Страница 14 из 85
Получив эти сведения, чекисты усилили поиски белогвардейцев.
Не прошло и нескольких дней, как нами был арестован полковник чеченского полка Гейман. У него нашли письмо и записную книжку с вытравленными адресами. Большую часть адресов удалось восстановить. Это помогло выявить офицерскую организацию «Военная лига». Она занималась подготовкой контрреволюционного мятежа. Многие участники «Военной лиги» были арестованы.
Из-за острого недостатка оперативных сотрудников на боевые операции по аресту контрреволюционеров часто приходилось выезжать самим членам коллегии и даже председателю ВЧК.
Вскоре Дзержинский дал мне новое ответственное задание.
— Вы, Иван Ильич, хорошо справились с задачей раскрытия организации калединцев, — сказал Феликс Эдмундович на очередном заседании коллегии. — Теперь мы поручаем вам новое задание. Надо арестовать генерала Скугар-Скварского — одного из главарей опаснейшей контрреволюционной организации «Возрождение России».
Учтите, — продолжал Дзержинский, — это хитрый и опасный враг. Он может оказать вооруженное сопротивление. Будьте внимательны и осторожны.
На операцию я отправился с двумя бойцами из отряда ВЧК. Скугар-Скварский проживал на Морской улице и занимал квартиру из десяти комнат. В целях гласности операции мы пригласили с собой дворника дома.
Дверь открыла нам горничная. На мой вопрос, дома ли хозяин, она ответила неопределенно:
— Не знаю. Я только что пришла с улицы.
Оставив одного бойца у парадных дверей, а другого у черного выхода, я с дворником отправился искать генерала. Мы прошли несколько комнат и оказались в кабинете. Ни генерала, ни членов его семьи в квартире не обнаружили. Тогда я решил взять документы из стола и оставить в квартире засаду. Только я приступил к изъятию документов из стола, как из-за ширмы выскочил Скугар-Скварский с браунингом в руке. Я отвел левой рукой браунинг в сторону, а правой наставил наган на противника. Но раздался выстрел, и моя рука была прострелена. На выстрел прибежали бойцы. Генерал был обезоружен.
По показаниям генерала Скугар-Скварского были установлены и арестованы все другие члены главного штаба контрреволюционной организации «Возрождение России».
Заслугой Чрезвычайной комиссии было раскрытие преступной деятельности официально существовавшей организации «Союз георгиевских кавалеров». Под прикрытием «культурно-просветительной» работы союз проводил подготовку к открытому вооруженному выступлению. Руководители союза были убеждены в том, что их истинная деятельность неизвестна советским органам. В январе 1918 года на заседании президиума исполкома союза они даже приняли решение просить Совет Народных Комиссаров поручить союзу сбор на фронте оружия и военного снаряжения. Таким путем главари этой контрреволюционной организации рассчитывали вооружить свои банды. Зная о вражеских намерениях союза, чекисты произвели внезапный обыск в занимаемом им помещении и нашли материалы о его подрывной работе.
В разоблачении «Союза георгиевских кавалеров» помогли люди, случайно оказавшиеся вовлеченными в преступные дела. Один из них — Спиридов явился в Смольный и сообщил, что ему предложено 20 тысяч рублей за убийство В. И. Ленина. Следствием было установлено, что «Союз георгиевских кавалеров» готовил покушение на В. И. Ленина и обсуждал план увоза его из Петрограда с целью расправы. ВЧК выявила всех заядлых контрреволюционеров, прикрывавшихся вывеской союза, арестовала их и предала суду революционного трибунала.
Уже во время работы над этими воспоминаниями мне показали найденный в архиве ордер на арест полковника Колпашникова. Ордер датирован 5 декабря (по старому стилю) 1917 года и подписан Дзержинским и мною. Меня просили рассказать о существе дела Колпашникова. Вот что осталось в моей памяти.
На след белогвардейца Колпашникова мы вышли благодаря раскрытию ряда организаций по вербовке офицеров и отправке их на Дон. Оказалось, что в Петрограде велась активная работа контрреволюционеров не только по набору офицерских кадров для Каледина и Корнилова, но и по снабжению их автомобилями и снаряжением, необходимыми для формирования белогвардейских частей.
Выяснилось, что подрывная деятельность против Республики Советов направлялась и финансировалась русскими капиталистами в союзе с иностранными посольствами и миссиями.
Полковник Колпашников, работавший некоторое время в американском Красном Кресте в Румынии, пользуясь документами, выданными американским послом Френсисом, пытался перевезти из Петрограда в Ростов для Каледина десятки грузовых и санитарных автомобилей, медицинское оборудование и много других материалов военного назначения. Для осуществления этой операции американское посольство выдало Колпашникову 100 тысяч рублей. Колпашников оказался на редкость изворотливым и ловким дельцом. Он успел сформировать специальный эшелон и частично погрузить машины и другие материалы.
Чекисты вовремя схватили за руку продавшегося американским империалистам коммивояжера и посадили его за решетку. При аресте у него изъяли ценные документы, которые были опубликованы в советской печати. Была сорвана маска с агентов империализма, доказано их вмешательство во внутренние дела Советской России.
А. Сапаров
ОРДЕР ДЗЕРЖИНСКОГО
Нескончаемо долгие осенние хляби уступили наконец место звонким декабрьским морозам. Сковало льдом широкую Неву, насыпало всюду снежных сугробов. Ко многим неустроенностям трудной петроградской жизни прибавились еще и холода.
Холодно было и в служебном кабинете Феликса Эдмундовича. За высокими зеркальными окнами виднелись заснеженные деревья, у обледеневшей решетки Александровского сада топтался часовой в коротеньком флотском полушубке и бескозырке, с Гороховой слышался скрип санных полозьев, и от всего этого просторный кабинет с огромной зачехленной люстрой, свисавшей с лепного потолка, казался еще более выстуженным, холодным.
Работал Дзержинский в шинели, в надвинутой на лоб меховой шапке. Отчаянно зябли пальцы, писать было неловко. Походная керосиновая печка «триумф», раздобытая для него в интендантстве, не столько обогревала ноги, сколько коптила. Пришлось прикрутить фитиль, оставив лишь узкое тоненькое пламя.
Как и предупреждал Феликс Эдмундович членов коллегии, первые дни существования Чрезвычайной комиссии почти целиком ушли на хлопотливые организационные дела. Ничего еще, в сущности, не было, кроме помещения. Ежедневно приходили новые работники с записками из Смольного. С каждым Дзержинский старался побеседовать лично, и лишь в его отсутствие такие беседы проводили Ксенофонтов или Петерс, подражая невольно председателю комиссии.
— Надеюсь, вы не забыли, из-за чего погибла Парижская коммуна? — спрашивал Дзержинский у новичков и особо у тех, с кем никогда прежде не встречался — ни в годы подполья, ни в бурные октябрьские дни. И, не дожидаясь ответа, сам говорил с непоколебимой своей убежденностью: — Коммунары слишком поздно оценили опасность контрреволюции. Мы с вами будем жалкими глупцами, если повторим их роковую ошибку…
На Гороховой, у служебного подъезда, прибитое гвоздями к массивной дубовой двери бывшего градоначальства висело фанерное объявление. Феликс Эдмундович сам его написал угловатым стремительным почерком:
«Всероссийская чрезвычайная комиссия при Совете Народных Комиссаров по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Прием от 12 до 5 часов дня».
Последнюю фразу Дзержинский дважды и весьма энергично подчеркнул, как бы придавая ей наибольшую важность, а цифры вывел крупные, заметные издалека.
Однако провисело объявление всего день. На следующую ночь, выждав удобную минуту, неизвестные лица замазали его черной краской.
Комендант пришел доложить об этом неприятном происшествии. Бормотал что-то растерянное насчет служебной оплошки часового, отошедшего к костру погреться, ждал суровых, осуждающих слов. К удивлению коменданта, председатель комиссии вроде бы даже обрадовался.