Обыкновенный фашизм: преступления, сопротивление, наказание

Накануне завершения польской кампании Гитлер вновь давал установку Кейтелю: «Жестокость и суровость должны лежать в основе этой расовой борьбы для того, чтобы освободить нас от дальнейшей борьбы с Польшей»[151].

В ноябре 1939 г. расово-политическое управление НСДАП подготовило меморандум о методах обращения с населением на аннексированной польской территории. Этот документ нацеливал исполнителей на то, чтобы все население подвергнуть расовому обследованию; элементы, «подходящие» в расовом отношении, следует онемечить, остальных – уничтожить или выселить. Указывалось, что поляков следует держать на самой низшей ступени материального и культурного уровня, чтобы «ценные в расовом отношении» элементы сами заявили о своем желании принадлежать к немецкой национальности. Если же так называемые «ценные в расовом отношении» поляки откажутся изменить свою национальность, «нужно отнять у них детей и отправить в Германию для онемечивания. Польская интеллигенция должна быть уничтожена или выселена на Восток»[152].

В отличие от захватнических планов в отношении государств Западной и Центральной Европы, где Гитлер не собирался менять основ их общественного и государственного строя, планы нацистов и их союзников в войне против СССР имели принципиально иной характер. Известные ныне материалы, содержащие планы, директивы и другие разработки, связанные с подготовкой Германией войны против СССР, свидетельствуют, что гитлеровская верхушка заранее соединила военно-стратегическое планирование с программой проведения жесточайшей оккупационной политики на Востоке и с политическими целями этой войны[153].

11 января 1939 г. Гитлер в беседе с комиссаром «вольного города Данцига» заявил: «Все, что я предпринимаю, направлено против России, и если Запад настолько глуп и слеп, что не понимает и не видит этого, я буду вынужден договориться с русскими разбить Запад, а потом после его поражения всеми моими объединенными силами обрушиться на Советский Союз. Мне нужна Украина, чтобы нас нельзя было взять измором, как это было в последней войне»[154].

23 ноября 1939 г. Гитлер, выступая перед представителями высшего командного состава, объяснял верхушке вермахта, что Россия остается «опасной и в будущем». Однако выступать против нее можно было бы лишь тогда, когда будут развязаны руки на Западе[155].

Существовавший тогда советско-германский договор, заключенный в августе 1939 г., имел для Гитлера значение до тех пор, пока он был ему полезен. Уже позднее, в начале 1940 г. он дал понять своему ближайшему союзнику Муссолини, что не считает пакт с СССР настоящим союзом, а рассматривает его лишь как ограниченный по времени тактический маневр, который закончится после решения вопроса на Западе, чтобы затем возобновить борьбу с большевизмом в рамках своей «восточной программы»[156]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «