Страница 75 из 85
Задуманную операцию мы тщательно обсудили. Все продумали, взвесили. На следующий день мы с Саидовым и несколькими бойцами добровольческого отряда уехали из Куляба. Секретарь парткома как бы между прочим на людях сказал:
— Начальника ГПУ срочно вызвали в Душанбе с докладом, и Саидова тоже. Наверно, о Мулло Таире пойдет речь.
Куляб — городок небольшой. Слух об отъезде распространился быстро, а нам только это и было нужно. Теплой ночью по обрывистым тропам отрогов Хозрет Тиши пробирался наш небольшой конный отряд. По облику всадников трудно определить, кто они. Кони у всех добрые, оружие пригнано умелой рукой. Дневной привал сделали в пустынных горах, простояли весь день, выставив часовых, но как только на землю упали сумерки, двинулись дальше. В полночь прибыли в кишлак Дарай Соу. Остановились невдалеке от крайнего дома — здесь жил родственник Мулло Таира. К дому подъехал Саидов и постучал в калитку. Ни звука. Постучал сильнее и негромко окликнул:
— Эй, акаджан! Выйдите на минутку.
Молчание.
Тогда всадник тихо проговорил:
— Уважаемый Нуритдин! Я от Кур Артыка. (Кур Артык — один из басмаческих курбашей.)
Во дворе послышался деланно сонный голос:
— Кого аллах привел к моему дому?
— Выйдите, пожалуйста, поскорее, ака Нуритдин. Я джигит Кур Артыка. Только вчера переправились из Афганистана, идем на помощь Мулло Таиру.
Дверь осторожно скрипнула. На улице появилась закутанная в старый халат фигура. Несколько сказанных шепотом слов — и Нуритдин снова скрылся за дверью, а Саидов быстро возвратился к отряду.
— Старый хрыч говорит, что о местопребывании Мулло Таира известно только ишану[60] Балта из кишлака Барфи.
Мы снова двинулись в горы. Заночевали в тесном ущелье. Утром мы появились в кишлаке Файзи, недалеко от Барфи, и, как настоящие басмачи, захватили там для маскировки председателя кишлачного Совета Рохмона. Вечером отряд прибыл в Барфи. Остановились на площади перед мечетью. Один из наших разыскал ишана Балта и привел его в расположение отряда. Всадник на белом коне (это был Саидов), стараясь, чтобы ишан Балта не рассмотрел его в темноте, завел с ним разговор.
— Мы разведчики Кур Артыка. Наш отряд вчера переправился через границу и спешит на помощь Мулло Таиру. Кур Артык послал нас к тебе. Можешь ты помочь нам установить связь с Таиром?
— Откуда же простому человеку знать, где сейчас могут находиться воины ислама, — неуверенно произнес ишан Балта. — Я ведь не являюсь другом Мулло Таира.
— Этого ты мог и не говорить, — оборвал его Саидов. — В друзья тебе к Мулло Таиру еще рано лезть, мало ты еще сделал для этого, хотя твое усердие под Сурх Обь делает тебе честь. А пока перестань вилять. У меня нет времени вести пустые разговоры.
Ишан Балта остолбенел. Он был уверен, что о его предательстве под Сурх Обь, где Мулло Таир с его помощью сумел завлечь в ловушку и после мучительных пыток убить двух бойцов из отряда Саидова, никто не знает. Ишан Балта знал, как тщательно басмаческие курбаши скрывают имена своих тайных пособников.
«Наверно, — решил он, — это приближенный Кур Артыка, не станет же курбаши Таир говорить о таких делах всякому джигиту!»
— Я точно не знаю, уважаемый, — начал ишан Балта дрожащим голосом, — где может находиться достопочтенный Мулло Таир. Но вчера вечером он уехал отсюда в кишлак Лярок к Мавлян-баю.
— Ну вот, давно бы так, — усмехнулся всадник. — А теперь скажи, где стоит твой иноходец?
— На моем дворе, в конюшне, — пролепетал ишан Балта.
— Мирзо, — окликнул Саидов, — приведи коня ишана Балта.
Ишан Балта тяжело опустился на камень. Вот тебе и воины ислама — лучшего коня забирают, а пикнуть — не смей. В это время кто-то осторожно коснулся его плеча. Ишан Балта обернулся. Это был председатель Рохмон.
— Уважаемый ишан Балта, — прошептал он, — сделайте милость, замолвите за меня словечко перед джигитом Кур Артыка. Век останусь вашим должником.
Ишан Балта рассвирепел.
— Я своего любимого иноходца не могу спасти, а вы, любезный, хотите, чтобы я рисковал своей головой из-за вас! Нет уж, выкручивайтесь как сумеете.
Показался Мирзо, ведя на поводу иноходца.
— Садись, ишан Балта. Будешь нашим проводником до Лярока. Ночью и заблудиться недолго в ваших горах.
Ишан Балта от радости, что у него не забирают коня, даже прослезился.
Ехали быстро. Не доезжая километра два до Лярока, Саидов остановился около мазара[61], подозвал председателя Файзинского Совета и спокойно проговорил:
— Карауль его, Рохмон. Теперь он нам помешать не сможет. Как рассветет, приводи его в Лярок — мы к этому времени управимся.
Председатель вынул из-за пазухи наган, подошел к онемевшему от изумления ишану Балта.
— Слезай, басмач. Приехали, отдохни пока.
Бойцы связали ишана Балта, втащили в мазар, положили около надгробного камня.
Рохмон уселся в угол.
Отряд миновал ущелье, и впереди замаячили строения кишлака. Не доезжая Лярока, спешились, разделились на несколько групп и, оставив на месте коноводов, вошли в кишлак. Саидов бывал здесь раньше и уверенно повел людей к дому Мавлян-бая. Шли, сжимая в руках оружие. Луна спряталась за пик хребта. Тьма окутала кишлак. Где-то невдалеке рокотал водопад. Вот и глинобитная стена усадьбы Мавлян-бая.
Знакомый Саидову дехканин, которого мы пригласили по дороге, тронул Саидова за руку и, указывая в сторону ущелья, прошептал:
— Из мейхмонханы[62] есть выход к обрыву.
Выставив заслон к ущелью, мы приготовились к штурму дома Мавлян-бая. Постояли, прислушались. Везде тихо. Ворота из толстых чинаровых плах — такие не сразу сломаешь. Дувал высокий — не перескочишь.
На стук дехканина никто не отозвался. Постучали еще раз — в глубине двора мелькнула полоска света, и сочный бас пророкотал:
— Какого гостя привела ко мне ночь?
— Уважаемый Мавлян-бай, — отвечал дехканин. — Это я, Макарам-бобо. Пришел гонец от ишана Балта. Как я должен поступить?
Заскрипел засов, одна половина ворот медленно раскрылась. Вглядываясь в темноту, Мавлян-бай шагнул за ворота и тут же был схвачен двумя чекистами. С перепугу он подтвердил, что Мулло Таир со своими джигитами в мейхмонхане.
На дворе было тихо. У коновязи похрапывали кони басмачей. Мы осторожно поднялись по ступенькам, постояли прислушиваясь. Узкая полоска света падала через неплотно прикрытую дверь. Из комнаты доносились негромкие голоса. Саидов решительно толкнул дверь и шагнул в комнату. Несмотря на позднее время, здесь не все спали. На возвышении горел чирак. Около него сидели трое. Это был Мулло Таир со своими приближенными. Остальные басмачи спали. В углу стояли винтовки.
Мулло Таир онемел от изумления: перед ним с оружием в руках стояли чекисты.
— Не шевелиться! — крикнул я по-таджикски. — Иначе смерть!
Но Мулло Таир ударом ноги погасил чирак, прыгнул в сторону и с криком: «Бей чекистов!» — выстрелил из револьвера. Началась перестрелка вслепую. Саидов метнул гранату. Ухнул взрыв, озаривший комнату, и наступила тишина.
— Живые, выходите на улицу, — приказал Саидов. В ответ грянул выстрел из угла. Саидов пустил «на огонек» вторую гранату. Снова комнату потряс взрыв. Мы вышли во двор. У стены дувала сидел связанный Мавлян-бай.
— Зайдите в мейхмонхану и разберитесь, кто из ваших уцелел, — приказал я Мавлян-баю. — Да не вздумайте с нами шутить!
Мавлян-бай медленно подошел к двери, прислушался и, громко проговорив: «Это я, Мавлян-бай», исчез в черноте дверного проема. Через минуту он вышел. Дрожащим голосом произнес:
— Здоровых там нет — одни стонут, другие молчат.
Светало. К дому Мавлян-бая собралось много дехкан. Они смотрели, как бойцы вытаскивали из дома убитых и раненых басмачей. А когда увидели убитого Мулло Таира, оживленно заговорили.
60
Ишан — духовное лицо.
61
Мазар — кладбище.
62
Мейхмонхана — комната для приема гостей.