Ненавистная жена

Ей не понравилось. В серых глазах на секунду мелькнул гнев, я не мог ошибиться. Но сказала ровно:

— Я как раз хотела с вами поговорить насчет фамилии…

— Нет.

— Что, нет? — все-таки удивилась. Поправила дужку очков, вскинув к лицу тонкую руку.

Ага, значит не совсем безразличная кукла. Пришлось объяснить:

— Ты не оставишь свою фамилию. Даже не проси.

Я ее изумил. Глаза на мгновение распахнулись и… сузились, словно она по-новому на меня посмотрела и то, что увидела, ей не понравилось.

— Вы меня не поняли, — сухо произнесла. — Я не собираюсь вас просить. Я сообщаю, что остаюсь на своей фамилии.

Она была значительно ниже меня и вблизи еще больше походила на девчонку-студентку, у которой на уме одни лекции и сдача зачетов. Тонкая в кости, рот широкий и пухлый, упрямые скулы и подбородок. Последний не вздернут, она держит его ровно, так же, как интонацию.

Я снова, криво усмехнувшись, глядя на нее в упор, повторил:

— Нет.

Она растерялась, хлопнула белесыми ресницами. Было в этом что-то приятное, словно я лично мстил Корнееву. Посмаковав ее растерянность, я вернул лицу серьезность и произнес:

— Сейчас мы выйдем отсюда вдвоем, сядем в машину, войдем в зал регистраций, и ты станешь Борзова. Без вариантов и слез. Предупреждаю: я терпеть не могу женские истерики. Этот брак не был моей идеей, но раз уж я здесь, детка, то нам придется сыграть в него по-настоящему.

Спорить Марина не стала. И взгляд не отвела. В нем не было и намека на слезы или страх. В нем отразилось кое-что другое:

— Я тебе не детка.

— Ну, вот, видишь, — я скупо хмыкнул. — Прошло две минуты, а мы уже на «ты». Возьми цветы, невеста! Шикарно выглядишь!

Букет взяла. Прижала к груди, немного опустила подбородок и посмотрела меня.

— А вот ты выглядишь не очень, жених, — неожиданно ответила. — Слишком бледный. Наверное, от радости защемил что-то, а поправить гордость не дает. Ну, так я выйду. Подожду тебя в коридоре.

Что? Я замер, в хмуром изумлении глядя на девушку.

Я ведь не ослышался? Она, и правда, так сказала?

Судя по тому, как Мышь спокойно развернулась и вышла из комнаты — правда. Прошла к окну в коридоре, аккуратно стуча каблуками по паркету, даже не оглянувшись — невеста со свадебными цветами, нелюбимая и нежеланная. Остановилась, поджидая меня.

Я повернулся и, сжав челюсти, сверкнул ей в спину недобрым взглядом. И только когда подошел и предложив руку, предупредил:

— В следующий раз будь осторожнее со словами! Я вовсе не так безобиден, как кажусь. Еще и злопамятен!

В ЗАГс ехали в одной машине — остальной кортеж с членами семьи и родственниками пристроился позади. Свадебную процессию сопровождала охрана Корнеева, так что пришлось тащиться так, как привык ездить Босс — уважая дорожные правила.

Девчонка на меня не смотрела, все больше наблюдала за дорогой в окно. Не говорила и не отвечала на шутки Игоря — не игнорировала моего друга, а словно находилась сейчас в другом месте, в которое не доносились раздражающие ее голоса и происходящая вокруг суета.

Игорек, не получив от невесты ответ на какую-то из своих глупых шуток, озадаченно закусил губы и взглянул на меня с сочувствием. Я показал ему знаком, чтобы отвернулся и не растрачивал впустую свою харизму. Молчит? Тем лучше! Не люблю болтливых баб. Если так дело пойдет и дальше, шелковой будет у меня ходить, ниже воды, тише травы. Привыкнет держать рот на замке — мне только на руку!

Когда машина остановилась у входа в ЗАГс, девчонка не стала демонстративно выскакивать из салона, чего я опасался — с меня хватило и ее спальни. Спокойно дождалась пока я вышел из машины, открыл ей дверь и подал руку.

День был теплый, но пальцы у моей невесты оказались холодные. Мы на секунду встретились взглядами, задержали их друг на друге… и отвернулись. Направились в парадное помещение, как к неизбежному финалу — вполне осознанно и добровольно. И, если Корнеев с женой и заметил холод между нами, то вида не подал. Прочел напутственную речь, как полагается родителю, и пожелал счастья.

Уже когда оказались у стола регистратора, я честно предупредил невесту:

— Давай договоримся, никаких иллюзий между нами. Не знаю, какого черта ты на это пошла, но не жди, что я стану хорошим мужем. Я не обещаю тебе любви, детка, и впредь не желаю слышать об этой чуши. Никогда! Я хочу, чтобы ты это понимала.

Она едва заметно кивнула.

— Мне не нужна твоя любовь. А мои причины — это мои причины. Ты же не думаешь, что оказался здесь потому, что мне понравился?.. — серые глаза за очками равнодушно и холодно скользнули по моему лицу. — Ты — лишь выбор, и точно не мой. На твоем месте мог оказаться любой другой. Я тоже хочу, чтобы ты понимал — для меня нет разницы. Так что чуши от меня ты точно не услышишь. Никогда!

Лучше бы она промолчала — именно к этому я был готов. Но в худенькой на вид девчонке оказалось больше пороху, чем я ожидал. И непонятно, что меня зацепило больше — ее холодный ответ или ее равнодушие ко всему происходящему — как будто, мать его, я каждый день женюсь или не стою ее долбанного мизинца!

Прошел всего час с того времени, как я впервые с ней заговорил, а она уже дважды дала мне почувствовать себя идиотом!

Мои челюсти сомкнулись, и я непроизвольно сжал пальцы на тонком локте. В моих руках всегда было много силы, но не всегда выходило ее контролировать. Марина смотрела прямо перед собой и тонко, почти беззвучно охнула. Кто-то из охраны ее отца ринулся было к нам, но я уже и сам опомнился и отпустил ее локоть.

Громко проиграла музыка и закончилась на торжественной ноте.

— Поздравляю молодоженов! Отныне вы муж и жена! Ярослав и Марина Борзовы!

— Это ненадолго.

— Что? — растерянно уставилась регистратор на мою новоиспеченную супругу, но она уже твердо сомкнула губы.

— Ярослав, обменяйтесь кольцами и можете поцеловать молодую! Марина — совет вам да любовь! Горько!

Мне не хотелось целовать Мышь. Уверен, ей меня тоже. Но это была церемония нашей свадьбы, в нескольких метрах позади стоял Корнеев со своей свитой… а еще мой дед. Человек, который когда-то меня приютил, дал семью, а сейчас смотрел с ожиданием.

У одного из них было мое слово, а второго я просто не мог подвести.

Развернув к себе за плечи свою молодую жену, я склонился к ее лицу.

— Сто лет не целовался — терпеть этого не могу! Надеюсь, ты не намазала губы ядом.

Вот сейчас Марина промолчала. Упираться не стала, но и губы не раскрыла. Жестко сомкнутые, они оказались неожиданно мягкими, а кожа на затылке теплой и нежной. Меня окунуло в приятный запах летних цветов и чистоты, а тело под руками удивило хрупкостью.

Все эти мысли промелькнули в одно мгновение и исчезли, как только Мышь отстранилась и отошла.

Гости хлопали в ладони, поздравляя нас, а мы смотрели друг на друга все так же холодно, как и час назад.

— Прошу, жена, — я подставил ей руку и внезапно сказал резче, чем собирался. Непонятно на что разозлившись. — Пора на выход. Больше от меня поцелуев не жди! Их не будет!

Глава 6

Ярослав Борзов не был безобидным, здесь я не заблуждалась. Он был самовлюбленным, уверенным в себе идиотом, с крепким мускулистым телом, которое не скрывал, а только подчеркивал дорогой костюм. Даже и не знаю, за что отец решил мне так отплатить. Мой муж предложил мне руку, и я взяла. Так и прошли через весь парадный зал к выходу под громкие поздравления его друзей.

В ресторане ни с кем не говорила. Люди вокруг все были незнакомые, и я вспоминала нас с Сашкой. Уже очень скоро я надеялась остаться одна, и не обращала внимание на гостей, которые шумели по сторонам, словно назойливые мухи, стараясь угодить моему отцу, а теперь уже и Борзову. Это было заметно по их жарким напутственным речам и заверениям в преданности семье. По дорогим подаркам, которые они преподносили. И откровенно неприятно наблюдать.