Фармацевт 2

Я тут же проверил её слова глянув в зеркало, действительно, помогла мазь, видимо, хорошо я её разбодяжил.

Валера от моих телодвижений тоже проснулся и бодро уселся осмотреться.

Жанна Михайловна удивленно ахнула, увидев его лицо, и громко заговорила, обращаясь к мужу.

-Леша, Леш! Помнишь, ты меня ругал, что я мазь зря купила в Ялте. Посмотри, как она хорошо действует!

Её муж, лежащий на верхней полке, закрывшись с головой одеялом, пришел к жизни и пробубнил оттуда:

— Жанна, милая, я только заснул по-настоящему, а ты меня снова будишь.

Но, тем не менее, откинул одеяло и внимательно посмотрел в нашу сторону, и брови на его лице поползли вверх.

А удивляться было чему.

На моем лице оставались лишь небольшие желтоватые разводы под глазами, а у Лебедева полностью сошли отеки, и сейчас он был похож на человека, а не на безглазое чудище, как вчера. Хотя, конечно синяки на лице никуда не делись так же, как и ссадина на щеке.

— Однако! — удивленно воскликнул моряк и тоже спустился вниз.

Усевшись рядом с женой, он начал пристально разглядывать наши лица.

— Жанна, дай, пожалуйста, мне эту мазь, хочу посмотреть, что там за состав, — попросил он жену.

Та молча пошарила в сумочке и подала ему круглую, жестяную коробочку.

Повертев ее и так и сяк, мужчина вернул мазь жене.

— Ерунда какая-то, — сообщил он недоверчиво. — Парни молодые, вот у них, как на собаках все и зарастает.

Жена скептически улыбнулась, но комментировать мнение мужа не стала.

Валера тем временем глубокомысленно разглядывал свое лицо в зеркало.

— Витька, знаешь, я вчера думал, что с такой рожей буду недели две ходить. А сейчас смотрю, вроде нормально заживает. А вообще, классно мы помахались, видал, как я твоему Ваньке Горобцу по челюсти заехал? — спросил он, собираясь в туалет чистить зубы и умываться.

Вернувшись намытым и начищенным, Лебедев первым делом полез за гитарой. И тут его энтузиазм испарился. Он печально глядел на свой изрядно покоцанный инструмент. Затем начал аккуратно колком раскручивать последнюю оставшуюся струну.

Когда я попытался его успокоить, тем, что струны сейчас не дефицит, он сразу возмутился.

-Чтобы ты понимал! Гитара классическая, чешская, уже шла с этими струнами. Где я тебе в Петрозаводске нейлон найду, да еще посеребренный? А металл на эту гитару ставить нельзя.

Мне оставалось только пожать плечами. Валера был неоднократно предупрежден, что не стоит брать гитару с собой, так, что он получил то, что хотел.

Убрав гитару подальше с глаз, он снова вспомнил о самогоне. Но я держался, как оловянный солдатик, так и не признавшись, что просто спрятал самогон в рундук к соседям.

День прошел скучно, спали ели, чего-чего, а еды у нас было море, Марфа Ивановна не поскупилась набить наши рюкзаки.

К вечеру наша соседка вновь завела разговор о необычайно быстром исчезновении наших повреждений. На моем лице следов драки не осталось вообще. У Валеры кое-какие следы оставались, но по сравнению с сегодняшним утром это было, как день и ночь.

-Хорошо, что мазь была не наша, — в который раз подумал я. — К нам никаких вопросов не может возникнуть

Следующим утром, когда мы собирались на выход, я отдал самогон Валере. Тот посмотрел на меня уничижительным взглядом, но промолчал и пихнул бутылку в свой, изрядно похудевший рюкзак.

Мы попрощались с нашими соседями, которым еще сутки нужно было добираться до Мурманска, и пожелали им удачной дороги.

Выйдя на перрон, неловко попрощались друг с другом.

— Ну, ты это, заходи, как-нибудь, — буркнул Валера, — комнату мою в общаге знаешь. Посидим за бутылочкой, вспомним, как отдыхали. Только учти, в октябре меня наверняка в армию призовут, так, что долго не собирайся.

— Лады, — согласился я и, пожав друг другу руки, мы разошлись в разные стороны.

Увы, отдых закончился, и у меня впереди маячили серые будни фармацевта в больничной аптеке.

Как ни странно, пребывание в фанерном кемпинге имеет свои преимущества, хотя бы в денежном плане. Из трехсот рублей, взятых с собой, оставалось немногим меньше половины. Просто негде было их тратить. Валерка вон вообще, заработал больше, чем увез. Поэтому я, не колеблясь, направился на стоянку такси и, отстояв небольшую очередь, поехал домой с комфортом.

Дверь в квартиру снизу была покрыта черными следами от обуви. Похоже, в неё кто-то безуспешно ломился. Но, видимо, этот кто-то совесть все же имел, потому, что вышибить эту фанерную дверь, в принципе, ничего не стоило.

— Начну ремонт делать, придется и дверь заменить, — подумал я, отпирая замки.

Квартира встретила привычным запахом трав. Несмотря на то, что их большая часть была выкинута на помойку, а оставшаяся убрана в пакеты, запах все же не собирался исчезать.

Но ему недолго оставалось. В планах у меня был капитальный ремонт квартиры. Не сказать, что наследство бабушки жгло мне руки, но держать в деньги в заначке, и жить в запущенной квартире, когда есть возможность провести приличный ремонт, было глупо.

Быстро перекусив, я переоделся и отправился на работу. Вроде бы сегодня пятница и вполне можно было бы явиться на работу четвертого сентября в понедельник, оправдавшись отсутствием билетов, но начинать работу с такого не стоило.

Так, что в десятом часу я появился в аптеке.

Мое появление фурора не вызвало. Сухо поздоровавшись, Анна Тимофеевна показала мне мой шкафчик для одежды, а затем рабочее место, рядом с прочими фармацевтами. А чуть позже нагрузила несложной работой, делать навески из порошков. И даже не поинтересовалась, как я провел август, а ведь прекрасно знала, что я собирался уехать на юг.

Когана я в этот день так и не видел.

В кабинете вместе со мной за лабораторными столами работали три фармацевта, женщины средних лет. Понемногу мы с ними разговорились, хотя вели они себя довольно настороженно. Видимо, я, как неожиданная креатура заведующего аптекой вызывал у них немалое подозрение. А вдруг я постукиваю тому, о чём подчинённые болтают во время работы.

После длительного ничего не делания первый рабочий день показался бесконечным. Но, наконец, он закончился, распрощавшись со всеми, я отправился в гости к маме. Надо же было доложиться о своем благополучном прибытии с отдыха.

— А похудел то как! Такими словами встретила меня мама, как только открыла дверь.

На радостях она меня обняла и только потом, глядя снизу вверх, удивленно сообщила.

-Витька, ты же еще на полголовы вырос. Опять придется тебе новый костюм покупать.

В следующие полчаса мы снова примеряли костюм старшего брата, на этот раз оказавшийся мне впору.

Кати дома не было, сегодня у нее был первый урок в девятом классе, так, что она где-то болталась с подругами. А Костя, как всегда был в очередной командировке где-то на Белом море.

После примерки, мы уселись пить чай, за которым я вкратце, особо не вдаваясь в подробности, рассказал о своем отдыхе.

Ближе к вечеру домой, наконец, явилась Катерина. Увидев меня особой радости, не высказала.

Еще бы! Помнит, мелкая, как я её муштровал, когда мы жили вдвоем. Подъём в семь часов, зарядка, водные процедуры, Готовка, уборка, все лежало на плечах рыжей оторвы. Недаром убежала из квартиры, как подстреленная, когда папа разрешил.

Тем не менее, чайку с нами выпить она не отказалась, и сразу начала рассказывать о том, как провела день.

Так, как мы с мамой знать не знали её одноклассников, то истории о них были нам не интересны, но слушать все же пришлось.

Когда она все же ушла к себе, мама, наконец, спросила:

-Ты, девку то, когда под венец поведешь?

-Какую девку?— удивился я.

-Дурака то из себя не строй, ту, с которой на юг ездил.

Я усмехнулся.

-Мама, окстись¸ я Валеркой ездил, причем тут девушки?

Мама усмехнулась.

-Витька, ты всерьез думаешь, что две недели провел в пионерском лагере, в котором все работники были из Петрозаводска и мне никто ничего не расскажет. Да я на следующий день, после их приезда все о твоих похождениях узнала. Проститут ты эдакий!