Страница 12 из 13
– Патоши, – произнес голос, и Дикар понял, что это его собственный голос. – Его взводу не так повезло, как нашему.
Грохот прекратился, но свет продолжал заливать холм, и внутри дота раздался необычный, звонкий, настойчивый шум, какого Дикар никогда раньше не слышал.
Он повернулся. Карлбергер смотрел на маленький красный ящик на внутренней стене.
– Он идет оттуда, Дикар, – сказал младший, показывая на ящик. – Смотри! Он живой!
На верху ящика между двумя рядами огоньков трепетало что-то маленькое, и именно оно издавало резкий звук. Дикар бросился к нему, ударил ножом. Ящичек раскололся, внутри него был сверток оранжевых проводов. Звук прекратился.
– Больше он нам не будет мешать, – сказал Дикар. – Он мертв.
Стук дождя снаружи неожиданно прекратился. Биллтомас высунул голову из двери, втянул ее, и лицо его было таким же серо-белым, как камень за ней.
Голос его был полон ужаса.
– Они… они идут, – сказал он. – Азиафриканцы.
Каким-то образом Дикар снова оказался у двери и выглянул. В белом свете, там, где умер Патоши, бежали три азиафриканских солдата с ружьями в руках; с их поясов свисали какие-то мешки, которые казались очень тяжелыми.
Один из азиафриканцев крикнул, поднес ружье к плечу. Ружье изрыгнуло пламя. Мимо уха Дикара прожужжала пчела. Он втянул голову, поискал железный занавес, о котором ему говорил Уоштон, нашел его и потянул. Занавес со звоном опустился.
– Это их остановит, – выдохнул Дикар. – Через него они не могут стрелять, через стены тоже.
– Смогут стрелять через эти отверстия, когда подойдут близко, – сказал Карлбергер, показывая дрожащей рукой на щель, из которой торчали стволы пулеметов. – Когда подойдут близко, они смогут стрелять в них и убьют нас всех.
Дикар подошел к прорези, обращенной к азиафриканцам, заглянул в нее, нагнувшись, и увидел их. Они продолжали приближаться, но пригибаясь, и шли медленно. Они боятся, неожиданно понял он, боятся пулеметов.
Но Дикар знал и то, что они могут не боятся. Здесь никто не умеет стрелять из пулеметов.
Лук в руках у Дикара, стрела наложена. Дикар наклонился на каменной скамье, на которой стояли ножки пулемета, прицелился в прорезь и выстрелил. Стрела уткнулась в землю далеко от азиафриканцев, но это сказало ему то, что он хотел узнать. Настолько далеко он сможет стрелять из лука.
Есть место еще только для одного человека с луком.
– Стойте у других прорезей, – спокойно приказал он. – На случай, если они попробуют обойти. Не тратьте стрелы, стреляйте, только когда они подойдут на тридцать шагов.
Азиафриканцы медленно приближались. Дикар ждал, кровь стучала у него в висках, но пальцы спокойно держали туго натянутый лук. Черные дошли до места, куда упала первая стрела Дикара, и миновали это место.
Щелкнул лук Дикара.
Азиафриканец упал вперед в траву и перестал быть виден. Дикар знал, что не промахнулся. Он послал в то же место третью стрелу, поискал других азиафриканцев.
Они все исчезли.
Дыхание со свистом вырывалось сквозь зубы Дикара. Он не мог убить всех троих одной стрелой. Но где остальные? Трава там качалась против ветра. Конечно. Они спрятались в траве. И сейчас ползут к доту, как недавно ползли Мальчики с Горы.
Дикар выпустил еще одну стрелу. Она упала за тем местом, где качалась трава. Черные подошли уже слишком близко, чтобы он мог в них попасть. Теперь не видно даже, где они ползут. Они так близко, что край полки отрезал видимость. Если наклонить пулемет, он мог бы стрелять в то место, но от стрел нападающие защищены.
– Они должны встать, чтобы стрелять сюда, – высказал свою мысль вслух Дикар. – Они будут так близко, что попасть легко. Следите внимательно и держите луки наготове.
Они ждали.
Железный занавес на двери отрезал звуки снаружи, а сквозь прорези как будто ничего не слышно. Дикар слышал только тяжелое дыхание других мальчиков и стук собственного сердца. Ждать оказалось трудно, трудней, чем сражаться.
Что-то круглое, черное, маленькое, как мячик, пролетело мимо его прорези; в дот ворвался гигантский оглушительный звук. Яркое пламя у прорези ослепило Дикара. В ноздрях новый удушающий запах. Дым затянул прорезь и рассеялся – а потом еще один черный шар, еще один громовой звук, еще одна вспышка пламени.
Азиафриканцы не собирались вставать и стрелять. Черные шары – это бомбы, о которых рассказывал Уоштон. Черные безопасно лежат в траве и бросают бомбы в прорези. Рано или поздно бомба попадет в прорезь, и в доте никого не останется в живых.
Что ж, подумал Дикар. Мы по крайней мере попробовали. Старались изо всех сил.
– Дикар! – крикнул Карлбергер от прорези в которую наблюдал. – Там еще азиафриканцы, их сотни! Они выходят из леса. Остальную часть Группы, наверно, уничтожили, они и испугаться не успели. Смотри, Дикар, иди сюда и посмотри! Азиафрикацы бегут вниз по холму. Они стреляют из ружей…
– Стреляйте в них! – закричал Биллтомас. – Стреляйте как можно быстрей! Убьем их как можно больше, прежде чем они убьют нас!
– Верно! – закричал Карлбергер, дико рассмеявшись. – Будем сражаться с ними. Сражаться, пока они нас не убьют! Стреляйте быстрей!
Глава IX. Гром в ночи
Дикар закричал, повернулся и прыгнул через дот. Он взмахнул рукой, ударил Карлбергера по плечу и бросил его на пол.
– Нет! – кричал он. – Не стреляйте! Не стреляйте, глупые дети! – Билломас смотрел на него, как на сумасшедшего. – Это не азиафриканцы. Это наши друзья. Они стреляют в азиафриканцев из тех ружей, что мы послали им с Девочками.
– Друзья, – повторил Карлбергер, глядя на Дикара с того места, куда он упал на мертвого черного. – Я… откуда ты знаешь, Дикар? Я их видел, а ты нет.
– Ты сказал, что они стреляли на ходу. – Дикар тянул железный занавес на двери, пытаясь понять, как его поднять. – Азиафриканцы не стали бы тратить пули на этот каменный дом. – Железо начало отходить в сторону, и в отверстие послышался пулеметный огонь, но стрельбы из ружей не было. – Поэтому я понял, что это американцы стреляют в тех, кто пытается нас убить.
Желтый свет осветил кого-то лежащего поперек в траве, ружье прижато к плечу, но молчит. Дикар выхватил нож – и пошел посмотреть, кто это.
Джондоусон повернул к нему голову. На его небритой щеке красная полоса, но серо-карие глаза сверкают.
– Дикар, мой мальчик! – воскликнул он. – Ты в порядке!
– Да. – Свет упал на другого человека в траве за Джондоусоном, в тряпках цвета грязи, с массой грязно-соломенных волос на голове. – Но я видел, как умер Патоши, – хрипло сказал Дикар. За зверем-человеком он видел в траве другие темные фигуры, свет блестел на железе их ружей. – И думаю, Стивленд и Хэлросс тоже погибли.
Все ружья были нацелены на дот, из которого прекратилась смертоносная стрельба.
– Почему вы не стреляете в солдат, которые их убили? – спросил Дикар.
– Потому что мы за пределами дальности выстрелов, а если подойдем ближе, нас всех сметут. – Джондоусон подполз ближе. – Плохо, что один дот уцелел. Он нас остановил. Остальные пять были взяты так же легко, как ваш.
– Ты уверен? – спросил Дикар.
– Конечно, уверен. Мы достигли тропы часовых, когда услышали, что началась стрельба. Уоштон пошел на разведку, вернулся бегом и сказал, что сопротивляется только одно гнездо. Те из нас, у кого были ружья, быстро подошли и убрали азиафриканцев, бросавших в вас бомбы.
– Это вы хорошо сделали, – сказал Дикар. Потом: – Мы взяли шесть из семи дотов, которые, как видно на карте Уоштона, охраняют большой дом азиафриканцев; эти доты расположены дугой от реки до леса. Это значит, что у нас шесть раз по восемь больше ружей и шесть раз по три пулеметов, с достаточным количеством пуль для всех. Почему вы остановились? Почему не действуем по плану?
– Главная причина в том, что дот прямо перед нами посредине линии, и мы не можем пройти и оставить его за собой. Первое правило ведения войны…