День начинается утром

Холодея, он представлял себе, что было бы, если бы они добыли сеть вчера!..

Спрятаться бы под парту, сжаться там в маленький комочек и сидеть тихо-тихо. Он чувствовал, как трясутся от беззвучного смеха Костик и Шурка, и ему хотелось зареветь в голос.

Учителя звали необычно: Имма Григорьевич. Он недавно выписался из госпиталя.

Другой, наверно, убивался бы — руки ведь нет. А он — ничего, будто не замечает. Весёлый даже.

В первый же день поставил Богданову кол. За спряжения. Богданов спрашивает:

— Почему кол?

— Ты хочешь больше?

— Хочу.

Тогда Имма Григорьевич взял ручку и сделал в дневнике кол побольше, подлиннее.

— Почему? — тупо спросил Богданов.

— Почему? Потому что так будет больше, — очень серьёзно сказал новый учитель.

Богданов покраснел от злости и крикнул:

— Всё отцу расскажу! — и лёг на парту.

А отец Богданова — директор школы. Его все боятся.

Шутка была смешная. И все обрадовались, что Богданову досталось. Он обо всём доносил своему отцу, его не любили и боялись. Даже учителя. И Богданов открыто хвастался:

— Пусть только попробуют мне «пару» поставить! Отец им поставит! Фитиля.

А этот не испугался. Наверное, на фронте видел вещи пострашнее.

После урока долго говорили об учителе. Толька стоял в стороне и помалкивал. Решили: учитель парень что надо. А Богданов — известный фискал. Предупредили, чтоб держал язык за зубами.

Новый учитель интересно рассказывал. Так здо́рово, что весь класс сидел тихо-тихо. Даже Богданов слушал открыв рот и в самых интересных местах громко шмыгал носом.

А Имма Григорьевич ходил по классу и негромко говорил.

Просто удивительно, сколько он знал самых разных вещей. Вот, например, все ребята выросли на берегу, знали залив вдоль и поперёк. И не подозревали, что он скрывает страшную и невероятную тайну.

Оказывается, в древние времена, в такие древние, что и представить трудно, на месте залива был город. Назывался он Диоскурия. А чуть подальше, в той стороне, где маяк, стояла полукруглая крепость, под названием Себастополь.

Город был по тем временам очень большой, богатый. Торговал со всем Кавказом, а крепость нужна была, чтобы обороняться от морских разбойников.

Но они всё равно иногда прорывались на своих быстроходных галерах и грабили богатых купцов. Потрошили их лавки.

Купцы удирали в горы, сидели там и тряслись от страха. А лихие пираты веселились вместе с рыбаками, с ремесленниками, — в общем, с теми, у кого взять было нечего.

Всю ночь они пили вино и горланили песни, а с рассветом грузили всякое добро и лучших красавиц и уходили в открытое море.

Имма Григорьевич рассказал, что про этот город говорится в древних сказках — мифах.

Там сказано, будто бы город построили сыновья самого главного древнего бога — Зевса. Сыновей звали очень странно: Поливден и Кастор. А прозвище — Диоскуры. Поэтому и город — Диоскурия. Эти Диоскуры были ребята хоть куда! Кастор лучше всех объезжал диких коней, а Поливден был боксёр. Никто не мог победить его на кулаках.

Забрели они сюда случайно — золото искали. Золотое руно.

Были такие люди, которые специально золото искали, назывались они аргонавты.

Вот с ними Диоскуры и попали в эти края.

Аргонавты брали белую баранью шкуру и клали её на дно горной речки, придавливали углы камешками. Крупинки золота, которые несла вода, запутывались в шкуре, и, когда её вынимали, она сияла на солнце, как золотая.

Отсюда и название — золотое руно. Потому что руно — это баранья шкура.

Так вот, эти братья вместе с аргонавтами построили город.

Им здесь понравилось.

Это всё в мифах написано: может, так, а может, и не так. Но то, что случилось дальше с городом Диоскурией и крепостью Себастополем, — это уж чистая правда.

Он провалился. Представляете? Взял и провалился!

Правда, Имма Григорьевич говорил, что он не сразу провалился, но довольно быстро. И теперь на его месте залив. А город стоит на дне. Дома, улицы, площади. Туда опускались водолазы и всё видели своими глазами.

В Диоскурии жили греки. Древние, конечно.

Но всё равно Стасик Кипритиди и Жорка Кубус очень загордились. Если в классе о чём-нибудь спорили, они говорили:

— Мы старожилы, мы лучше знаем.

А сами по-гречески слова сказать не могут.

Транспорт „Ялта“

В тот день было только два урока. Когда друзья после школы подошли к порту, там толпилось великое множество девчонок и мальчишек.

На рейде стоял громадный теплоход, выкрашенный в защитную краску.

— «Ялта», — прочёл Толик и удивлённо посмотрел на ребят.

«Ялта»! Кто из мальчишек не знал этой красавицы?! Она входила по вечерам в бухту, как хрустальный город, вся в огнях, белая, неторопливая. И гудела густым басом.

А теперь на неё жалко было смотреть. Грязно-серая, в заплатах и ржавых потёках. Видно, досталось бедняге.

Узнали всё очень быстро. «Ялта» привезла эвакуированных ребят из Крыма и тяжелораненых. Ранеными забита вся «Ялта», лежат, где только можно.

Всё это рассказал мальчишка, по имени Митя.

— А нас, — сказал он, — спустили на берег. Будут кормить.

Костик переглянулся с приятелями. Сразу же захотелось есть так, что скулы заболели.

— А как ты думаешь, Митя, — вкрадчиво заговорил Шурка, — нас не покормят вместе с вами?

— Понимаешь, есть хочется, — добавил Толька.

Митя закивал большой головой на тоненькой шее и поспешно сказал:

— Факт, накормят, ребята, не беспокойтесь. Никто и не заметит — вон нас сколько.

Привезли кашу в бачках, прикреплённых к ручным тележкам.

Бачки поставили в кружок, и к ним сразу выстроились очереди. Лучами. К каждому бачку — своя очередь.

Костик с друзьями стал вместе с Митей. Митя рассказывал, как на них два раза налетали немцы в открытом море и как их отогнали эсминцы и «морские охотники», сопровождавшие «Ялту».

Это было очень интересно, но слушали его невнимательно.

Всё поглядывали на румяную тётеньку в белом поварском колпаке. Она накладывала в котелки горячую кашу и давала по два куска настоящего белого хлеба. Есть хотелось до дрожи в коленках.

Вдруг Шурка сказал:

— Ничего нам не дадут. У нас котелков нету.

И верно. Все ребята в очереди держали в руках солдатские круглые котелки. А у них котелков не было.

Костик выбрался из очереди и медленно побрёл по тротуару. За ним потащились Шурка и Толик.

— Стойте, ребята, не уходите! Ребята!

Мальчишки обернулись. К ним бежал Митя.

— Ну куда же вы, — задыхаясь, проговорил он. Схватил Костика и Тольку за рукав и потащил обратно. — Котелки я вам мигом достану, никто ничего не заметит. Стойте здесь.

И он исчез. Очередь двигалась быстро, а его всё не было. Когда впереди остались только две девчонки, прибежал сияющий Митя с котелками.

— Мыть бегал, — сообщил он.

Румяная тётя посмотрела на них, нахмурилась. Видно было, что она колеблется. Потом сказала:

— Ну, давайте вашу посуду, уважаемые гости.

Ребята молчали, смущённые.

— Ешьте, — сказала она и положила им по полному котелку.

Есть пошли в парк.

На всех скамейках сидели девчонки и мальчишки. Уплетали кашу.

Расположились на газоне, у памятника Шота Руставели.

Каша была горячая и ужасно вкусная. Называлась «геркулес». Костик вспомнил, что такую же кашу приносил дед. Где он сейчас? Уже три месяца от него нет писем. Может быть, он скоро прие…

Тр-р-рах!

Налёт начался внезапно. Завыла сирена, забухали зенитки.

Мальчишки и девчонки с «Ялты» мгновенно разбежались, исчезли в кустах, под деревьями, легли вдоль забора.