Страница 39 из 118
Спутник быстро повернулся и заглянул ему в лицо.
– Они вам нравятся. Вижу, что нравятся. Мы понимаем друг друга. Я знаю то, чего вы не знаете. Но сейчас узнаете. Я расскажу о крестах. Однажды разыгрался шторм. Целую неделю черный океан бушевал. Ветер дул из самого центра вод. А потом все стихло. Я посмотрел вниз, на пляж, и увидел три маленькие неподвижные фигуры. Спустился по потаенной тропинке, которую проложил сам, и увидел, что это три моряка, которых волны выбросили на берег. Два из них были темнокожими, а один – белым. У белого на шее висел медальон с изображением какого-то святого. Я поднял всех троих сюда. Да, работа оказалась нелегкой. И я похоронил их на скале. Из-за медальона поставил кресты. Вам ведь нравятся кресты, правда?
Живые черные глаза внимательно смотрели на гостя в поисках одобрения. Джозеф кивнул:
– Да, нравятся. Хорошо, что вы их поставили.
– Тогда пойдемте смотреть то место, откуда виден закат. Оно вам тоже понравится.
В нетерпении странный человек почти побежал вокруг хижины, а Джозеф с интересом зашагал следом. На краю скалы был сколочен небольшой помост с деревянными перилами и скамейкой в глубине, на расстоянии нескольких футов от обрыва. Перед скамейкой на четырех пнях покоилась большая каменная плита – гладкая и чистая. Хозяин и гость стояли у перил и смотрели на спокойный голубой океан, простиравшийся так далеко внизу, что волны выглядели мелкой рябью, а шум прибоя казался не громче мягкого стука по мокрой коже барабана. Старик обвел рукой далекий горизонт, где висела полоска черного тумана, и воскликнул:
– Сегодня будет прекрасный закат! Яркий, хотя и туманный. Отличный вечер для свиньи.
Сползая вниз по небу, солнце становилось все больше.
– Каждый день здесь сидите? – спросил Джозеф. – Никогда не пропускаете?
– Никогда. Только если небо покрыто тучами. Да, провожаю солнце последним из людей. Если посмотрите на карту, то поймете почему. Для всех остальных жителей земли солнца уже нет, так что некоторое время оно принадлежит мне одному. Однако я болтаю, а ведь уже пора готовиться к церемонии. Сядьте на скамейку и ждите.
Он снова побежал вокруг дома. Джозеф услышал сердитый визг, а спустя минуту хозяин вернулся, крепко прижимая сопротивляющееся животное к себе; затем связал свинье ноги, положил на каменную плиту и принялся гладить до тех пор, пока та не перестала визжать и не заворчала от удовольствия.
– Видите, – пояснил старик, – она не должна кричать и плакать. Она ничего не знает. Но время уже почти настало.
Он вытащил из кармана нож с коротким широким лезвием и провел острием по ладони. Потом левой рукой погладил бок свиньи и повернулся лицом к солнцу. Диск стремительно падал, приближаясь к полосе тумана, как будто катился в сосуд с лимфой.
– Как раз вовремя, – удовлетворенно заметил старик. – Люблю подготовиться заранее.
– Что это? – удивился Джозеф. – Что вы делаете со свиньей?
Старик приложил палец к губам:
– Тише! Потом все объясню. Сейчас нельзя.
– Это жертва? – не унимался Джозеф. – Приносите свинью в жертву солнцу? Каждый вечер?
– О нет. Это ни к чему. Каждый вечер убиваю какую-нибудь мелочь: птицу, кролика или белку. Да, каждый вечер приношу в жертву какое-нибудь существо. Ну вот, уже почти пора.
Край диска коснулся тумана. Солнце изменило форму: превратилось в наконечник стрелы, песочные часы, шпиль. Океан окрасился в алый цвет, а гребешки волн стали длинными бордовыми клинками. Старик быстро повернулся к столу.
– Да! – произнес он коротко и мгновенным движеньем перерезал свинье горло. Горы и дом погрузились в красный свет. – Не плачь, братишка. – Он опустил дергающуюся тушу. – Не плачь. Если все сделано верно, умрешь вместе с солнцем.
Судороги ослабли. Солнце превратилось в плоскую красную крышку на стене тумана, а потом исчезло. Свинья замерла.
Джозеф сидел в напряжении и наблюдал за жертвоприношением. «Что знает этот человек? – думал он. – Из своего жизненного опыта выбрал то, что принесло счастье». Он увидел исполненные радости глаза старика. Заметил, что в момент жертвоприношения тот горделиво выпрямился, стал выше ростом и внушительнее. «Этот человек открыл важный секрет, – сказал себе Джозеф. – Может быть, он им поделится».
Хозяин тем временем сел рядом и устремил взгляд на горизонт – туда, где в тумане скрылось солнце. Океан потемнел; ветер взбивал на волнах белые гребешки пены.
– Зачем вы это делаете? – негромко спросил Джозеф.
Старик быстро повернулся.
– Зачем? – повторил он взволнованно, но тут же успокоился. – Нет, вы не пытаетесь меня поймать. Ваш брат считает меня ненормальным. Да, я знаю. Поэтому он и ушел прогуляться. Но вы так не думаете. Вы слишком мудры, чтобы так думать. – Он снова посмотрел на темнеющий океан. – И вы действительно хотите узнать, зачем я наблюдаю за солнцем, а на закате убиваю мелких тварей. – Он умолк и запустил в волосы костлявые пальцы. – Не знаю, – признался сдержанно. – Придумывал какие-то резоны, но все они не настоящие. Говорил примерно так: «Солнце – это жизнь. Отдаю жизнь жизни. Создаю символ смерти солнца». Но все это неправда.
Он огляделся в поисках подтверждения своих мыслей.
– Все эти слова пытаются прикрыть нагую сущность, но в одежде она становится нелепой, – заметил Джозеф.
– Вам это ясно. Так что я перестал искать веские причины и теперь делаю это лишь потому, что ритуал нравится и доставляет радость.
Джозеф энергично кивнул:
– В ином случае вы бы чувствовали себя плохо, как будто что-то осталось незаконченным?
– Да! – громко воскликнул старик. – Вы все понимаете! Однажды я уже пытался объяснить, но слушатель так и не смог ничего понять. Я делаю это для себя. Не могу утверждать, что жертвы не помогают солнцу, но приношу их для себя. На миг сам превращаюсь в солнце. Понимаете? Убивая животных, становлюсь солнцем. Сгораю в смерти. – Его черные глаза возбужденно заблестели. – Теперь вам все известно.
– Да, – согласился Джозеф. – Известно, что это значит для вас. А я воспринимаю это как-то иначе. Существует разница, о которой пока не осмеливаюсь думать, но когда-нибудь обязательно подумаю.
– Истина пришла небыстро, – сказал старик. – Но сейчас уже почти безупречна. – Он наклонился и положил ладони на колени гостя. – А скоро станет абсолютно безупречной. Небо станет правильным, океан станет правильным. Моя жизнь найдет спокойное ровное место. Горы за спиной подскажут, когда придет время. Безупречное и последнее время. – Он мрачно кивнул в сторону каменной плиты, где лежала мертвая свинья. – Когда это время настанет, я сам уйду за край земли вместе с солнцем. Теперь вы знаете. Эта истина спрятана в каждом человеке. Она пытается вырваться, но страх ее искажает; поэтому человек загоняет ее обратно. А то, что проявляется, искажено – кровь на ладонях статуи, ужас от рассказов о древних мучениях, единение мужчины и женщины. Да, я объяснил мелким существам в клетках, как это происходит, и они не боятся. Думаете, я ненормальный?
Джозеф улыбнулся.
– Да, вы ненормальный. Так говорит Томас. И Бертон тоже так сказал бы. Считается небезопасным прокладывать прямую тропинку к душе, чтобы то, что ее наполняет, могло беспрепятственно выйти на свободу. Хорошо, что проповедуете исключительно сидящим в клетках зверькам, иначе недолго самому оказаться в клетке.
Старик встал, взял с каменного стола свинью и унес. Вернулся с ведром воды, тщательно вымыл плиту и посыпал землю под ней свежим гравием.
Когда он закончил разделку туши, уже стемнело. Над горами поднялась огромная бледная луна и осветила набегающие и исчезающие пенистые гребешки. Шум волн на пляже стал громче. Джозеф сидел в похожей на пещеру хижине, а хозяин стоял возле очага, поворачивал на вертеле куски мяса и неспешно рассуждал о своем крае.
– Дом прячется в зарослях шалфея, но кое-где встречаются небольшие открытые участки. Некоторые я нашел. Осенью там дерутся олени, и по ночам слышен стук рогов. Весной самки приводят туда малышей, чтобы учить уму-разуму. Чтобы жить, им нужно многое знать: от каких звуков бежать, что означают запахи, как убить змею передними копытами. А горы сделаны из металла. Сверху тонкий слой камней, а под ним черное железо и красная медь. Так должно быть.