Страница 5 из 25
— Колбасы! Горячие колбасы!
— Подайте потерпевшему кораблекрушение!..
— Держите вора!
— Антоний! Кто видел Антония из Селевкии?..
Начальник порта явно чувствовал себя в этой давке, как рыба в воде, уверенно держась выбранного направления. Курьеры едва поспевали за ним. Марцелл с Криспом замыкали шествие, и им было труднее всех. Если бы не локти отца, защищавшие его от толчков, Криспу пришлось бы совсем туго. Помятый, оглушенный, он уже не чаял выбраться с площади.
Наконец они дошли до причала, куда пропускали не всех. Здесь каменные плиты круто обрывались, и между ними и стоявшими на якорях кораблями, плескалась вода.
— Этот наш? — нетерпеливо спросил Крисп, когда они остановились у «Кентавра». Но не успел отец ответить, как к трапу направился курьер, ехавший всю дорогу верхом.
— Тогда тот? — указал Крисп на стоявший за небольшим судном «Тень молнии» могучий военный корабль.
Каково же было его разочарование, когда отец стал прощаться с начальником порта именно у этой «Тени молнии!»
— Не гляди, что он с виду меньше других! — посоветовал отец, когда они поднимались по ускользавшим из-под ног ступенькам трапа. — Это один из самых быстроходных кораблей римского флота! Правда, капитан у него на редкость жадный и мстительный человек, но если с ним не связываться, то наше плавание может стать прекрасным морским путешествием!
— Ага-а!.. — пропуская мимо ушей это замечение, с завистью покосился на возвышавшегося рядом «Громовержца» Крисп. — Другим курьерам — военные дали!
— И что хорошего? — усмехнулся отец. — Поплывут простыми чиновниками при строгих легатах. А мы — хозяевами!
Действительно, капитан корабля поприветствовал отца римским салютом, как боевого командира, и отдал ему рапорт.
Мальчишки всегда мальчишки, а море есть море. «Тень молнии» так увлекла Криспа, что вскоре он позабыл даже про эдикт императора Деция…
За два часа из трех, оставшихся до отплытия, он обежал корабль несколько раз от носа до кормы, и все равно находил еще что-нибудь новое. Он узнал, что малый передний парус называется долоном, а нос корабля с украшением — акростолием, познакомился с экипажем, успел даже подержаться за весла, поразившие его своей неповоротливой тяжестью.
В конце концов, он выбрался на капитанский помост и огляделся вокруг. Какой смешной и жалкой казалась теперь портовая площадь! Лишь возвышавшаяся над ней статуя Нептуна с трезубцем привлекла его внимание, да и то не надолго. Увидев, что наверху разглядывать больше нечего, Крисп быстро нырнул в трюм.
Тем временем, к Марцеллу подошел капитан — чернобородый испанец, по имени Гилар. Легкой, бесшумной походкой, быстрыми движениями глаз он удивительно соответствовал названию своего судна. Вот и сейчас, Марцелл даже не заметил, как тот оказался за его спиной. Только увидел присоединившуюся к своей приземистой — долговязую тень и услышал просительный, с заметным акцентом, голос:
— Есть выгодные попутчики, Фортунат! Как ты смотришь на то, чтобы принять их на борт?
— На курьерском судне это запрещено! — строго напомнил Марцелл. — К тому же у меня секретный эдикт.
— Но… они обещают неплохо заплатить! Выручку — как всегда, пополам!..
Марцелл отрицательно покачал головой.
— Нет?! Что это сегодня с тобой? — с досадой посмотрел на него Гилар. — Ты же всегда шел на это!
— Потому что до этого плавал один! — отрезал Марцелл. — А теперь со мной сын, и я не могу рисковать собой, будь этот попутчик богаче самого Креза[4]…
Марцелл вдруг осекся и замер на полуслове. Взгляд его, равнодушно блуждавший во время разговора по пристани, остановился на высоком седом человеке, в темном строгом плаще, который что-то спрашивал у матросов «Кентавра».
Марцелл несколько мгновений ошеломленно молчал и, вновь обретя дар речи, быстрым движением руки, на которое не был способен даже Гилар, указал на него:
— Узнай… куда нужно этому старику?
— Хорошо… — недоуменно пожал плечами капитан, подозвал помощника и передал указание курьера.
С высоты борта Фортунату было хорошо видно, как моряк вразвалку подошел к человеку в плаще и стал расспрашивать его. Как тот, отвечая, показал рукой в море, на юг…
Медленно, ох, как медленно посланный возвратился к «Тени молнии» и прокричал:
— В Селевкию на Оронте!
Это было им более, чем по пути!
— Послушай, Гилар! — облизнул пересохшие губы Марцелл и, забывая все, что только что говорил капитану, сказал: — Возьми этого старика. Даже, если у него нет денег!
— А что же тогда остальные? — вкрадчиво спросил Гилар. — Они ведь могут из зависти, что мы взяли только его, донести на нас!
— Так, значит, возьми и их!.. Но чтобы этот старик непременно был на нашем судне! Слышишь? Сейчас! Немедленно!!
… В трюме Криспу было не менее интересно, чем наверху. Он узнал, что комната, в которой они будут жить с отцом, называется каютой, а весь корабль обшит свинцовыми пластинами.
— Отец! Знаешь, что я там уви… — закричал он, выскакивая на палубу, и, так же, как Фортунат несколькими минутами раньше, застыл, не в силах произнести ни слова. По ступенькам трапа, придерживая рукой полу длинного плаща, на их корабль поднимался… отец Нектарий!
Над Эгейским морем шел дождь.
Ветер, пригнавший непогоду, порывами налетал на курьерское судно. Парус то выгибался дугой, словно стремясь сорваться с реи и помчаться вслед за низкими тучами, то бессильно болтался, отяжелев от воды. В конце концов, капитан приказал матросам убрать его, и за весла взялись гребцы. Под мерные хлопки задававшего ритм келевста[5], они принялись за свою нелегкую работу.
Прошло больше суток, как «Тень молнии», принеся в жертву Нептуну амфору с вином, вышла в открытое море, а Криспу до сих пор не удалось поговорить с отцом Нектарием.
Когда он увидел его на судне, то сразу бросился к нему. Но добежать до пресвитера ему не удалось. На полпути между ними вырос Марцелл. Ни разу в жизни Крисп не видел отца таким…
— А ну, стой! — больно схватил он за руку сына и, свистящим от злобы шепотом, предупредил: — Я запрещаю тебе подходить к этому… — отец даже не смог сразу найти подходящее слово. — Этому смутьяну! Узнаю — прикажу заковать его и держать в трюме до того самого дня, который ты так хотел выдать ему!
После этого Марцелл разрешил капитану принять на борт попутчиков и велел выделить в его распоряжение одного из самых расторопных членов экипажа. Гилар понимающе кивнул, на судно поднялись обрадованные люди, а к Марцеллу подбежал бойкий киликиец. Это был худощавый юноша, чернявый и смуглый, как все малоазийцы, всего на год-другой старше Криспа.
— Юнга Максим! — уродуя латынь варварским акцентом, отрапортовал он и впился глазами в начальника над самим капитаном!
Марцелл придирчиво осмотрел юношу и, насколько знал своего отца Крисп, остался доволен.
— Чем ты занят на судне? — строго спросил он.
— Уборкой палубы, слежу чтобы в чане всегда была чистая питьевая вода, — принялся перечислять юнга. — И еще смотрю с мачты на море, нет ли пиратов…
— Какие теперь пираты! — усмехнулся Марцелл. — Это раньше они были, как правило, а теперь, как исключение! Хочешь заработать? — спросил он, показывая серебряную монету.
Никогда Крисп не встречал в людях такой жадности к деньгам.
Глаза юнги вспыхнули, он облизнулся и всем телом подался вперед, в готовности выполнить любую команду.
Однако Марцелл зажал монету в кулаке и кивнул на келевста, подгонявшего плетью нерадивых гребцов:
— А получить десяток-другой ударов?
Юнга, не сводя глаз с кулака, отрицательно затряс головой.
— Тогда, если хочешь получить денарий и не быть битым, — понижая голос, продолжил отец, — слушай меня внимательно…
Что именно поручил он юнге, Крисп разобрать не смог. Но вскоре и так все стало ясно. Едва отойдя от Марцелла, юнга сразу начал следить за отцом Нектарием. Он то и дело проходил мимо него или заговаривал с кем-нибудь поблизости, беспрестанно поглядывая в сторону пресвитера, а после и вовсе забрался в марсовую бочку на рее, откуда весь корабль был, как на ладони.
4
Легендарный царь Крез считался богатейшим человеком времен античности.
5
Келевст — начальник гребцов на судах в древности.