далекий северный край на заработки. Здесь на таежном лесопункте происходит взросление героини, переосмысление ценностей жизни, приобщение девушки к труду. Повесть написана еще неопытной рукой (позднее Иван Торопов переработал ее и, назвав «Земля зовется пармой», включил в одноименную книгу, которая была в 1980 году удостоена поощрительной премии на Всесоюзном конкурсе ВЦСПС и Союза писателей СССР на лучшее произведение художественной литературы о современном советском рабочем классе и колхозном крестьянстве).

1

Пермянами раньше называли предков коми-зырян и коми-пермяков.