День начинается утром

Но их ждали.

Катер плавно покачивался метрах в десяти от «Эмбы». На борту толпились моряки.

Не успели мальчишки пристать, как сразу несколько рук вцепились в каждого, бережно перенесли вместе с лодкой через леера и поставили на палубу.

Их провели по крутому короткому трапу вниз, в ярко освещённый небольшой кубрик с низким потолком.

За узким столом сидел до черноты загорелый лейтенант. Он строго глядел на мальчишек и молчал. Глаза у него были светлые и беспощадные.

Ребятам стало не по себе.

Моряков набивалось в кубрик всё больше. Они молча, с любопытством разглядывали гостей.

— Ну? — сказал лейтенант. — Выкладывайте.

Толик проворно выхватил ракетницу из-за пояса и спрятал за пазуху. Матросы засмеялись.

Костик тоже улыбнулся.

— Ты погоди улыбаться. Выкладывайте, кто такие, как на «Эмбу» попали, откуда ракетница. Всё без утайки.

— Вы только скажите: ящик взяли? — спросил Шурка.

— Взяли, — ответил лейтенант, — а вы, оказывается, в курсе всех дел. Интересно. Так я слушаю.

Мальчишки стали рассказывать. Говорил вообще-то Костик, а Шурка и Толик помогали.

Лейтенант очень заинтересовался ящиком, который Костик и Шурка видели в первый раз, в крепости.

— Да это, наверное, тот же, что вы в лодке взяли. Уж очень похож, — сказал Шурка.

— Похож, говоришь? — спросил лейтенант. — Это, брат, очень важно. Ты даже не представляешь, как это важно. Они ведь к гидростанции подбирались, мерзавцы.

Костику нравилось, что с ними говорят серьёзно, как с равными.

Когда Костик рассказал про барахолку, матросы оживились и даже лейтенант улыбнулся.

Чем дальше рассказывали мальчишки, тем больше моряки веселились.

Скоро в кубрике стоял такой хохот, что Костик замолчал.

Командир пытался унять матросов, но потом махнул рукой. Он сам хохотал вместе со всеми.

— Ах вы, черти! Ах, авантюристы, — приговаривал он. — А я-то думал, чего это он такой вонючий? Думал, с ним от страха грех случился. А это, оказывается, вы его выкупали.

Матросы постепенно утихали. И когда Костик рассказал о сегодняшней ночи на «Эмбе», в кубрике стало совсем тихо.

Только слышны были мягкие толчки моторов.

— Да, дорогие вы мои пацаны, — сказал командир, — из весёленькой истории вы выпутались. Это зверьё ни перед чем не остановилось бы. Тем более, что вы успели обоим насолить.

Он помолчал, взъерошил Шурке волосы.

— Однако вы молодцы. Не струсили.

Он долго смотрел на них. Серьёзно, с уважением. И очень хорошо улыбался.

Мальчишки сидели опустив головы, пунцовые от смущения и такие счастливые, какими ещё не бывали никогда в жизни.

— А что же в ящике было? — спросил Толик.

— В ящике? Колесов, покажи им, что было в ящике, — сказал командир.

Низенький матрос выскочил за дверь и принёс небольшой желтоватый брусок. Ребята недоумённо повертели его в руках. Очень похоже на мыло.

— Значит, никакие они не шпионы, просто спекулянты, — разочарованно сказал Костик. — Это же мыло!

Моряки засмеялись.

— Да, брат, если это мыло подложить под гидростанцию и рвануть, как, очевидно, хотели сделать эти два типа, — полетят клочки во все стороны. Это взрывчатка, тол. Такими штуками не спекулируют.

— А Мамед-то! Руки задрал как миленький. И не пикнул, — засмеялся Шурка.

— А этот Беспалый, видно, ещё та птица! Правда? — спросил Толик.

— Правда, — сказал командир. Он снова стал серьёзным и строгим. — А теперь, ребята, спать. Угостить гостей шоколадом, — приказал он.

Мальчишкам вручили по целой плитке шоколада. Это было изумительно — откусывать толстый кусок и чувствовать, как он тает во рту. Вкуснотища такая, что и сказать нельзя.

Их снова вывели на палубу. Море тускло поблёскивало, дрожала на воде лунная дорожка, было прохладно.

Катер, подрагивая, как живой, на полном ходу шёл в ночь. Морской охотник был в дозоре.

У круглых бочонков глубинных бомб мальчишки увидели Мамеда и Беспалого.

Те лежали на палубе, как два серых мешка, связанные и обезвреженные.

Когда ребята проходили мимо, Мамед поднял голову, громко скрипнул зубами и отвернулся.

Беспалый лежал лицом вниз, под ним расплывалась тёмная лужа. Мокрая одежда топорщилась бугристыми складками.

Костику вдруг показалось, что это не человек, а огромная пупырчатая жаба.

Он брезгливо передёрнулся, аккуратно обошёл лужу и спустился вслед за Шуркой и Толиком в маленькую каютку.

— Покойной ночи, ребята, — ласково сказал провожавший их матрос и ушёл.

Не успел Костик прилечь, как почувствовал громадную усталость, будто он долго и тяжело работал.

Глаза сами закрывались.

Как обычно, первым уснул Шурка. Уснули и Толька с Костиком.

По городу шли три человека

Костик проснулся от яркого солнечного луча, упёршегося ему прямо в переносицу. Из иллюминатора тянуло солоноватой прохладой.

Утром ночные страхи кажутся смешными. По утрам люди храбрее.

«Бабушка, наверное, весь город обегала. Ох, и выпорет она нас, — подумал Костик. — А может быть, и обойдётся, — махнул он рукой. — Бабушка так обрадуется, что ей не до этого будет».

Он вдруг остро почувствовал, как хорошо и радостно жить на свете. Ясным прохладным утром иногда бывает такое состояние: ждёшь чего-то небывалого, а чего — и сам не знаешь.

Костик разбудил Толика и Шурку. Они выбрались на палубу и сели, свесив ноги в люк. Катер стоял на рейде, медленно поворачивался вокруг рыжей от ржавчины причальной бочки. Справа виднелся спящий город. Солнце ещё касалось нижним своим румяным боком моря. Оно освещало белые кубики домов на берегу, окна вспыхивали, отбрасывали иголочки острых лучей.

Палуба была влажной от росы, и едва уловимо пахло смолистым деревом. Потом послышался скрип уключин и хриплые голоса. Мальчишки увидели две широкие просмолённые рыбачьи лодки — лайбы. Это возвращались с ночного лова рыбаки.

Бабушка говорила, что рыбоколхоз кормит весь город. На дне лайб матовым серебром поблёскивала хамса, виднелись жёлтые плоские камбалы.

Рыбаки устало гребли, опустив головы, медленно ворочали тяжёлыми вёслами. Старики и женщины.

— Всю ночь гребли, сети таскали, — сказал Толька.

— Говорят, подводные лодки обстреливают рыбаков. И в плен забирают, — сказал Шурка.

— А они всё равно каждую ночь выходят. Плевать они хотели на подлодки.

Костик пристально смотрел вслед удаляющимся лодкам.

— Они не боялись. А мы?

— Что мы? — спросил Шурка.

— Боялись.

— Да, — негромко сказал Шурка.

— А помнишь, Шурка: вжик! Вжик! — спросил Толька.

— Вжик! Вжик! — Шурка кивнул головой и улыбнулся.

Ребята расхохотались. Приятно смеяться над своими страхами. Приятно быть храбрыми.

— Ну, как, вояки, выспались? — послышался весёлый голос.

К мальчишкам подошёл матрос Колесов.

— Эх, вы, проспали всё на свете. Знакомых ваших давным-давно отправили, да ещё мы тут парочку подлодок утопили и дюжину шпионов поймали. Хотели вас разбудить, думали, не справимся, да пожалели. Очень уж вы сладко спали.

Мальчишки вежливо улыбнулись. Шутит человек — надо улыбнуться.

— Вы что же, не верите? — моряк засмеялся.

— Верим. Вы же не будете врать, — тихо сказал Толька.

Колесов смущённо кашлянул, потом сказал:

— А вы, я вижу, ребята такие — вам пальца в рот не клади, — он потрепал Тольку по плечу. — Ну ладно, пошли завтракать. А потом домой. Небось родители ночь не спали, вас, бродяг, разыскивали.

Ели давно позабытые и прекрасные вещи — борщ и котлеты. И в заключение, как чудесное завершение этой небывалой ночи, полной опасностей, тревог и радостей, на столе появился компот из чернослива.