Страница 2 из 10
Так прошло минут десять. Дыхание нормализовалось, боль и тяжесть в руках исчезли, и я успел услышать сверху отчетливые голоса.
– Ну и где этот гребаный ублюдок, Алекс?
– Слушай, а зачем нам приказали его грохнуть? Хоть он и гнилой был насквозь, но нигде по-крупному не косячил.
– Он был гнилой, а ты тупорылый! Важен не он, а тот, кого он сейчас режет. Алекс же видел его лицо и знает, кто заказал того урода.
– Так может просто люк завалим?
– Нам сказали: «Пуля в лоб», что тебе не понятно?
– Хера се пуля, мы ему из обреза пол башки снесем.
– Ты главное не кипишуй. Нам его все равно еще пол часа ждать. Не так просто башку отпилить, а ты видел с каким говном он пошел резать того мудака.
– Ладно. Два туза.
– Вот сейчас точно не верю…
Так. Их двое, и они справа от меня. Я начал поднимать деревянный щит так, чтобы он до последнего закрывал меня от этих дебилов.
– Алекс? Чего так быстро? Все ровно? Дернешь стопарик?
Эти мудаки еще и бухают. Каким долбачем нужно быть, чтобы бухать на мокром деле. Я начал опрокидывать щит в их сторону. Широкий, хорошо парусит, падает медленно. Я шагнул в сторону держа нож в руке. Резко ускорившись, и сделав испуганное лицо, я с криком «Валим, мужики, они близко!» рванул прямо на них.
Должен сработать эффект неожиданности. До них шесть шагов.
Шаг – зрачки расширились, брови поползли вверх. Растерянность и удивление.
Еще шаг – ноги напряглись, и они дернулись убегать. Страх, паника.
Шаг – в глазах возникло непонимание того, кого они видят. Растерянность, настороженность.
Шаг – рука дернулась к обрезу. Страх, агрессия. Я достаточно ускорился, пора!
Прыжок. Обрез направляется в мою сторону, но не успевает. Нож зашел в рот и перебил позвоночник вместе со спинным мозгом. Голова не успела отдать приказ пальцу нажать на курок. Я извернувшись падаю на спину.
– Ах ты мразь!
Второй мудак, резко вскочил и шагнул ко мне. Какой прыткий и тупой. Зачем он пошел ко мне, а не к огнестрелу? Дерьмовому, кстати. Резко пинаю ему в коленную чашку каблуком. Хруст! Какой сладко-мерзкий хруст безвозвратно искалеченной ноги.
Он еще не понял, что произошло и наступает на нее. Зря он так. Должно быть это немного не приятно. Буквально чуть-чуть. А вот теперь, его догнала боль. Свалившись на пол, он дико завизжал. Ну чисто хряк кастрированный.
Не вставая, резко бью ногой в перекошенную морду. Крик превращается в хриплое бульканье. Россыпь зубов, щедро замешанная на кровавой каше, пытается вывалиться из разбитого рта. Что, даже шею не сломал? Тут, нужно отдать ему должное – шея крепкая.
Резко поднявшись на ноги, подхватываю обрез.
– Ну что, сука, где мой стопарик?
– Чт… Чего?
– Ну ты же хотел бухнуть за помин моей души. А затем и Лёшиной? Кто вы на хер такие?
– Че те надо, сука? Ты мне ногу сломал!
– Видимо здесь нужен курс мотивационных инъекций. Что ж вы так не любите отвечать?
Задав этот невинный вопрос, я спокойно разрядил ему в брюхо заряд дроби. Фонтан крови, мяса и дерьма плеснул во все стороны. Как же ты громко воешь! Вытащив нож из пасти упавшего. Того самого прыткого, но тупого, я подхватил россыпь патронов и неспешно зарядил обрез.
– Хочешь умереть быстро или подвесить тебя в шахте на твоих же кишках?
– У-у-у-и-и-и!
– Ну точно хряк кастрированный! Слушай, а у тебя яйца на месте? Я так понимаю пока ты воешь – разговора не будет.
Подхватив почти полную бутылку водки, я засунул ее в пасть этого куска дерьма. Спустя несколько десятков секунд бутылка кончилась. А спустя еще пол минуты алкообезбол наконец подействовал. Этот ублюдок хотя бы начал понимать где он, и что он такое.
– Повторю. Хочешь умереть быстро или подвесить тебя в шахте на твоих кишках?
– Пошел ты!
– Давай проверим, какой звук издают человеческие яйца, когда лопаются. Хрусть и пополам! Хрусть и пополам! Помню, что сказал Коровьев, а вот кто это такой – хоть убей.
По полу из-под моей ноги потекли яйца.
– Сука, опять ботинок в дерьме каком-то измазал.
– У-у-у-у-у-у-а-а-а-а-а! Пощади! Умоляю, пощади!
– Ты уже точно не жилец! Разница лишь в том, как долго, вкусно и сочно ты будешь умирать.
– Я скажу, я все скажу, спрашивай! Пожалуйста спроси меня!
– Есть чем уделаться?
– Тебе то зачем, сука, зачем? – кажется, от боли, его накрыла паника напополам с безумием.
– А это не мне. Я знаешь ли личность очень человеколюбивая и любознательная. Люблю задавать вопросы. А тебя сейчас накроет болевой шок, и ты отрубишься. Водяра – это все таки не обезбол, а подручное средство.
– Будет еще больнее? Су-ука-а-а! Есть пару колес у Фреда в кармане!
Наклонившись к мертвому куску говна, я вытащил из его кармана пару таблеток.
– Закинься и рассказывай!
– Спасибо, хоть сдохну счастливым. А что рассказывать-то? Ты спроси, я всё…
– Кто еще есть рядом? Когда вас ждут?
– Здесь? Никого, кроме обычной швали и трущобной блёвани! Нас закинули сюда и сказали, что заберут завтра утром. Все равно ворота до утра закрыты.
– Кто вы такие?
– Да собственно никто. Наемники из Кости. Режем кого скажут, выбиваем долги. Если нужно напугать – пугаем. Пугали…
– Из какой кости?
Выхватил я важное из его потока бессмысленного ущербного сознания, которое уже начала захватывать наркота.
– Кость – это поселение на берегу Зыбкого моря. Здесь недалеко.
– Да твою мать! Хочу спросить, что за море, но, видимо, получу еще один тупой ответ. Я правильно понял, что за вами приедут только завтра?
– Да. Да-а-а. О, да-а-а-а! Хорошо-о-о!
– Не расслабляться, сука! Кто меня заказал, как его найти?
– Представился Николя, низкий, коренастый, одежда серая, классическая, рыла его сроду не видел. Взгляд серьезный – я бы сказал какой-то силовик, возможно федерал. Силови-и-и-к. Си—ило-о-ов-и-и-к. Отсоси мой снегови-и-и-ик, – запел он какой-то бред.
– Найти его как, мертвячина?
– Не знаю я, солидный он, властный. Хер ли он мне докладывать будет? Вряд ли это бос, слишком накачаный и страшный, да и с такой пешкой как я, босс бы не разговаривал. Слушай я ног не чувствую. Это нормально?
– Это значит, что крови осталось мало и ты скоро сдохнешь. Дальше. Почему я не знаю Зыбкого моря? Может быть я и не учитель географии, но уж моря то на Земле все знаю.
– На Земле? Ну ты пошутил чувак. Земле…
– Что это значит? Отвечай!
– О, рук тоже не чувствую. Как смешно. Ха-ха. Без ручек, без ножек ползет червячок – его пнули в рожу, упал на бочок.
– Почему я ничего не помню?! Что не так с Землей?! Отвечай, сука!
– Потому, что ты херов оцифрованный музейный экспонат в куске мяса. Сраный инцидент 47. Так вот почему-у-у-у…
Сдох! Сука, почему он сдох так быстро и почти ничего не рассказал! Гребаный гандон! Что все это значит?
И так, что мы имеем? Пустая комната, засрана всем чем можно, от бытового мусора до реального человеческого говна. Не жилая. Давно не жилая. Окон нет. Дверь приоткрыта, снаружи коридор. Освещение естественное, но достаточно бледное. По ощущениям – сумерки. Воздух свежий, сухой, слегка воняет древесной гарью.
Два медленно остывающих тела. Бездарные ублюдки из жопы мира. Почему-то я уверен, что если б их не грохнул я, то завтра их бы грохнул наниматель.
Ну что ж, давайте разбираться в этом дерьме. Мне нужен язык. А еще он должен крепиться к живой башке. В меру адекватной, разговорчивой и хоть немного осведомленной башке.
Что еще?
Вода. Мне срочно нужна вода. И конечно мне нужно зашить и продезинфицировать глаз.
Обшарив тела, я понял, что это гребаные нищеброды и у них нихера нет. Подхватив дробовик и нож, я закинул в карман оставшиеся шесть патронов, напялил на голову какую-то грязно оранжевую панаму и шагнул из комнаты. Снаружи была очередная бетонная кишка, одним концом уводившая за угол, а другим упираясь в обвалившуюся стену.