Колумбарий

Дверь заколотили остатками досок, хотя такой заслон выглядел просто смешно. В подсобке было тесно, дыхание людей жалобными хрипами ползало по комнате.

– Теперь ясно, – тихо проговорил дед Семен, когда Мишка попытался вытереть кровь с его лица.

– Что? – спросил майор, наваливаясь на дверь.

С другой стороны никто не скребся, словно мертвецы сперва решили осмотреться.

– Форма… – прохрипел дед Семен. – Я разглядел форму. Это бамлаговцы. Заключенные. Привет из прошлого.

Военные, подпиравшие дверь, переглянулись. Один из солдат знающе присвистнул.

– Эту чертову дорогу в тридцатых годах строили заключенные. Обращались с ними хуже, чем со скотом, каждый день кто-нибудь умирал.

Дверь едва не сорвало с петель, но первую атаку она выдержала. Дед Семен откашлялся рубиновыми сгустками и продолжил:

– Трупы валили штабелями прямо в бараках, рядом с кроватями. Они смерзались друг с другом, и отковырять человека можно было только по частям.

– Замолчите! Замолчите вы! – заголосила Мишкина учительница. – Зачем вы все это рассказываете?!

– Чтобы ты, красавица, знала, кто тебя кушать будет, – ответил дед Семен и рассмеялся.

Короткая очередь по верху двери снесла кому-то с той стороны макушку, и автомат отозвался грустными щелчками.

Дед Семен не обращал внимания на происходящее, полностью погрузившись в рассказ:

– Своими жизнями они и прокладывали тот первый, довоенный БАМ. Кто ж знал, что рельсы потом снимать придется и тянуть в Сталинград. Видать, и в наших краях было отделение этого БАМлага. Хоронили их как зверей, хотя настоящих душегубов среди зэков было не много. В основном враги народа. Похоже, на месте того котлована и так было трупов полно, а вы туда еще своих потащили.

Майор шагнул от двери неровной походкой. В такое совпадение просто нельзя было поверить. Сдерживающие толпу нежити люди призывали его вернуться, но треск досок проглотил их крики.

– Та дрянь… – прошептал майор, устало усаживаясь на пол. – Та гадость, что жила внутри наших мертвецов, просто подняла бамлаговцев? Осталась на пепелище и спустилась ниже… Но как можно было раскопать котлован в том же самом месте?!

– Откуда теперь узнаешь… Только все о том и говорит. Видно, крепкую штуку придумали ученые ваши, раз через столько лет она оживила мертвяков. Своим костром вы заварили жуткое зелье, ребята. Спалив остатки этого проклятого эксперимента, только открыли крышку бездонного гроба.

Дверь уже походила на решето, женщины вслух обращались к Всевышнему, а вой бамлаговцев резал уши.

– В полу, – прокашлял дед Семен, – есть схрон. Прямо у стены за мной. Думали погреб маленький сделать, да так и не докопали до зимы.

– Да что ж ты молчал тогда?! – возмутился лысенький солдат с трясущимися губами.

– Потому что места там на двоих, меня можете не считать.

Мишка оглянулся, но ничего такого не заметил. Майор бросился к доскам, на которые указал старик, и за грудой хлама расковырял проход.

– А ну-ка, мелюзга, мухой ко мне!

Мишка подошел к схрону, и его туда буквально запихнули. Это была небольшая яма с обледенелыми стенами. Сверху на друга повалился Леха. Внутри царил жуткий холод, пахло сыростью.

– Только одна из вас поместится, – сказал майор, глядя на женщин. – Чего уставились, решайтесь кто-нибудь, пока не поздно!

Съежившись внизу под полом, Мишка слышал, как заплакали женщины. Места совсем не было, и в компании с третьим человеком здесь они станут как те самые смерзшиеся бамлаговцы из рассказа деда Семена.

– Думайте, мать вашу! – взревел майор. – Закрывать надо!

Мишка выглянул наружу, понимая, что больше никого из этих людей не увидит. Он хотел сказать «спасибо», но, кроме всхлипов, ничего выдавить так и не смог.

По полу застучали сапоги. Один из солдат, на ходу сбрасывая объемистую форму, подбежал к провалу и нырнул внутрь, едва не задавив мальчишек. Теперь Мишка мог наблюдать за происходящим только через крохотную щелочку меж досок.

– Ах ты, гаденыш! – Майор потянулся к солдату, но тут лопнула дверь, и в застывших около нее людей врезалась волна мертвецов.

Майор наскоро замуровал схрон, припорошив его инструментами и досками. В комнату осторожно входили мертвецы, точно не веря, что им удалось прорваться.

– А я ведь сразу почувствовал, что ты гнилой, – сказал майор в лица выходцев из могил, но слова предназначались тому, кто скрылся в подполе. – Если с детьми что-то случится, я тебя и с того света достану, Егоров. Мальчишки должны жить.

Подпирающие сзади своих собратьев мертвецы заполняли помещение. Мишка, будто сложенный втрое, мог видеть, как над головой мелькают черные босые ноги. Он знал, что сейчас начнется, потому и закрыл глаза. И тогда прямо над головой наступил настоящий ад.

Дышать в крохотной яме было нечем. Они словно находились в материнской утробе, упираясь друг в друга и ледяные стены схрона. Мальчишки больше не плакали, ведь прошло уже черт знает сколько времени. Кровавый водопад перестал сочиться в щели наверху, пропали и звуки последних шагов.

Олег не чувствовал себя виноватым. Если бы не он, то погибнуть могли вообще все. Ведь пока те клуши выбирали, кому же из них спастись, мертвецы почти проломили заграждение. Еще полминуты, и времени не хватило бы даже на то, чтобы прикрыть схрон. А так у троих появился шанс. Слова майора – только эмоции.

Пока над головой пожирали людей, Олег был уверен, что бамлаговцы найдут и их. Закончат с основным блюдом и спустятся за десертом. Но чавканье нежити постепенно стихало, а вскоре чудовищные тени убрались из комнаты.

Олег непослушными руками приоткрыл створку, которая их прятала. Со второй попытки распахнуть ее удалось, грохнули какие-то железки. Пол будто покрыли фаршем, смешанным с лохмотьями одежды. Олег сразу отвернулся, но желудочные спазмы скомкали внутренности, как использованную салфетку. Он помог выбраться наружу детям, за которых теперь отвечал. Что делать в такой ситуации, Олег понятия не имел. Мальчишки смотрели только на него, стараясь случайно не зацепить взором останки.

Выбравшись из подсобки, Олег убедился, что у развороченного входа никого нет.

– Давайте за мной! – шепнул он. – Только очень тихо.

Скрип досок действовал на нервы. Олег слышал за спиной шаги мальчишек, которые словно ступали по минному полю. Он подошел к оконной дыре и взглянул в темноту. Интересно, сейчас все та же ночь или уже миновали сутки?.. На подоконнике замерзала кровь, припорошенная свежим снегом. Где-то далеко кричал не то зверь, не то умирающий человек.

Сзади по-старчески зашаркали по полу ноги, и Олег резко обернулся, едва не повалив вжавшихся в него ребят. К ним топал мертвец, покрытый кровью с ног до головы. Обрывки тюремной робы свисали вперемешку с внутренностями. Из-под верстака выбрался еще один покойник и заковылял за товарищем, распахнув рот.

Мальчишки кинулись к двери, и Олег поспешил следом. На улице валил снег, дальше пары метров видеть было нельзя. Белая стена подходила все ближе, пожирая последние кусочки ночи.

– Дядь, – сказал Мишка, который, казалось, повзрослел лет на десять, – что нам теперь делать-то?

Из снежного водоворота доносился какой-то скрежет.

– Если бы я знал.

– Двигать надо, там ведь эти гады, они ж вылезут, догонят! – тараторил Леха.

На крыльце под тяжестью мертвецов застонали доски. Нужно было бежать, но куда? В необъятной молочной мгле жили черные тени прошлого, голодные и опасные.

Пробираясь едва ли не на ощупь, они шли сквозь таежный снегопад. Практически ослепленные нескончаемым крошевом, просто шагали вперед. Когда на пути вырос частокол деревьев, Олег обрадовался. Лес казался самым безопасным местом. Но вцепившиеся ему в руку мальчишки вдруг потянули назад. Тогда Олег увидел, что стволы деревьев вовсе не такие толстые, как ему показалось. Их облепили мертвецы, вгрызаясь в кору, точно спятившие зайцы. Треск стоял оглушительный. Мертвые были везде. Завидев людей, они прервали свое занятие и с любопытством уставились на живых. Из черной массы стали отделяться тощие фигуры, приближаясь со всех сторон.