Фермер

— Тут что, несколько дней никто не ездил? — раздосадовано спросил он. — Вы только посмотрите! Всё шоссе снегом замело, хорошо хоть снегопад не сильным был.

— Да…, протянул Савелий, — даже следов передвижения нет. Снег не тронутым лежит. Не хорошо это, не хорошо.

— Такими темпами мы к твоим родителям только к вечеру попадём, — предположил Фёдор. — Хорошо хоть Наталью предупредили о том, что с ночёвкой уезжаем.

— Посмотрите, — указывая вперёд, привлекла всеобщее внимание Белина к одинокой фигуре, идущей к ним по обочине навстречу.

— Да кому ж в такое время по полям бродить вздумалось? — удивился Савелий и тут же разволновался. — Николай, осторожнее. Если станет «голосовать» притормози, только стекла не открывай и из машины не выходи.

— Зачем такие предосторожности? — тут же спросил Фёдор, которому эта семейная пара пришлась по душе. От пожилых людей так и веяло аурой скрытых знаний.

— Сам подумай, какой нормальный человек будет в такую погоду так далеко от станиц по дорогам бродить. К тому же присмотрись внимательнее к нему, — пенсионер указал рукой на приближающуюся фигуру человека. — Он странно идёт.

— И он странно одет, — добавила пенсионерка, — совсем не по погоде.

Действительно, незнакомец был облачен в лёгкие одежды, больше напоминающие штаны и рубаху из мешковины. К тому же он семенил, словно не мог сделать нормального шага и при этом он двигался, не поднимая снега, не проваливаясь в сугробы. И чем ближе микроавтобус подъезжал к нему, тем сильнее бросались в глаза пассажиров странности.

Путник заметил движение и поднял руки, прося остановиться. Едва он сделал этот жест, как люди в машине переглянулись.

— Глазам своим не верю! Это же кандалы! — удивился Фёдор.

— У него и на ногах кандалы. Вы только гляньте! И идёт, следов не оставляя! Это не человек! Точно не человек! — встревожилась Белина.

— Может ну его? Проедем мимо от греха подальше? — предложил Савелий, но ответ на его вопрос пришел, откуда не ждали.

Путник резко выпрыгнул прямо перед машиной, и Кольке ничего не оставалось, как остановиться. Ещё чуть-чуть и он точно сбил бы странного человека.

— Ты что творишь, ненормальный! — вне себя заорал на него Николай, и хотел было выйти из салона да объяснить на «особом» всем понятном языке, что так делать нельзя.

— Нет! — резко остановил его Фёдор, удерживая обеими руками. — Не горячись! Давай подождём, посмотрим, что делать будет.

Путник тем временем, начал медленно обходить машину, направляясь к водительской двери.

— Звяк, звяк. Звяк- звяк! — гремели цепи на его кандалах с каждым шагом всё громче и громче. — Звяк — звяк, неслось уже по салону, словно путник уже оказался внутри.

— Простите меня! — неожиданно раздался умоляющий голос и незнакомец, сложил ладони в мольбе. — Простите меня! — его голос был таким холодным, таким жутким, что водитель и пассажиры оцепенели от ужаса. — Простите меня! — не отставал он, а люди сидели в машине и не могли пошевелиться.

— Не прощай! — внезапно раздался детский вопль, и Колька, подскочив от испуга и неожиданности, дал газу, на всех парах помчался прочь. Прочь от этого жуткого путника. Сердце в его груди колотилось как бешенное, он едва успевал следить за дорогой, в то время, как Фёдор не мог отвести глаз от происходящего позади. Там, к одинокой фигуре со сложенными в мольбе руками, стали подлетать, подбегать и выныривать из-под снега силуэты детей. Полупрозрачные, облачённые в древние рясы, они слетались отовсюду.

— Один, два, три, — принялся считать детских призраков участковый, но быстро сбился со счёта, ибо детей стало так много, что они заполонили всю округу.

— Не прощай! — что в начале кричали они, превратилось в «Не простим».

— Не простим! — кричали они, набрасываясь со всех сторон на путника, разрывая его тело в клочья.

Фёдор отвернулся не в силах больше наблюдать за таким ужасающим действом. Мотнул головой, стараясь прогнать из памяти только что увиденный ужас, но тщетно. Перед его внутренним взором всё ещё стояла картина раздираемого в клочья тела.

— Кажется, я понял, кто это, — решил нарушить тишину Савелий, когда Николай взял себя в руки и начал вести машину спокойнее.

— Серьёзно? Вы знаете, что это? — тут же поинтересовался Фёдор в надежде на то, что беседа прогонит прочь страшный образ. — Расскажете?

— Да. Знаю, но на все сто процентов поручиться не могу, — предостерёг Савелий и принялся рассказывать. — Мы с вами едем по Лебединому тракту. Этой дороге уже больше тысячи лет. И столько же лет по ней перевозят преступников. Сейчас в специальных машинах, а раньше в кандалах и цепях перегоняли, словно скот. Так вот. Давным — давно, ещё при первом царе, том самом, что спас наши края от голода и объединил в единое государство, жил людоед, прославившийся своими грязными пристрастиями на весь белый свет. Этот человек не придумал ничего другого, как спастись от голода поедая себе подобным. Мало того, его излюбленным деликатесом было мясо детей. Одних он сам похищал, а других ему родители приводили. И весь этот кошмар творился под благовидным предлогом избавления детей от мучительной, голодной смерти. Только подумайте, сколько детских жизней за голодные годы он отобрал! И чем больше он отбирал, тем сильнее становилось людское недовольство. В итоге, его поймали, осудили и приговорили к пожизненной каторге.

Именно по этому Лебединому тракту его гнали к месту каторги, но родители не смерились с таким лёгким наказанием. Подстерегли на дороге и, прокляв, свершили самосуд. Так гласит легенда этих мест. А ещё в ней говорится, что проклятая душа людоеда с тех пор обречена вечно скитаться по этому тракту. И будет он тут бродить и приставать к путникам моля о прощении. Ибо только когда живой человек простит его, он сможет обрести покой. Но его до сих пор не прощают, потому он каждый день не получив прощения, вновь умирает в жутких муках от рук тех кого погубил.

— Ничего себе, сказочка, — дослушав, сказал Фёдор. — Даже не верится, что подобные ужасы в древности творились.

— Знаешь, я часто слышал рассказы водителей о том, как они встречали призрак каторжника на этой дороге, но никогда им не верил. Думал, специально легенду выдумали для приманки туристов, — поделился своим мнением Савелий. — А оказывается это не легенда, не сказка, а быль. И теперь, когда завеса между миром живых и миром мёртвых пала, все могут видеть проклятого каторжника и его вечное наказание.

— Знаете, — произнёс Фёдор, отведя глаза вдаль, — может это покажется странным, но я рад, что теперь любой человек сможет увидеть этого каторжника и его наказание. Это к лучшему. Возможно увидев его, дурные головы сотню раз подумают, прежде чем свершать злодеяние.

— Как не горько это осознавать, но я с тобой согласны, Фёденька, — вздохнув, сказала Белина. — Нам сейчас как никогда необходимо напомнить о том, что наши душеньки человеческие бессмертны, а значит не стоит обрекать их на прозябание в Нави. Лучше сразу, при жизни позаботиться о будущем и обеспечить себе прямой путь в Правь.

Так из-за неожиданного происшествия на дороге, путешественники задержались и прибыли к родителям участкового почти под вечер. В итоге решили переночевать у них, а после двинуться дальше.

Тем временем в доме Николая женщины накормили детей, уложили их спать, а сами сели чаёвничать. Решили поболтать о том, о сём, а заодно насладиться хорошим романтичным фильмом, благо в коллекции видеофайлов на ноутбуке Натальи имелся такой, её любимый.

Вечер за чашечкой чая и просмотром фильма обещал стать уютным, но вдруг во входную дверь дома кто-то громко постучал.

— Это что ещё за поздние гости, — всполошилась Наталья, недовольно отставляя кружку, дабы встать и открыть дверь.

— Давай лучше я, — остановила женщину Светлана и Наталья не стала возражать. Девушка быстро поднялась из-за стола, достала из своей сумки странный вязаный коврик и бросила его на пол перед входной дверью. Только сделав это, будущая хозяйка этого дома, отперла засов и распахнула дверь.